Джоджо Мойес - Один плюс один

Иногда Джесс толком не понимала, почему до сих пор защищает Марти.

– Ее негде поставить рядом с домом его матери. Неважно. Он со всем разберется, когда встанет на ноги. А теперь марш наверх. Ко мне кое-кто должен зайти.

Гостья уже показалась за домом.

– Мы покупаем вещи у Айлин Трент? – Никки смотрел, как Айлин открывает и аккуратно закрывает калитку.

У Джесс невольно вспыхнули щеки.

– Только в этот раз.

Он уставился на нее:

– Ты говорила, у нас нет денег.

– Просто я хочу, чтобы Танзи поменьше переживала из-за школы.

Джесс приняла решение по дороге домой. Идея со школой – верх нелепости. Они и так едва сводят концы с концами. Нет смысла даже пытаться наскрести деньги.

Никки продолжал смотреть на нее.

– Но Айлин Трент! Ты говорила…

– Ты сам сказал, что над Танзи издеваются из-за одежды. Иногда, Никки… – Джесс воздела руки к потолку. – Иногда цель оправдывает средства.

Никки смотрел на нее так долго, что ей стало не по себе. А после поднялся наверх.

– Итак, я принесла несколько очаровательных вещиц для юной леди с безупречным вкусом. Все девочки просто обожают дизайнерскую одежду. Я взяла на себя смелость захватить кое-что еще, хотя вы предупреждали, что не заинтересованы.

На «работе» Айлин говорила чопорно, с преувеличенно четкой дикцией. Странно было слышать подобную речь из уст женщины, которую не раз выставляли из «Королевских доспехов» на глазах у Джесс. Айлин села по-турецки на пол, запустила руку в черную сумку, достала несколько вещей и аккуратно разложила на полу: верх отдельно, низ отдельно.

– Это топ «Холлистер». Девочки обожают «Холлистер». В магазинах стоит как самолет. В другой сумке у меня еще несколько дизайнерских вещей, хотя вы говорили, что высший класс вас не интересует. Два кусочка сахара, пожалуйста.

Восково-бледная Айлин еженедельно обходила округу, волоча за собой большую черную сумку на колесах. Она была такой же неотъемлемой частью пейзажа, как почтальон, и появлялась так же регулярно.

«Нужно быть профессионалом, чтобы преуспевать в бизнесе», – глубокомысленно заявляла она; светлые глаза медленно моргали на призрачном лице.

Джесс всегда отказывалась, вежливо, но решительно. Никто в округе не обсуждал, где Айлин берет свои товары по бросовым ценам, новые, с этикетками. Однако все знали. Джесс часто говорила Марти, что Айлин подает детям дурной пример.

Но это было раньше.

Джесс подняла два топа – полосатый и пыльно-розовый. Танзи они будут к лицу.

– Сколько?

– Десять за топ, пять за футболку и двадцать за кроссовки. Посмотрите на ценник – они идут по восемьдесят пять. Скидка что надо.

– Это для меня слишком дорого.

– Что ж, поскольку вы новый клиент, я могу предложить вам вступительный бонус. – Айлин подняла к глазам блокнот и сощурилась, глядя на цифры. – Если вы возьмете три вещи, я добавлю к ним джинсы. Бесплатно. – Она жизнерадостно улыбнулась, сверкнув дыркой в зубах. – Тридцать пять фунтов за полный комплект, включая обувь. А еще, только в этом месяце, маленький браслет в подарок. В «ТК Макс»[5] таких цен не бывает.

Джесс смотрела на чудесную одежду, разложенную на полу. Ей хотелось, чтобы Танзи улыбалась. Хотелось, чтобы дочь почувствовала, что в жизни есть место приятным сюрпризам, а не только уставшей, заработавшейся матери, у которой вечно нет на нее времени, и отсутствующему отцу, который общается с ней раз в неделю через компьютер.

Хотелось сообщить ей не только плохую, но и хорошую новость.

– Подождите минутку.

Она отправилась на кухню, достала из шкафа жестянку из-под какао, в которой держала деньги на электричество. Пересчитала монеты и опустила в липкую ладонь Айлин, прежде чем сообразила, что делает.

– Приятно иметь с вами дело, – сказала Айлин, складывая оставшиеся вещи и осторожно убирая в мусорный пакет. – Я вернусь через две недели. Если что-то понадобится раньше, вы знаете, где меня найти.

– Нам больше ничего не нужно, спасибо.

Айлин лукаво посмотрела на Джесс. «Ну конечно. Все вы так говорите, милочка».

Джесс вошла в комнату Никки. Он продолжил смотреть на экран.

– Натали привезет Танзи после математического кружка. Тебя можно оставить одного?

– А то.

– Не кури.

– Угу.

– Ты собираешься повторять пройденное?

– А то.

Иногда Джесс мечтала, какой матерью была бы, если бы не работала с утра до вечера. Она пекла бы с детьми кексы и давала им облизывать миску. Чаще улыбалась. Сидела с детьми на диване и по-настоящему с ними беседовала. Стояла над ними у кухонного стола, находила ошибки в домашних заданиях и старалась, чтобы дети учились на «отлично». Выполняла все их просьбы, а не отвечала:

«Извини, солнышко, но мне надо приготовить ужин».

«Конечно, только стирку поставлю».

«Мне надо идти, золотко. Расскажешь, когда вернусь со смены».

Она смотрела на непроницаемое лицо Никки, и в ее душе сгущалось странное дурное предчувствие.

– Не забудь погулять с Норманом. И не подходи к винному магазину.

