Наталья Николаева - Одиночество души: надежда на счастье

Стараюсь ежедневно делать пробежки, хотя бы по 2 километра, тем более, что через остановку от моей квартиры находится парк.

В одну из таких пробежек 12 июня, во всероссийский выходной, я как обычно на обратном пути бежала мимо ресторана «Морская лагуна». И каким – то шестым чувством повернула голову на выходивших к машинам гостей. Меня словно пригвоздило увиденное: Станислав Николаевич собственной персоной подручку с девушкой, которую я не успеваю рассмотреть, так как срываюсь и бегу за угол. Моё сердце готово выпрыгнуть из груди, ноги задрожали, пришлось прислониться спиной к стене ресторана. Слышу смех, и отчетливо различаю хрипловатый, весёлый голос моего уже бывшего мужа. Посмотреть? Что за девушка, как она выглядит? «Стоп! Наташа, чему тебя учила Людмила Генадьевна? Гони прочь эти мысли, выпалывай сорняк по прошлому!» - остужает моё тело рамуз. Да, беги, беги, Наташа! Прочь, быстрее! Вдох, выдох! Так быстро я давно не бегала, но зато правда стало легче, так как все душевные терзания ушли в бег.

16 июня мне запомнился надолго. Не сказать, что на работе были проблемы, нет, как обычно: явка детей, конроль столовой, приёмка продуктов, организация мероприятий и в конце отчет за день в электронном виде директору. Так что я вышла из школы уже в шесть вечера. Жара, поэтому просто лечу на квартиру, чтобы принять за целый день душ. Но на пороге подъезда меня ждал сюрприз в виде бывшей свекрови, Татьяны Петровны. Никогда её не называла мамой, только по имени отчеству, только на Вы. Вот и сейчас она сидит на лавочке, а при виде мена вскакивает и просто выдавливает из себя улыбку. Подойти? Или сделать вид, что не тут живу? Была - не была, что она мне сделает?

- Здравству, Наташа, - громко проговорила Татьяна Петровна. Сколько помню, то она всегда громко разговаривала, а когда кричала, то можно было оглохнуть.

- Здравствуйте, - стараюсь вежливо произнести приветствие, впервые за столько лет видеть её и не бояться, это только заслуга Любови Генадьевны.

- Нам нужно поговорить, есть время?

Вроде бы спокойна, даже сумку держит двумя руками, чтож попробую пообщаться.

- Хорошо, только поднимемся ко мне в квартиру, - отвечаю и открываю домофон.

- Конечно-конечно, так даже лучше, - затараторила она, и так быстро, не отставая, засеменила за мной.

Переживаю за порядок в квартире? Нет! Теперь мне плевать на её мнение, она мне никто и указывать, как раньше, уже не может.

Не обращаю на неё внимание и даже не приглашаю пройти в зал, так как знаю свою бывшую свекровь очень хорошо: она сама пройдет туда, куда её не звали, и у вас не спросит! Пока в спальне переодеваюсь в шорты и майку, слышу из-за двери голос:

- Хорошо обустроилась, уютно. Правда пыли много, да и опять твои тетрадки не сложены, а шторы-то нужно аккуратно разоновешивать, по краям складки будут.

Фух! Дыши, Наташенька, дыши, только не сорвись! Ты, конечно, вылезла из кокона замкнутости и серой мышки, но в тигра сразу превращаться не нужно. Эта женщина уже не молода и просто у нее придвигается старческий моразм. Да, так стало горозда лучше. Поэтому улыбаюсь и выхожу на кухню.

- Татьяна Петровна, это моя квартира и с ней я разберусь как-нибудь сама. Чай, кофе? – включаю чайник и поворачиваюсь к окну спиной, чтобы видеть сидящую за столом бывшую свекровь.

- Да-да, конечно, ты права. Я так просто советую, как лучше.

- Для вас, а меня всё здесь устраивает.

Даже улыбаюсь ей, так как вижу, что свекровь волнуется, а это впервые в моей жизни. Пока наливаю ей чай, а себе кофе, слушаю жалостливую речь:

- Наташа, ты же добрая девушка, мы тебя знаем почти всю жизнь, да и не чужие друг другу. Теперь вот и ты одна, и твои родители, и мы. Нас так сказать разъединило горе, может, нужно подумать, как сново быть счастливой семьей?

Вот, это поворот! Даже интересно стало, как она себе это представляет?

- Ближе к делу, Татьяна Петровна.

- У нас была внучка Настенька, а теперь только сын…. Которого осудили на три года, мы совсем одни.

Ну, прямо божий одуванчик с весом под 90 килограммов. Если бы мне сказали хотя бы год назад, что свекровь будет так себя вести, то я бы ни за что не поверила!

- Я не понимаю вас…

- Наташа, ты одна, мой Дима один…

Перебиваю сразу её строго:

- Ваш Дима в тюрьме, а один он никогда не был.

- Те девушки были легкомысленны…

Снова смело перебиваю, а это приятно, не бояться её и иметь возможность высказаться!

- Татьяна Петровна, вы все пять лет нашего брака с Димой говорили, что я легкомысленна, точнее шалава. Чтоже поменялось теперь?

Вот так, приятно тебе, а? А я терпела и молчала.

- Давай не будем ворошить прошлое, Наташа. Я говорю о ваших отношениях с Димой, а не моих с тобой. Я сейчас в корне пересмотрела своё поведение к тебе.

