— Окурок свой выкинь и заходи, — из темноты прихожей послышался скрипучий старушечий голос.

— Ну? Зачем пожаловал? — седая цыганка поставила перед мужчиной чашку с травяным чаем и села напротив него.

— А что, сама уже не видишь, или карма засорилась? — он саркастически хмыкнул.

— Ты поумничай мне ещё, засранец, — старушка смерила его недовольным взглядом. — Забыл, как я шкуру твою змеиную от смерти заговорила? Сколько пуль мимо тебя пролетело, а?

Андрей примирительно выставил руки вперёд.

— Да помню я всё, Лачи. Потому к тебе и пришёл.

— Дай-ка мне руку, — она протянула свою ладонь. — Вижу, из-за женщины ты здесь. Сердце покоя не находит? Это надолго. Не избавишься ты от этих мук, пока своей её не сделаешь, — цыганка прищурилась. — Приворот хочешь? Я этим давно не занимаюсь, не Божье это дело, Змей.

— Нет, не хочу. Просто скажи, что мне делать? Я её отпустить хочу, но рука не поднимается. Как заклинило.

— А ты и не сможешь. Она твоё сердце уже забрала. Только своей её сделать — тогда и жизнь тебе будет, — Лачи отпустила его руку и откинулась на диванные подушки. — Только не любит она тебя и полюбит не скоро, если вообще полюбит. Ты для неё сейчас как ветка в болоте, вот и хватается за тебя.

ГЛАВА 8

За окном уже темнело и девушка разочарованно взглянула на мобильник, который перекладывала из руки в руку вот уже полчаса.

Хотелось набрать его номер, услышать голос, спросить, где он, почему не приходит…

Но, как всегда, трусишка не решалась.

Окна первого этажа вспыхнули от света автомобильных фар.

Вскочила и бросилась к двери, но не успела остановиться до того, как мужчина зашёл в дом.

Зайцева на полном ходу впечаталась в каменную грудь Андрея.

— Привет, Ангелочек, — язвительная ухмылка озарила его лицо.

Что там Лачи говорила? Не любит его? Возможно.

Но до этого ему осталось всего ничего.

Вон как обрадовалась его приходу.

В конце концов, цыганка могла и ошибиться.

Лиля обняла его и потянулась за поцелуем, чего Андрей не то, чтобы не ожидал, но особо и не рассчитывал на такой приём.

Неужели и правда бабками её соблазнил?

Поганая мысль, словно червь неприятно зашевелилась в мозгу.

Хотя, если посмотреть в эти наивные глазки… Нет. Не шкура она.

Просто от одиночества устала.

Мыслимо ли, девчонке такой юной без защиты и опоры.

Андрей не без удовольствия ответил на её робкий поцелуй, что опять-таки странно.

Он вообще не поклонник поцелуев — всегда считал это бессмысленной тратой времени и неоправданным обменом бактерий.

Лильку же он целовал бы день и ночь.

И не только.

— Соскучилась?

— Дом слишком большой, я не привыкла к такому… — засмущавшись, девочка отстранилась от него.

— А чем это так пахнет? — принюхался и в груди что-то заныло.

Она опять ему стол накрыла.

А он ведь пришёл с твердым намерением расставить все точки над «и» и едва ли молодой девчонке предложенный им вариант понравится.

Все бабы хотят семью или хотя бы стабильные отношения, но никак не перепихон по выходным.

— Антон купил продукты и я приготовила ужин. Ты любишь жаркое? — улыбнулась, поправив непослушный локон.

— Ладно, покорми меня что ли, — шлёпнул её по попе, подгоняя в сторону кухни.

Тяжко вздохнул.

Как бы не хотелось её сделать своей девушкой, а нельзя.

Цыганка дала четкую установку и он не отступится. Не хватало ещё, чтобы эта малолетка оседлала его как лоха.

Нельзя бабам давать зелёный свет.

— Освоилась? — он заговорил первым, нарушив угнетающую тишину.

— Одной страшновато, — передернула плечами.

Хитрая девочка. Но намёк понят.

— Сегодня с тобой останусь, — его немного коробит от собственной речи.

Но так нужно.

Только так.

— А завтра? — Лиля нервно теребит пальчиками салфетку.

— Лиль, этот дом я снимал для себя. Я, знаешь ли, люблю на выходных зависнуть в тишине. Но раз у тебя такая жопа с жильём, значит, добро пожаловать в гости. Но жить вместе мы не будем. Дальше. Я буду приезжать к тебе… Иногда. Только для отдыха, понимаешь? Никаких серьезных отношений у нас не может быть, по крайней мере пока. Ты можешь жить своей прежней жизнью, кроме, естественно, работы официантом. Всё остальное — пожалуйста. Никаких парней и гулянок. С моей стороны — комфорт и удовольствие. Вообщем, всё как я говорил раньше, за исключением того, что ты можешь делать выбор. Его у тебя больше нет.

Лиля поникла, опустив глаза в свою тарелку.

Вот чем она думала, когда так легкомысленно поверила, что он влюбился в неё?

Глупая! Неужели тебя, больная девочка, возможно полюбить? Ведь тебя даже родные бросили, предпочли умереть.

