- Вы думаете, это возможно? – все никак не сдаюсь и упорствую.

- Если ставятся более высокие цели, то да. Не думай, что только тебе тяжело. К твоему сведению, я впринцыпе никогда еще не прощал измены. Для меня это очень тяжело.

Вот это признание.… Всё вырулил так, что я опять враг номер один. «Глупая, очнись – он тут и прилагает все усились, чтобы помериться с тобой. Чего тебе еще не хватает?»- спрашивает мой очнувшийся разум. «Любви и еще раз любви! Ведь ему я не нужна, он просто ждет ребенка… И я снова буду взаперти…» - плачет моя раненая душа.

Мои мысли прерывает голос Станислава Николаевича:

- Подумай над моими словами, а я завтра приеду за твоим решением. Надеюсь, оно будет взвешенным и здравым. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, - шепчу в ответ, но провожать не иду. Зачем? У него и так мои ключи есть, тем более так голова от всех переживаний разболелась, что жуть! Плетусь позже в теплый душ , позже, укрывшись с головой под одеялом, засыпаю.


Глава 9

5 января


Эта ночь была просто кошмарной, мало того, что часто приходиться ходить в туалет и пить, так еще и малыш своими пинками по моим внутренним органам совсем меня измучал, только к шести утра я действительно уснула. Но мой сон нарушает властный голос Станислава Николаевича, стоящего рядом с диваном:

- Пора просыпаться, соня. Десять часов уже.

Ну, почему он появляет так не вовремя и как у себя дома? Тем более я не причесана и не одета. А, плевать, ведь это он хочет наладить отношения, пусть терпит мой новый видок. То ли еще будет, особенно перед родами. Сажусь на диване и спрашиваю:

- Что-то случилось?

Да, выглядит он как всегда с иголочки, особенно на фоне полуголой и растрепанной меня.

- Да и многое. Во-первых, ты почему не берешь трубку?

- А-а.… Не поверите, но я даже не знаю, где на данный момент мой телефон, – и за такое время он точно уже разряжен, сразу проносится у меня в голове.

Ужасно хочется в туалет, поэтому просто подрываюсь в уборную. Слышу из-за двери голос Станислава Николаевича:

- Твои родители тебе со вчерашнего дня не могут дозвониться, поэтому связались со мной.

Вот, черт! Ну, зачем всё так усложнять и лезть туда, куда я и сама пока не хочу идти! Хорошо, что моё недовольное лицо не видно.

- Мы с ними мило поговорили и пришли к выводу, что на Рождество они приедут к нас в гости.

- Что?!!!- я не смогла скрыть свой крик, чем вызвала смех Станислава Николаевича. Уже выйдя к нему в зал, с гневным взглядом спрашиваю:

- Я не ослышалась?

- Надеюсь, что в тебе это сейчас бушуют гормоны, а не твоя истинная сущность, - улыбается Станислав Николаевич.

- Вам смешно? А вы подумали, что я им скажу, почему не рассказала о ребенке? Это будет водопад недовольства на меня.

Я даже от стресса машу руками, забывая, что в одной майке и трусиках. Я просто не готова сейчас встречаться с родителями, я и с ним-то никак не разберусь. Не понимаю как, но уже через секунду оказываюсь прижата спиной к груди Станислава Николаевича, а его руки сразу легли на животик. Чтобы не навредить ребенку, пришлось замереть.

- Успокойся, тише, Натальенька. Я же буду с тобой, а при мне они будут белые и пушистые. Я не позволю им тебя волновать.

- Но они не знают, где я живу? – попадаю под мягкие прикосновения и поэтому сдаюсь. Гнев мгновенно уходит.

- Да, поэтому они приедут ко мне, - твердым голосом, не терпящим возражения, заключил Станислав Николаевич. – Адрес у них есть.

Непроизвольно я застонала от безвыходной ситуации, ну, почему он всё всегда решает сам, не обращает внимание на моё мнение? Как я смогу переступить саму себя и играть радушную хозяйку?

Во мне одновременно всё взрывается, будто кто-то внутри нажал кнопку на детонаторе. С силой отпихиваю его локтями от себя, ретируюсь к окну и поваричиваюсь к нему лицом. Пусть он улыбается и пытается наладить что-то, но я так не могу! У меня всё бушует, и я просто выкрикиваю:

- Вы всё решили сами, Станислав Николаевич, впрочем, как всегда! А вы подумали, что я этого не желаю? Вам такая мысль не приходила в голову? Вы привыкли, чтобы вам подчинялись! Но я уже не та и больше не буду вашей куклой, которую за ненадобностью можно забыть!

Вижу, что он резко поменялся и даже сжимает кулаки, его губы сжались, а глаза тоже гневно смотрят на меня.

- Куклой? И когда же я о тебе забыл? – его голос был ледяным и твердым, с хрипотцой.

- Да всё время, которое я жила у вас, вы обращали на меня внимание тогда, когда был нужен секс! А после развода вы даже не удосужились, как я живу, где и за какой счет!

Когда я закончила выкрикивать, стало даже легче, дрожь ушла, дыхание вернулось. Но Станислав Николаевич, кажется, наоборот вошел в кураж, потому что последующие слова больно меня хлестали. К концу его беседы я стояла красная, как рак…

- Ну, что же, девочка моя, тебе пора спуститься с небес и наконец-то посмотреть правде в лицо!

