Анастасия Шерр - Одержимость. В объятиях Змея

Андрей не помнил сколько раз овладевал таким желанным телом малолеточки.

Уж сильно она его цепанула, маленькая зараза.

А вот воплотить свою навязчивую грязную фантазию в жизнь так и не смог.

Нет, она непременно приняла бы в свой волшебный ротик его «бойца» и даже проглотила бы сперму до последней капли. Она бы всё сделала. Слишком дрожит перед ним и, вполне может быть, что влюблена.

В её возрасте даже банальная симпатия кажется любовью по гроб жизни.

Но он не смог. Не захотел.

Почему-то решил, что её ротик пока должен оставаться девственным.

До особого случая.

Не открывая глаз, мужчина пошарил рукой рядом с собой, собираясь утихомирить утренний стояк с помощью покорного Ангелочка, что с такой готовностью исполняет его желания.

Только вот девочки рядом не оказалось.

Поднялся и, злобно рыкнув, вышел из комнаты.

Ей же хуже, если посмела свалить пока он спал.

Его гнев улетучился сразу же при виде девушки, напевающей какую-то веселую песенку и пританцовывающей у плиты.

Нихера же себе!

Она завтрак готовит!

Для него?

Да нет, не может быть такого…

— Доброе утро, Ангелочек, — его голос охрип толи после сна, то ли от взгляда на её круглую попку, которой она виляла и которая была скрыта от глаз Андрея под его же рубашкой. — Это моя одежда на тебе? — он прищурился.

Лиля повернулась и внутренне сжалась. Наверное, ей стоило спросить у него, прежде, чем напяливать на себя его рубашку…

Но ведь он спал. А этот предмет одежды так пах им…

Сглотнула и выдавила из себя улыбку.

— Доброе утро! Прости… Просто… Мне одеть нечего было, — она виновато опустила глаза в пол, подглядывая за ним из-под длинных ресничек.

— Ладно, — как-то неоднозначно махнул рукой и, застегнув джинсы, присел за стол. — Накормишь?

Лиля улыбнулась. Он не сердится! А то она уже мысленно кляла себя на чём свет стоит.

— Конечно! Я вот пирожки испекла, омлет сделала и сырники, а ещё мясо нашла у тебя в холодильнике и запекла… — она что-то увлечённо щебетала и суетилась у духовки.

Андрей растерянно почесал затылок.

Пирожки? Сырники? Мясо?

Как?

Когда, блять, она это всё успела?

Всю ночь что ли не спала?

Исключено. Он сношал её в различных позах до самого рассвета, а когда наконец выпустил из своих рук, девчонка мгновенно отрубилась.

Соответственно, успела накашеварить за пару часов.

Ну дела!

— Умоюсь пойду, — резко поднялся и широкими шагами пошёл прочь из кухни.

Стало как-то… Хреново.

До одури хреново, сука!

Эта девочка не для него. Не с ним ей место. Не с таким мудаком.

Ей бы детишек нарожать какому-нибудь примерному очкарику, который ей на восьмое марта будет цветочки таскать да стишки рассказывать.

А тут он! Змей, для которого важно только потрахаться погорячее да свалить подальше.

Что он может ей дать?

Да ни хрена!

Лиля с замиранием сердца наблюдала за тем, как Андрей поглощает яства, что несомненно ему пришлись по вкусу.

Она даже не ожидала, что такому богатому мужчине понравится её простецкая стряпня.

Отчего-то стало его жаль.

Бедненький.

Хоть, конечно, и странно так думать о здоровенном мужчине, которому она почти-что в пупок дышит.

Ворохов с наслаждением пережевывал сырник, просто охреневая от этого давно забытого вкуса.

Вкуса небогатого, но беззаботного детства, когда они с Илюхой за последний кусочек маминого лакомства буквально устраивали сражения, после чего получали по традиционному отцовскому подзатыльнику и принимались убирать кавардак на тесной кухоньке «хрущевки».

— А ты почему не ешь? — Андрей заметил, что девушка так и не притронулась к завтраку.

Лиля засмущалась и, конечно же, покраснела — ещё одна её особенность, что мгновенно пробуждает его эрекцию.

— Я не голодна, — пробубнила под нос, покусывая губы.

Врёт. Иногда бабы так искусно сочиняют, что сами начинают верить в свои россказни, но не Ангелочек.

Не умеет она обманывать.

— Я, кажется, тебе уже говорил, что не приемлю ложь. Если ещё раз что-нибудь мне спиздишь — ударю, — сжал в руке вилку, так, что она согнулась.

Зайцева вздрогнула.

Грубое высказывание Андрея её напугало, как и тот тон, каким оно было произнесено.

— Прости… — щечки девочки стали уже пунцовыми.

— То, что извиняешься это несомненно хорошо. Но чтобы этого не делать, нужно просто говорить мне правду, — немного остудил свой пыл.

И чего он так зарычал на неё?

Стесняется может, потому и не ест.

— Я на диете просто…

Андрей чуть не поперхнулся. Что, блять?! На диете?! На хрена?!

— С чего ты взяла, что тебе нужно худеть? — вложил в свой голос максимум безразличия.