- Вот беда, Татьяна Петровна, понимаете, а между нами с Димой уже давно ничего нет.

- Ну, как нет? Первая любовь не забывается. Да и многое вас связывает, - более смело уже она произнесла.

- Связь эту ваш сын порвал, когда в очередной раз мне изменил, ночью устроил скандал, а вы встали на его защиту.

Да, я ясно вспомнила тот скандал, который послужил стимулом ночной роковой поездки с дочерью.

- Опомнись, ты разрушила его жизнь, уже, ладно, смерть Настеньки – это твой крест. Но может хватит, Наташа! – кричит и встаёт свекровь, воинственно, как она всегда любит, положила руки на стол.

- Что вы от меня хотите, Татьяна Петровна?! – не сбавляя строгин тон, спрашиваю.

- Мы подали апелляцию в суд, адвокат говорит, что твои показания нужно убрать или изменить в пользу Димы, - стала тараторить свекровь.

- Что? Какая апелляция?

- Чтобы снять обвинения, или условно добиться, ему никак нельзя сидеть. Он слабый, его там сломают.

- Он меня чуть не убил! – вот это наглость! А что я впринципе хочу, она всегда своего сыночка превозносила выше всех.

- Ну, не убил ведь, смотри какая красивая, а он сидит.

- Он ребенка убил!

- Чушь, ты еще тогда не родила, и не факт, что при родах он бы выжил.

- Татьяна Петровна, у меня беременность отличная была, и срок был семь месяцев, это здоровый ребенок! – восклицаю ей в лицо, так как не могу слушать этот бред полоумной мамаши.

- Не заберешь заявление? – гневно произносит.

- И не подумаю, он мне жизнь разрушил…

Я не успеваю дальше и слова произнести, так как на меня полились оскорбления, да такие, что не повторить. Впрочем, я это от неё и ожидала, так как за пять лет наслышалась в свой адрес многого. Даже вот стою, слушаю, точнее, делаю вид, что слушаю, так как просто мысленно отгородилась от неё. И понимаю, как жаль эту женщину! Что у нее осталось? Она всю жизнь жила своим сыном, полностью опекала его до 38 лет, чуть ли не меняла ему трусы. А теперь на старости лет ни внуков, ни сына, ни работы, так как она уже на пенсии. Можно сказать, жизнь не удалась. Поэтому даже не кричу, не вызываю полицию, не обижаюсь, а молча прохожу в коридор, окрываю входную дверь и говорю:

- До свидания, Татьяна Петровна!

Она ушла, наверное, потому что вышли на её крики соседи и стали спрашивать у меня: нужна ли помощь или вызвать ли полицию? Киваю отрицательно головой и закрываю дверь. Тишина! Месть – это блюдо, которое нужно есть холодным, чтобы прочувствовать всю гамму вкусов. Так это в данный момент про меня! Понимаю, что многие меня бы осудили, мол, не по христиански, прощать нужно. Но это моя жизнь и на данный момент – мне хорошо! Та семья заслужила того, что с ними произошло, а за свои ошибки - я сама рассчитаюсь.

А чтобы совсем не расстраиваться и не зацикливаться на сегодняшней встрече, звоню своей зажигалочке и договариваюсь о посещении ночного клуба. Где я отрываюсь в танце, полностью расслабляюсь и погружаюсь в музыку и движения. Даже дыхание от такого темпа сбилось, пришлось присесть и выпить сока. За нашим столиком кроме Оли и её нового ухажёра сидели ещё два парня, так сказать, новые знакомые. Нужны они мне? Нет, но иду четко намеченному плану – прочь грусть и одиночество, только общение и веселье! Среди этих танцев и разговоров мелькнула фигура Максима, и больно так кольнуло в груди. Сама подхожу к его столику, где сидит много людей, мне совсем не знакомых. Стыдно? Ничуть, Максим, можно сказать, родной для меня человечек. Кладу ему руку на плечо, улыбаюсь и попадаю в объятия. После чего Максим просто выносит меня на танцпол, не отпуская в танце, ласково говорит:

- А я думал, подойдешь или струсишь?

- Кого? – весело отвечаю, всё же я по нему соскучилась…. И это факт!

- Моих компаньонов, у нас небольшой корпоративчик.

- Максим, я привыкла к строгим костюмам и серьезным лицам, забыл?

- Нет, ничего не забыл…- уже так жалостливо проговаривает мне, пристально смотрит мне в глаза. Кажется, что желает увидеть мою душу, или ищет во мне ответы на какие-то свои вопросы?

Вижу, его что-то терзает, даже отчетливо чувствую бешеную дробь его сердца под своей ладонью. Хочу успокоить, может улыбнуться? Нет, столько разочарования в его глазах, он так рассматривает моё лицо, будто запоминает каждую черточку.

Не могу выносить этой неизвестности, клажу его по щеке, подборотку, который немного в щетине, ласкво произношу:

- Максим, что с тобой?

Вздыхает, закрывает на секунду глаза, а дальше слышу горькие для меня слова:

- У меня 4 июля сватовство….

Ого? Кто она? Как он может!!! Нет!

Видимо, мой панический взгляд дал ему стимул для дальнейшего разговора:

- Наташа, твоё одно слово и я буду с тобой, слышишь!

- Зачем она тебе? – всё ещё не верю в услышанное…