Почему-то от слов девочка моя, даже жутко стало.

- Ты говоришь, мне нужен был секс? Открою тебе тайну, что между мужем и женой он присутствует, и чем чаще, тем крепче отношения. Но ты делала всё, лиж бы его не было! Я мог сотни раз тебе изменить, но мне не позволяло моё воспитание! И между прочем, на счет секса - так это к тебе нужно предъявить вопрос: тебе его мало было, раз ты побежала на сторону?

Я в данный момент готова просто провалиться сквозь землю, лиж бы не слышать это, так больно и стыдно одновременно, что руки нервно вцепились за спинку кресла. Но Станислав Николаевич не унимается, проводит рукой по волосам, растёгивает верхнюю пуговицу рубашки и продолжает, строго, жестко, четко произнося каждое слово:

- Ты обвиняешь меня, что я не знаю твоего адреса? А разве ты не удивилась, как я попал сюда? Я с самого твоего переезда знал даже твоих соседей, не то, что адрес. Тебе не интересно, как я позвонил вчера, ведь ты сменила номер телефона? Но и его я узнал, причем через неделю после его изменения. Я в курсе, как ты проводишь свое время не на работе, рассказать? В пять ты забираешь из садика дочь Ольги, иногда гуляешь с ней по пути домой, пару раз гуляли вместе с Олей. К родителям ты ездила за всё время дважды. Всё чаще к тебе вечером заезжал Максим, приходилось его нагружать сверх нормы работой, а иногда и посылать подальше в командировки. Я даже знаю, чем ты на работе обедала, интересно как?

- Как… - шепчу в ответ, так как от шока услышанного я потеряю дар речи.

- Тебя не удивило, что везде в школе появились камеры, но особенно я постарался в том маршруте, где ходишь ты? В столовой также у твоего столика висит камера. А мой програмист так искустно ввел программу в школьную систему охраны, что я могу сидеть у себя в офисе и попутно наблюдать за твоим рабочим днем. Скажи, а новый компьтер и удобное кресло не удивили тебя? Кажется, больше ни у кого в школе этого не появилось. А если еще напряжешь свой мозг, то вспомнишь, что у тебя не проверяли после развода ни одного поурочного планирования, не давали никаких поручений и вообще не посещали твои занятия. Разве не так? А твоя зарплата достаточна высока, можно сказать, на одном уровне с завучем. Почему так, не догадываешься?

После всего услышанного, я готова была продать душу дьяволу, лиж бы исчезнуть с лица земли – так было мне стыдно…Больше не могу смотреть в глаза и просто наблюдаю за своими трясущимися руками. Эта минута тишины давила морально и в тоже время просто душила меня, пришлось глубоко дышать, сдерживать слезы. Станислав Николаевич сел в кресло, наверное, пытается прийти в себя, так как обхватил руками голову, слышу его глубокое дыхание. Только через минут пять более спокойно произносит:

- Хочется надеяться, что ты так себя ведешь, потому что беременна, так сказать гормоны.

После спокойного голоса и мне стало легче, может быть, я действительно сошла сума, раз ничего не заметила? Поэтому тихо спрашиваю:

- А как всё же вы узнали, чтоя беременна?

Станислав Николаевич отвечает более раслабленно, уже смотря мне в глаза:

- 29 декабря в школе ты потеряла сознание, это я увидел, просматривая записи вечером. Узнал, в какую больницу тебя отвезли, далее через связи сказали твой диагноз. Игорь на следущий день утром съездил на работу и более четко всё расспросил. В тот день я был зол и на тебя, и на Максима, а 31 ты уехала к родителям. Еще есть ко мне вопросы?

и отрицательно киваю головой. Во мне все чувства одновременно встали в ступор, и один вопрос звучал: « Зачем Станислав Николаевич всё это делал?» Конечно, я не решилась его озвучить, просто молчала и наблюдала за ним. Станислав Николаевич встал и прошел на кухню, где по звукам был поставлен чайник, далее хлопнул холодильник. Через минут пять раздаётся его голос:

- Хватит дуться, тебе пора завтракать.

Как назло желудок сжался от голода, понимаю, что глупо тут стоять и не слушаться его, поэтому плетусь на кухню. Сажусь и пью чай с бутербродами под наблюдением Станислава Никоаевича.

- У тебя сейчас выходные, поэтому думаю лучше поехать ко мне. Обживешься как раз к приезду твоих родителей. Да и мне не нужно будет мотаться к тебе через весь город, у меня и так нет времени, на работе сплошной завал.

- Мне сейчас собираться? – с сомнением спрашиваю, но уже даже боюсь пикнуть ему что-либо поперек.

- Да, когда закончишь завтрак.

Пока я скидывала зимние вещи в сумку, Станислав Николаевич разговаривал на кухне по телефону. Я сама себе поражаюсь, как легко подчиняюсь ему, но нет сил противостоять, или даже спрашивать о чем-нибудь. В голове строго мигает одно слово: «Молчи!»

И я молчала, очнулась только у его дома, когда выходила из машины. Не думала, что так тяжело будет находиться здесь. В груди всё стянуло болью, на глаза накатили слезы, поэтому пришлось их смахнуть рукой.