– На фиг надо.

– И не сиди весь вечер за компьютером.

Он уже повернулся к экрану.

Она взяла его за пояс джинсов.

– И поддерни штаны, не то я натяну тебе трусы на уши.

Он обернулся, и на мгновение на его губах мелькнула улыбка. Выходя из комнаты сына, Джесс осознала, что уже очень давно не видела, как он улыбается.

Мой отец – настоящий козел.

Паб «Перья» расположен между библиотекой (закрыта с января) и «Счастливой камбалой» (работает с одиннадцати утра до одиннадцати вечера круглый год). При неярком освещении можно было поверить, что на дворе до сих пор 1989-й. Дес, владелец, неизменно щеголял в выцветших гастрольных футболках и джинсах, а в холод надевал кожаную куртку. Подвернешься ему под руку тихим вечером – и придется выслушивать сравнение достоинств гитар «Фендер стратокастер» и «Рикенбакер 330» или благоговейную декламацию «Money For Nothing»[6].

«Перья» не были модным местом, в отличие от баров «Бичфранта», и в них не водилось ни свежих морепродуктов, ни тонких вин, ни семейных меню для орущих детишек. В них подавали разных мертвых животных с жареной картошкой и ржали при слове «салат», зато в большом почете были чипсы, которых насчитывалось не меньше двадцати восьми сортов. В интерьере не было ничего оригинальнее Тома Петти[7] в музыкальном автомате, потрепанной мишени для дротиков на стене и ковра, от которого по утрам так сильно пахло пивом и застарелым табачным дымом, что местные жители могли появиться на работе под хмельком, если медленно шли мимо паба.

Но в результате получалось отлично. Большая редкость для приморского городка: в «Перьях» жизнь кипела круглый год.

– Роксанна пришла? – Джесс нанизывала на шампур полоски бекона, когда Дес вынырнул из погреба, где дегустировал свежий бочонок традиционного эля.

– Не-а. У них с матерью какой-то сеанс. – Он ненадолго задумался. – Лечатся… или гадают. У психиатра… психолога…

– Может, у медиума?

– Тебе говорят то, что ты и сам знаешь, и надо делать вид, будто это круто.

– А, у ясновидящего.

– Платишь тридцать фунтов за билет, сидишь с бокалом дрянного белого вина и кричишь «Да!», если спросят, нет ли у кого-нибудь из публики родственника, имя которого начинается с буквы «Д». – Он наклонился и с ворчанием захлопнул дверь погреба. – Я тоже умею предсказывать, Джесс. Причем задаром. Предсказываю: этот тип сидит дома, потирает руки и думает: «Толпа идиотов».

Джесс вытащила поддон с чистыми стаканами из посудомоечной машины и принялась расставлять их на полках над баром.

– Ты-то веришь во всю эту хрень?

– Нет.

– Ну конечно. Ты же умная девочка. Роксанна такое иногда отчебучивает! Но хуже всего ее мамаша. Она верит, будто у нее есть ангел-хранитель. Ангел! – Дес передразнил мать Роксанны, скосив глаза на собственное плечо и похлопав по нему. – Верит, будто ангел защищает ее. Тогда почему он не мешает спускать всю зарплату на телемагазины? Казалось бы, ангел должен намекнуть. «Эй, Морин! Тебе вовсе не нужен этот роскошный чехол для гладильной доски с изображением собаки. Честное слово, милая. Лучше вложи денежки в будущую пенсию».

Джесс невольно рассмеялась, несмотря на все свои несчастья. В пабе трудно было не смеяться. Мужчины у барной стойки были благовоспитанными, насколько могут быть благовоспитанными мужчины, повторяющие алфавит под аккомпанемент отрыжки, разговоры – веселыми, и, значит, два вечера и два дня в неделю ей не приходилось сидеть дома с кучей чужого грязного белья и переживать из-за того, с чем она не в состоянии справиться.

– Ты рано. – Дес выразительно посмотрел на часы.

– Сломала каблук.

Челси бросила сумку под барную стойку и поправила волосы.

– Я болтала в чате со своим поклонником, – сообщила она Джесс, словно Деса рядом не было. – Он просто прелесть.

Все поклонники Челси из Интернета были прелесть. До встречи в реальной жизни.

– Его зовут Дэвид. Он ищет девушку, которой нравится готовить, убираться и гладить. И иногда ходить в походы.

– В супермаркет? – съязвил Дес.

Челси сделала вид, что не слышит. Она взяла тряпку и принялась протирать стаканы.

– Бросай эту работу, Джесс. Тебе надо развлекаться, а не гнить здесь со старыми обвисшими мошонками.

– Ты кого назвала старым?

Намечался футбол, и это означало, что Дес выставит бесплатные чипсы и сырные кубики, а если особенно расщедрится, то и булочки с сосисками. С разрешения Деса Джесс забирала домой оставшиеся кубики и готовила макароны с сыром, пока Натали не просветила ее, сколько процентов мужчин, по статистике, моют руки после посещения уборной.

Бар заполнялся, матч начался, вечер тек своим чередом. Джесс наливала пинту за пинтой в паузах для комментаторов, помалкивая под рев спутникового телевизора на дальней стене и снова думая о деньгах. В школе сказали – конец июня. Если она не внесет регистрационный взнос к тому времени, все кончено. Можно подкопить денег за год и попробовать снова в двенадцать лет, но нет гарантии, что стипендию не отменят. Она так погрузилась в раздумья, что обратила внимание на Деса, только когда он грохнул миской чипсов о стойку.