Екатерина Смолина - Одинокий фонарь

Я тяжело вздохнула, сохраняя внешнее спокойствие, и прожгла недоверчивым взглядом Свиярского. Даже улыбнулась вежливо. И если бы не духота, то улыбка вышла бы куда искренней! А ведь цены мы уже обсуждали, но этот директор, этот… скряга!.. Удавится за лишнюю тысячу в накладной, – притом, что общая сумма исчисляется сотнями тысяч. А мне бы в туалет уже и вообще на воздух!..

Переговоры прошли удивительно продуктивно. Я даже перестала волноваться, смирившись, а потом и вовсе забыв, что наши новые поставщики – знакомые мне люди. Для первой партии новых материалов это был поразительный результат, если учесть осторожность и скрупулезность директоров. Даже скряга остался доволен ценами, хоть и бился до последней копейки.

И все же немного приятно было ловить взгляды Макса на себе. Приятно и неловко. Слишком далеки они были от делового интереса. Да и на нас уже поглядывали…

Так вышло, что из кабинета я выходила в числе последних и в нетерпении ожидала у выхода, намереваясь быстрее очутиться в своем кабинете. Там, наконец, окно можно распахнуть настежь, – и спрашивать никого не буду! Но у самой двери кто-то ласково стиснул мою ладонь в своей горячей и немного влажной руке. Шеф бросил ревнивый взгляд на нас и посмотрел на часы. И лучше бы мне провалиться сквозь землю, а заодно и избавиться от одного настойчивого кавалера! Я же строгая начальница, обо мне сплетни ходят, что я неприступна, как монашка, – Андрей постарался… И вот, полюбуйтесь, люди добрые, – с клиентом за ручку стою, краснею перед шефом!..

– Сергей Сергеевич, – не сразу смогла выдернуть свою ладонь из гусарского захвата. – Вы только не подумайте, что я…

Он остановил меня жестом.

– Меня это не касается, Екатерина Максимовна. Тем более после хорошего рабочего дня.

Уже у дверей шеф остановился и через плечо заметил, словно невзначай:

– Но я всегда уважал отношения, которые продуктивно сказываются на успехе корпорации. И… вы бы показались врачу. Завтра мне будут нужны кураторы всех направлений, и вы не исключение. Хорошего вечера.

Сердце тяжелым пульсом отбивало ритм в груди. Над шеей, возле уха то и дело ощущались отголоски горячего дыхания, а бок невзначай грела рука с часами из-под полосатой манжеты рубашки и рукава пиджака. И вот, кабинет пуст, из коридора давно веет свежим воздухом…

– Как себя чувствуете, Екатерина Максимовна? – деловым тоном спросил Макс.

Я сглотнула и повернулась, разглядывая полоски его рубашки. Волны паники сменялись раздражением и неожиданным желанием шагнуть чуть ближе к обладателю стильного галстука… И снова выругаться, выплеснуть обиду, заставить страдать!..

– Спасибо, мне уже гораздо лучше, Максим Станиславович! – едко ответила, выходя из переговорной. Без его рук на талии стало холодно, но… эти же руки трогали другую женщину. На несколько секунд меня бесцеремонно поймали и развернули к себе.

– Кать, ну что ты как маленькая? – понизил голос. – Неужели не хочешь даже поговорить?

Крепко держит, – притянул за талию к себе, а другой мою руку отвел, хотя и не замахивалась.

– А мне больно, – совсем близко взглянула в родной прищур. Руку он тут же отпустил, а я горько улыбнулась. – Ты. Мне сделал больно. Здесь, – показала на область солнечного сплетения. – И этого не исправить, Максим…

На секунду мне показалось, что он почти не дышит. Напряжен всем телом, и… Никогда в жизни я не видела столько сожаления на лице мужчины.

– Знаю, – ответил, хмурясь. Чуть сжал ладонями мою талию. – Ты, наверное, устала и голодна? Как насчет «Маленькой Японии»?

А я ведь действительно очень устала за день. Но холодное «нет» сорвалось с моих губ само, против воли и логики. Неожиданно обида нахлынула с новой силой, и здравые мысли о том, что нам нужен этот разговор, исчезли в один миг. Но стоя у лифта и злясь на Максима снова и снова, я невольно вспоминала названное им только что место.

