– Я на тебя вчера обиделась и еще не простила!.. – брыкнулась и тут же была слегка придавлена сбоку к кровати.

И хотелось бы брыкнуться снова, но невольно закусила губу, прислушиваясь к быстро разливающимся по телу приятным ощущениям от манипуляций в трусиках.

– М-м-м… – проложил дорожку щекотных, чувственных поцелуев по животику. – Вы правы, мадам, – непозволительное для гусара поведение! – обжег дыханием нежную кожу паха. – Я просто обязан извиниться… как следует!

– Как… следует?.. – закусила губу, судорожно вздохнув и не в силах более сопротивляться натиску ласковых пальцев и поцелуев.

Ответом мне было увлеченное, сосредоточенное молчание, а через несколько волшебных секунд кружевные трусики улетели на пол.

В самый ответственный момент, когда мне уже казалось, что с телом начали происходить какие-то удивительные, давно забытые вещи, зазвонил телефон Макса. Нет, мы не стали обращать на него внимание, но он, зараза, звонил и звонил с настойчивостью террориста. Макс не глядя запихнул телефон под матрас и снова вернулся к делу. Но классическая мелодия все громче звучала даже оттуда, и уже просто не было сил игнорировать звонок.

– Сейчас, – нежно поцеловал животик и сел на кровати, чтобы ответить на звонок.

– Алло. Да, Ген, говори. Не приехали? Почему?

С тревогой в сердце я наблюдала, как на лбу мужчины вновь залегла хмурая морщина, как плотно сжатые губы становятся суровыми, как звенят стальные командирские нотки в голосе заместителя гендиректора одной из крупнейших в своей отрасли фирм. Судя по всему, начался тендер, и складывался он совсем не так, как это планировалось.

Не замечая больше никого и ничего вокруг, Максим заметался по комнате, словно тигр в клетке, жестко раздавая указания по телефону, перезванивая другим людям, и снова интересовался ходом событий. Кто бы мог подумать, что весельчак-гусар в жизни, Максим Станиславович окажется таким строгим, требовательным руководителем? Все у него по полочкам, все ему отчитываются… От его команд так и хотелось вытянуться по струнке и бежать исполнять, но приказывали, увы, не мне. Да если б мой бывший шеф был таким, то мне не пришлось бы заниматься не своей работой, и не было бы бардака в фирме! Да если бы я сама хоть немного обладала такой непреклонностью…

Сжалась и села на кровати, жадно вслушиваясь в происходящее.

– …Да не могу я сейчас приехать и подписать этот контракт!.. Нет, я не в городе. Нет. Гена, какие еще тридцать процентов?! Внимательнее читай!.. Так предложи перенести эту встречу. Настаивай!

Зарядка от телефона, которую он все это время крутил в руке, теперь со злостью и отчаянием была запущена в кресло. На секунду он замер, что-то выслушивая, затем огляделся в поисках чего-то важного.

– Елизавета, ну неужели вы не в состоянии самостоятельно найти эти документы? Почему я должен обязательно приезжать в свой законный выходной?! Эмм… Дверь заперта?.. – сник, понизив тон. – Черт!.. Точно…

Максим походкой идущего на казнь отправился вниз, на первый этаж. Неспешно, делая микропаузы перед каждым следующим шагом. А я ведь даже не взяла его рабочий ноутбук! Ну откуда мне было знать про тендер? Нормальные люди в отпуске отдыхают, а не работают… Да и Интернет здесь не ловит почти, – чудо, что вообще дозвонились!..

Кажется, я выдержала минут пятнадцать, прежде чем окончательно искусать себе локти. Там, внизу, стало слишком тихо, и силы для того, чтобы не показываться на глаза, кончились. К тому же у меня созрела отличная идея… И я могла… Да нет, я просто обязана хотя бы предложить ее!

Решительно и очень быстро оделась, спустилась вниз в ожидании скандала, и… Макса не было.

Я нашла его сидящим на ступенях. Босого, в одних шортах на голое тело, ссутулившегося и с непроницаемой маской безразличия на лице. Он смотрел куда-то в сторону озера, словно не замечая меня.

Неужели?..

– Все плохо? – спросила, усевшись рядом на ступеньки небольшой веранды.

– Нормально, – тихо ответил, не меняя позы.

Вновь повисла тишина.

– Тут недалеко есть небольшой город. С магазинами электроники и наверняка с Интернетом. Если нужно…

– Я уже думал об этом, – прервал. – Это ничего не изменит. Дубликаты документов они и сами сделают. Только ни подписывать, ни договариваться сегодня некому… а немцы не любят таких заминок. Выходит, люди приезжали зря. Уговаривал, настаивал… а сам не приехал. Все, что я разрабатывал и подготавливал три месяца, пошло прахом.

«Авантюризм – плохая черта характера для женщины», – говорила мне мама в детстве. И была права. Чувствовала я себя теперь нелепо и одиноко.

– Прости…

Макс отмер, фокусируя недоуменный взгляд на мне, и вдруг грустно усмехнулся, сжимая мою руку в своей.