Андрей же изначально предлагал ей только интимные отношения. С чего она взяла, что ему нужно от неё что-то помимо того, что между ног?

Ненормальная!

И Зайцева не выдержала.

Громко хлюпнув носом, она вскочила со стула и бросилась бежать.

— Лиль! Ты куда подорвалась-то?! — Ворохов резко поднялся из-за стола и было кинулся за ней. Чисто машинально.

Но вовремя одумался.

Разумеется, он ожидал подобную реакцию.

Девочка уже мысленно выбирает себе свадебное платье, надо было осадить слегка. Пусть поноет в подушку, хрен бы с ней.

Прошёл в гостиную и плюхнулся на диван.

Лиля сидела напротив, подобрав под себя ножки. Жалко, конечно.

Это её первое разочарование. Но рано или поздно пришлось бы…

— Лиль? На меня посмотри.

Повернулась к нему, но в глаза не смотрит. На щеках влажные дорожки от слёз, а пухлые губки слегка подрагивают.

— Ты приготовила отличный ужин, спасибо. Я ценю это. Фигурка у тебя отпадная. Глаза безумно красивые. У меня встаёт от одного взгляда на тебя. И я готов вознаграждать тебя за эти достоинства. Но что ещё ты требуешь от меня, Ангелочек? Я же не обещал тебе ничего такого, что ты сейчас трагедию строишь.

— Да, я знаю. Прости меня. Я не хотела тебя огорчать, Андрей, — казалось, каждое слово даётся ей с трудом, но отдать должное девочке, держится она замечательно. — Я хочу чтобы ты остался со мной на ночь. И сделаю всё, чтобы тебе было хорошо, — она встала с кресла, подошла к нему. — Я не умею делать… Ничего из того, что тебе нравится. Но ты ведь научишь меня?

Ворохов по своему обыкновению прищурился, пытаясь прочесть в её глазах ложь.

Нет, в её взгляде нет фальши. Она не лжёт и не заискивает.

В штанах стало тесно от этого «научишь меня».

Блять… Он тебя научит, Ангелочек. Не сомневайся даже.

— Иди ко мне, — похлопал рукой по своей коленке, приглашая её присесть.

Девочка безропотно выполнила его требование и прильнула к мужчине всем телом.

— Ангелочек, ты опять надела детское платье? Я сейчас имею в виду размер, — его голос стал таким завораживающим и притягательным, что у Лили в трусиках стало влажно.

Сумасшедшее ощущение.

— Но я же дома… — какая глупая отмазка. Вот совсем не к месту.

— А Антон на тебя смотрел?

Зайцева почувствовала как сердце опускается куда-то вниз.

Андрей знает о том, что произошло днём? Да нет… Не может такого быть. Это он, скорее всего, о платье.

— Ну я была в этом платье, когда переезжали… Но Антон не смотрел на меня, он чемоданами был занят, — а вот это правда.

Ворохов вздохнул.

— Я так понимаю, нормальной одежды у моего Ангелочка нет. Ладно, завтра разберёмся.

Лиля едва не замурлыкала от его слов. Его Ангелочек.

Как же он это делает?

Как действует так на неё с помощью одного взгляда или слова?

— Хочу тебя, — он прошептал ей в губы, еле ощутимо касаясь их своими. — Пойдём в спаленку, — поднявшись с дивана вместе с ней на руках, он быстро зашагал по лестнице на второй этаж.

Девушка упала на мягкую кровать и тут же крепкое мужское тело накрыло её полностью.

Его рука бесцеремонно проникла под короткую юбку платья и, отодвинув трусики в сторону, принялась ласкать уже мокрые складочки.

У Андрея было много женщин до тюрьмы, после — ещё больше.

Трахая всё, что движется и имеет грудь, он забывался. Совсем ненадолго отвлекался от тоски.

Но удовлетворение быстро проходило.

С Лилей же, он забывал обо всём на свете.

Едва ли это хорошо, но спасло многим жизни — факт.

— Подожди, я презерватив надену, — он поднялся.

Не то, чтобы Ворохов панически боялся беременности девушки, просто рано ещё. Для неё.

А для него поздно уже.

Даст Бог, поняньчится с племянниками. Своих же рожать… Нет.

Лиля, кусая губки, наблюдала как мужчина натягивает на свой немалый орган латексное изделие.

Промежность горела от неудовлетворённого желания, а соски болезненно ныли от трения о синтетическую одежду.

— Иди сюда, — повторять дважды ему не пришлось.

Зайцева, придвинувшись к нему ближе, широко раздвинула ножки, приглашая мужчину в себя.

Андрей усмехнулся. И ведь трусики сама стащила. Платье снимает.

Маленькая шалунишка.

Проник в неё быстро и даже безболезненно для девушки.

Она лишь застонала от ощущения заполненности.

— Ничего, привыкай, — гладил её нежно и бережно, словно хрустальную.

Вот только от последующего резкого толчка Лиля вскрикнула.

Слишком большой для неё.

Слишком горячий.

— Терпи, привыкай, — шептал ей в шею, выписывая там странные узоры языком и снова вбивался в молодое тело.

Резко, быстро, горячо.