— Ну… Я полновата, — казалось, что покраснеть больше просто невозможно физически.

— Что за бред, Лиль? Это кто тебе такое сказал?

— Мне подружка всегда говорит, что…

— Мне плевать, что там чешут твои анорексичные подруги. Бери вилку в руки и ешь. Со мной ты всегда будешь кушать. И меня устраивают твои формы, кому не нравится — могут выколоть себе глаза и не смотреть, а то я помогу. И ещё, у тебя самая охренительная задница, которую я когда-либо держал в своих руках.

Лиля растерянно захлопала ресничками.

Да он и сам очумел от своей пламенной речи.

А нечего портить тело. Его тело.

— Доброе утро, шеф! — как всегда бодрый Антон буквально влетел в квартиру с улыбкой до ушей.

— Доброе, — а вот Андрей как-то не особо счастлив, впрочем, тоже как обычно. — Принёс?

— Ага, вот, — парень протянул Ворохову пакет.

— Дуй в машину, жди нас там, — Андрей, конечно, мог бы пригласить верного «оруженосца» на завтрак, как делал это ранее, но сейчас почему-то не хотел.

Заревновал Лилькины сырники? Возможно.

Да и девчонка там полуголая бегает.

К тому же, можно её ещё разочек нагнуть перед отъездом.

В душе порхали отнюдь не бабочки, там плясали адовы демоны вокруг огня, в котором плавилось его терпение.

Сильно хотелось напиться и, привязав Ангелочка к кровати, остаться с ней… Надолго.

Очень хреновое желание, если честно.

С этим надо что-то делать, как-то бороться.

Нельзя снова в пропасть.

«Пропастью» Ворохов называл отношения. Не такие, как у него обычно — поимел и, застегнув ширинку, свалил. А те самые, которые отравляют каждый вздох. От которых на луну хочется выть.

И которые, по своему обычаю, заканчиваются чем-то, пиздец, каким нехорошим.

Чёрной дырой в душе.

— Что это? — Лиля настороженно взглянула на пакет, который почти торжественно вручил ей мужчина.

— Твоя одежда. Надевай и поехали, — налил себе кофе, даже не взглянув на девушку.

— Аааа… Куда?

— Отвезу тебя в общагу, сам поеду по делам, — сделал глоток обжигающего напитка и поморщился — без сахара.

Зайцева стушевалась, низко склонив голову. Вдруг стало очень обидно и больно.

Это всё? Она ему больше не интересна?

Теперь он отвезёт её обратно и забудет? Нет, ну, а что ты ожидала, глупая девочка? Что он тебя в ЗАГС под ручку поведёт?

Глупо.

Самонадеянно и тупо на подобное рассчитывать.

Он же взрослый мужчина. Да у него, наверное, таких как ты уйма!

Быстро умчалась прочь, сжимая в руках пакет.

Андрей скривился. Замечательно. Она надеялась, что он оставит её у себя, а он под зад ногой, мол, потрахались и хватит.

И какого хера, спрашивается, его это парит?

Сто раз так делал! Какая ему разница, что эта Тургеневская мадам там себе чувствует?

Сказать, что Зайцева удивилась, когда достала из пакета одежду — не сказать ничего.

Нет, её поразили не обычные с виду джинсы и футболка, а их цена, которая больше напоминала номер телефона.

Ничего же себе!

Обида прошла, а вместо неё пришла непонятная радость.

Ведь и ёжику ясно, что такие деньжищи на неё потратил не Антон.

Оторвала этикетки с пугающими цифрами и принялась натягивать джинсы.

А вот тут у мужчин прокол вышел…

Штанишки-то маловаты на её попу!

Умница ты, Лилька! Надо же было так отожрать задницу, чтобы теперь пуговицу не застегнуть.

И как теперь ей в таком виде предстать перед Андреем?

Стало стыдно, как представила его взгляд.

Теперь-то он поймёт, почему она на диете.

Эх, ещё и позавтракала на свою беду… Хотя это вряд ли что-то изменило бы.

В очередной раз попыталась втянуть живот и всё-таки застегнуть хотя бы молнию, но, увы, старания не увенчались успехом.

Обречённо захныкала, проклиная свою прожорливость и тело, склонное к полноте.

— Жирная корова! — воскликнула в сердцах и смахнула так некстати навернувшиеся слезы.

— Что такое? — позади послышался голос Андрея и девушка замерла в ужасе.

Он подошёл к ней и остановился за спиной.

— Чего причитаешь, Ангелочек? — по коже побежали «мурашки» от его теплого дыхания, пахнущего кофе и сигаретным дымом.

Приятнейший запах.

Лиля никогда не любила курящих людей, но теперь просто обожала этот аромат.

Потому, что Андрей курит. А ей нравится всё, что с ним связано.

Больная девочка.

— Я застегнуть не могу, — она говорила не поворачиваясь, иначе сгорела бы со стыда. Вспыхнула бы как спичка и на её месте оказалась бы лишь кучка пепла.

— Бля, не тот размер этот придурок купил что ли? — Андрей, взяв Зайцеву за плечи, развернул к себе.