– Да брось… Твой поступок не играет решающей роли. Это была изначально моя ошибка, – вздохнул. – Там понимаешь… Я же был уверен, что веду переговоры с теми, кто в этом будет участвовать в первую очередь. Мы давно все обговорили, все рассчитали. Клиенты из Германии приезжали, – они были готовы подписать контракт! Мы им были нужны, никто не мог предложить более выгодных условий. Все значимые конкуренты были в выигрыше от нашей с немцами сделки, – кому-то рассрочка, кому-то другой прайс… Всех все устраивало.

– Их все равно перекупили?

Макс печально кивнул.

– Какая-то мелкая сошка вдруг стала значимой рыбой, – за какие-то несколько дней!.. Понятно, что там дело нечисто, но факт остается фактом: клиента мы упустили. Впервые за несколько лет…

– Неужели больше ничего нельзя сделать? А если позвонить немцам и предложить еще более выгодные условия? Указать на сомнительную репутацию этих новеньких? Ну не могут же они быть такими глупцами, чтобы кидаться на непроверенных поставщиков?!

– Я звонил. И эти, как ты говоришь, «глупцы» утверждают, что на нашем производстве нарушена технология. Сырье поставляется некачественное, много брака.

– А это правда?

– Сама как думаешь?

Я задумчиво покачала головой.

– Брак есть, как и везде, – подтвердил мои мысли Макс. – Но его мало, и в продажу он не поступает. Один раз пропустили, но тогда контролирующего технолога уволили. Никто даже не узнал, что так было, – товар с извинениями попросили вернуть и тут же выслали новый.

– Значит, твоей вины в этом нет. Ты ведь не господь бог и не супермен, чтобы знать все и всегда. Да и у этих парней, знаешь ли, случались тяжелые дни…

На суровых губах появилась кривая усмешка, но последующий вздох показался мне облегченным.

– Моя работа состоит в том, чтобы знать и предвидеть. Если я разучусь это делать, – зачем я буду нужен Чигракову? Нет, Катюш, я где-то слепо промахнулся. Недодумал, недосмотрел, не учел…

– Максим, ну неужели теперь все от тебя отвернутся?

– Да нет, конечно. В целом все идет неплохо, и мелких клиентов мы, само собой, наберем. Но львиная доля прибыли ожидалась именно от вливаний немцев. Это был бы следующий шаг в росте фирмы… Шаг, который я не сделал. Чиграков мне этого не простит. Он слишком ждал этого момента.

– Я тебя от этого меньше любить не стану, – обняла его за плечо, задавив в себе смущение. – Не вини себя. У каждого человека в жизни случаются промашки, просто потому, что идеальных людей не существует. К тому же тебе не кажется странным, что он спокойно отпустил тебя именно в день тендера, хотя, как ты говоришь, многого ждал от него?

– Это еще один вопрос, над которым я ломаю теперь голову, – обнял, прижимая к себе и целуя в макушку. – Будешь меня кормить, если я потеряю работу?

Вопрос был задан немного с ироничной интонацией. Даже если Чиграков его уволит, то способностей Макса легко хватит на то, чтобы его оторвали с руками на другой фирме. И уж точно он не был похож на человека, способного обходиться без работы вовсе. Такие люди – строители, демиурги. Им совершенно неважно порой, что именно создавать, – главное удовольствие от процесса, от преодоления трудностей и последующего результата, от осознания собственной значимости. Вот только бы он не ввалился в депрессию окончательно.

Чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей в ожидании окончания тендера, мы отправились на прогулку в лес. Гомон птиц и косые лучи солнца, пробивающиеся сквозь разлапистые кривые ветви огромных сосен, быстро выключили внутренний суетливый диалог. Через час неспешного изучения местных тропок и звериных следов даже мой мужчина заметно расслабился, отрешенно скользя взглядом по открывающемуся пейзажу и явно наслаждался каждым вдохом. Я даже залюбовалась им на фоне сосен.

– Ты такой красивый, – вырвалось невольно. – Прямо как Пан из греческой легенды о Пане и Питис!..

Макс положил ладонь на шершавый коричневый ствол сосны и улыбнулся, щуря глаз от солнца.

– Красавица-нимфа хочет мне сказать, что есть и злой северный ветер Борей? Мм? – сложил руки на груди, сурово взглянув сверху вниз, стоя на обнаженных корнях.

– Нет, – рассмеялась, глядя, как он страшно нахмурил брови, изображая ревность. – Просто ассоциативно вспомнилось. Твои зеленые глаза и озорная улыбка присущи сыну Гермеса, богу зеленых долов. Мне совсем не хочется быть украденной ревнивым холодным ветром и быть превращенной в одинокую сосну на скале, которую только холодный ветер и обнимает.

– Тогда иди сюда! – грозно прорычал, поймал за руку и закинул меня поперек своего плеча под мои визги и хохот. – Будут мне тут еще всякие ветры обнимать мою нимфу…

Я потеряла счет времени, пока мы блуждали по солнечному лесу, ели сладчайшую чернику и землянику, осторожно переходили лесные речки по переброшенным через них шатающимся бревнам. Целовались, стоя на пеньке, под аккомпанемент дрозда и соек. Мне казалось, что я волшебница, которая отбила у дракона сказочного принца. Потому что метаморфозы и впрямь были удивительные: я поймала себя на мысли, что Макс, когда не хмурится и не думает о работе, выглядит гораздо моложе. Даже сейчас, отрешившись от дел и позабыв о проблемах, он словно разом помолодел. А ведь мы здесь всего два дня без малого…