Екатерина Смолина - Одинокий фонарь

Она вышла из осколков и пепла, хромая и мрачная. Одна. А дальше заиграла пронзительная мелодия и пошли титры.

Ненавижу.

У режиссеров просто мания убивать гавайца в каждом втором фильме с его участием!..

Я прикрыла глаза, судорожно выдыхая от осторожного поцелуя в свежеокрашенную макушку. Макс, разумеется, гад. Но любимый, свой… Получит, конечно, на орехи. Но пока пьянящие запахи дезодоранта и мужского мускуса отвлекали мое внимание от мыслей о мести. Хорошо, что в этом кинозале поднимаются подлокотники и можно уютно вот так, в обнимку… И почему мы раньше в кино не ходили?..

Толпа людей, покидающих зал, выход, бар. Аришка спешно распрощалась, убедившись, что я в надежных руках, и уехала. А я… Пока бармен готовил для нас напитки, а официант удалился исполнять заказ, – Макс ведь так и остался голодным, – я не спешила встречаться взглядом с обладателем красивого костюма, чуть торчащих из-под рукавов манжет и массивных часов. Переодеваться после работы он явно не стал, и я теперь, искоса поглядывая на представительного заместителя генерального директора «Эллады», испытывала легкое благоговение.

Второй этаж кинотеатра был небольшим и не пользовался особой популярностью. Зато здесь было тихо, играла приятная ненавязчивая музыка, и зал, построенный вокруг витой лестницы, был освещен мягким приглушенным светом и украшен черно-белыми постерами.

Максим наконец сделал заказ и, приобняв меня за талию, легонько коснулся пальцами моего подбородка, обращая на себя внимание.

– Катюш, может, все-таки расскажешь, в чем я провинился? Что за истерики с ревностью?

Это было любопытство, смешанное со странным очарованием с его стороны. Зная методы работы Макса с потенциальными партнерами женского пола по бизнесу, мне, наверное, не стоило так легко верить этому профессиональному обаянию. Что ему стоит солгать? Но влюбленный, ласкающий взгляд, несмотря на все произошедшее, ввергал в смущение. Совсем уже не хотелось предъявлять претензии и выяснять отношения.

– Ты меня любишь? – тихо спросила, исподлобья глядя в укоризненный прищур глаз.

– Есть сомнения?

И его изумленно заломанная бровь, и этот добродушный прищур хитринок, и интонация обволакивающего голоса вкупе с нежными, едва заметными поглаживаниями на моей талии: Макс весь был моим сейчас. Я чувствовала. И странное ощущение накрыло вдруг от осознания того, что в данный момент мы двое слишком близки, чтобы тратить это чудесное мгновение на ревность.

– Это уже не важно, – чуть улыбнулась, слегка поправляя на нем строгий галстук стального оттенка.

– Набедокурила и в кусты? – улыбнулся в ответ. – А мне, значит, гадать…

– Кто еще «набедокурил»!.. И как ты меня нашел?

– Арине позвонил.

– У тебя еще и телефон моей подруги есть?!

– Еще в прошлый раз обменялись. Кать, знать контакты окружения близкого человека, с которым живешь, – нормально, не надо на меня так смотреть!..

Почему-то стало стыдно за свою ревность. И еще тяжелее – признаться в том, что полезла в его профиль в соцсетях.

– А как мне реагировать, когда ты восхищаешься чужими откровенными фото? Что я должна думать?

На несколько секунд он застыл, мучительно припоминая сей прискорбный факт.

– Кать, я не помню, – улыбнулся, пожав плечами. – Да и какая разница? Даже если и так… Что у меня может быть общего с девушкой, чьи откровенные фотки я могу осмотреть и прокомментировать наравне с тысячами других мужчин? Я не с фотками, а с тобой живу. Делю, что называется, пищу и кров, зарабатываю для нас деньги. У нас общие проблемы и радости – этого мало?

– Признанное тобой «мы» и «нас» – уже много… – вздохнула, утыкаясь лбом в уже немного колючий подбородок.

Смесь одуряющих запахов у любимой шеи и тепла объятий – это нечестно. Думается с трудом. Куда уж там до страшной мести? Да и сказанное им только что воздушными крылышками прорезалось над лопатками.

Люблю, люблю, люблю!..

– Но все равно обидно.

– Тогда у нас ничего не выйдет.

После шелковистых лепестков словесной нежности – как мешком по голове! Я отстранилась, распахнув глаза и перестав улыбаться.

– Если хочешь быть со мной счастлива, – пояснил, – научись доверять мне, как себе. Что бы ты ни видела, что бы тебе ни говорили – не верь. Если я пойму, что мне чего-то не хватает в наших отношениях, я сам скажу. И того же я жду от тебя.

Выходное утро после тяжелой рабочей недели подобен глотку райской свободы. Лежать, слушая тишину сонной квартиры, и никуда, совершенно никуда не торопиться – это ли не чудо? Я совершенно вымоталась за эти дни, но в груди жила маленькая гордость за то, какая я молодец, несмотря на все трудности. Справилась, расставила приоритеты, да я просто ух-х!..

Выходить на работу после длительного перерыва оказалось тяжело не только физически, но и морально. Надо сказать, что моего выхода не ждали. Негласным лидером стала та упрямая дама, с которой у меня накануне аварии разгорелся конфликт. Пришлось отвоевывать свое положение и ставить тетеньку на законное место.

Потягиваясь на нагретых простынях, я вспомнила, как женщина хорохорилась, пыталась хамить и настаивала на том, что у нее здесь прав больше, но… Многим она попросту мешала назойливыми советами, в то время как свою работу она не делала, сваливая ее на других. Да и шеф дал мне понять, что либо я разбираюсь с этой проблемой мирно, либо мои услуги здесь и не нужны. Вопрос компетенции! Люди, даже и имеющие лидерские качества, далеко не всегда умеют правильно выстроить политику общения с коллегами.

У меня не осталось выбора, кроме как честно предложить ей подписать уже оформленное увольнение. И если бы не заранее полученная подпись генерального директора на этом листке, мне было бы намного сложнее. Но шефу она и сама давно надоела, и ее заслуги перед фирмой уже не выглядели столь впечатляющими. Решение об увольнении он оставил за мной. После этого она долго плакала у меня в кабинете и жаловалась на жизнь. Стакан воды, салфетки и капли пустырника из медчасти заняли в итоге около получаса. Но, кажется, возымели свое действие.

Так что, лежа в субботнее утро в постели на свежем белье, все еще немного похрустывающем после стирки и глажки, я чувствовала себя если не победителем, то хотя бы на пути к лучшему.

Макс посапывал рядом, запрокинув руку наверх. Напряженные черты лица серьезного начальника разгладились, временами сопение переходило в храп. Такой забавный и родной человек и даже на уголок пододеяльника по носу не реагирует. А, нет, реагирует!.. И нечего кусаться, пытаясь уложить меня рядом… или хотя бы на себя, потому как я была против укладываться вообще.

– Мадам, вы что-то быстро выспались… – недовольно проворчал со сна. – Неужели ночью было мало?..

– М-м… – довольно улыбнулась, вспоминая подробности.

Утыкаться носом в его горячую, вкусно пахнущую шею, лежа при этом на нем, было немного больно. Хотя бы потому, что ноги нещадно ломило от таких продолжительных ночных экспериментов, – мы словно дорвались друг до друга. Расплата неминуема. Но как было сладко само преступление!..

– Ну… Я не знаю, может и мало… А хочешь кофе?

Макс поморщился, не открывая глаз, и настойчиво прижал мою голову к своей груди.

– Спи.

Соня, соня!.. Это кто еще из нас соня!.. Мне же потискать его хочется, зацеловать и вообще вместе радоваться новому дню, а он – «спи!».

Я вздохнула, улыбаясь. Сегодня мне предстоит провести большую часть дня одной, и от этого утро было с легким привкусом грусти. Макс хотел встретиться с друзьями в баре, – не навязываться же теперь? Он и так все выходные со мной, имеет право отдохнуть немного иначе. Да и мне нужно было в тренажерку…

Легонько поцеловала ямочку на щетинистом подбородке и отползла в сторону. Пусть спит.

Одним ловким прыжком наглая сиамская морда очутилась на моем проминающемся под мягкими лапами одеяле. И это только лапы мягкие, а весит эта зараза шесть кило, – я взвешивала! И каждый его шаг ощущался болезненно, но шелохнуться я боялась. Знала не понаслышке, что балансируя и сопротивляясь, он выпускает свои крюгерские когти. Проще перетерпеть и потом прогнать. Принюхавшись и моргнув голубыми глазищами, Дамьен отправился на место между мной и Максом, где и улегся пузом кверху, не имея ни стыда, ни совести!

– Дам, какой же ты наглый… – вздохнула, покорно почесывая подставленное пушистое теплое пузо любимца.

Кот утробно заурчал, составляя с любимым гусаром мини-оркестр, играющий в унисон.

Готовя завтрак для нас, я пританцовывала под музыку у плиты под любимую рок-радиостанцию. Макс пришел на запах кофе, стоило только снять турку с плиты, и в этом он был умильно постоянен. И я даже не сразу заметила этот внимательный взгляд, направленный куда-то чуть пониже моей поясницы. Обернулась, убеждаясь, что не испачкала короткие шортики или бедра.

– Ты чего там увидел?

Улыбка возлюбленного гусара стала совсем уж мечтательной и хулиганской. Поймал меня, – чуть кофе не расплескала! – И, горячо дыша под грудью в живот, с притязанием стал исследовать заднюю часть шортиков.

– Так… Кто-то спать хотел?! – шутливо шлепнула по рукам. – И вообще… Кофе стынет! Ну, Макс!.. – рассмеялась.

– Погоди… Тут честь и совесть надо отстоять! Вот тут честь, – чуть прикусил попу, – а вот тут, – расстегнул молнию на моих шортиках, – тут, знаешь, похоже, совесть…

Игривые, щекотные поцелуи животика были смешаны с нашим смехом. Не очень-то Макс и настаивал на немедленном раздевании, больше шутя и возясь, а я не торопилась упрекать его, наслаждаясь этой возней. Откровенно гладить друг друга не ради секса – новое, удивительное удовольствие. Новый глоток доверия из кубка отношений – сладкий, пьянящий!