Небольшой ресторанчик «Маленькая Япония» располагался напротив нашего… то есть… его дома. Там, где мы провели несколько удивительных часов, распивая «Бейлис» в вечер нашего знакомства. И куда иногда захаживали позже, когда жили вместе… И я ведь действительно любила это место. За спокойный, приятный интерьер и за музыку, создающую настроение. И за диванчики с подушками, один из которых мы когда-то облюбовали для себя…

Макс не требовал немедленного ответа, и, прислонившись к стене плечом и держа в руках небольшой кожаный портфель, просто ждал.

– Екатерина, свет очей моих!.. – прозвучал ласковый голос Нефедова вместе с перезвоном открывающегося лифта. – Вы так похорошели, – произнес интимным тоном, улыбаясь.

Максим вздернул бровь, настороженно наблюдая за происходящим.

– Дорогая, прошу, – пропустил меня в лифт офисный ухажер.

И я вошла. Вот только между мной и Нефедовым неприступной скалой встал Макс.

– Вниз? – вежливо поинтересовался, игнорируя скрытое недовольство Андрея.

– Да, – буркнул тот, кидая на меня алчные взгляды.

И несмотря на усталость и раздражение, я не смогла отказать себе в удовольствии впервые в жизни, всего несколько секунд пофлиртовать в разговоре с Нефедовым!

Макс серел с каждой беззаботно отвеченной мною фразой.

Как переговоры? Да скучно! Гораздо веселее было утром. Да, я знаю, что эти сережки мне к лицу. Ой, да ну бросьте! Льстец!..

На стоянку Макс выходил уже изрядно разозленный. И вечер грозил закончиться, не начавшись, когда ревнивый и злой Казанова, не оборачиваясь, пошел впереди меня. Но, оказавшись в своей машине, не сорвался с места. Только немного удивился, когда я села рядом.

Больше всего я боялась приступов тошноты в кафе. Но благодаря хорошей вытяжке и неожиданно божественному мясу с порезанными и немного припущенными специально для меня кислыми яблоками я даже расслабилась! А мясо нежное, сочное… И как я раньше не чувствовала такой гаммы вкуса? А уж пожелтевшие, чуть карамелизованные яблочные дольки я отправляла в рот, едва ли не трясясь от нетерпения… И нечего на меня так изучающе смотреть, сложив руки на груди! Не в музее…

М-м-м, последний кусочек, самый вкусный… Волшебно!..

– Какая же ты смешная, – тепло улыбнулся, выдохнув сквозь улыбку. – Смешная и красивая.

Он поймал меня за пальцы, протянув руку через стол.

– Ты хотел поговорить? – убрала руку.

Макс нахмурился, от его обаятельной улыбки не осталось и следа.

– Хотел… – вздохнул. – Помнишь, как мы познакомились?

– Будешь давить на воспоминания? – скептически улыбнулась.

Он покачал головой, чуть усмехнувшись.

– Ты помнишь, я уверен. Я хочу рассказать, почему тогда позвал тебя прогуляться.

– Пробки? – невольно покраснела, хотя не испытала сильного смущения.

Просто я еще в офисе заметила во взгляде Максима кое-что, от чего становилось больно и тревожно. Эта робкая, грустная улыбка, это напряжение во всем его теле…

Как часто мы, не задумываясь, совершаем ошибки, за которые потом жестоко расплачиваемся годами? Как часто в гневе или за пеленой обиды мы не видим и страданий тех, кто обидел нас?..

– В тот день я едва не разбился. Лерка закатила истерику прямо в машине, мы чудом пролетели мимо КамАЗа, а потом…

На несколько секунд он погрузился в себя, снова переживая прожитое.

– Прости, это не так важно, – выдавил из себя недолгую улыбку. – Ей не понравилось кольцо, мне – ее реакция…

– Ты хотел на ней жениться?

Он все же взял мою руку в свою.

– Я не знаю, чего тогда хотел. Наверное, того же, что и сейчас, – уюта, понимания родного человека, который меня всегда поддержит, – чуть сжал мои пальцы. – А ты сидела в офисе такая уставшая, такая… одинокая… Как и я. Мне хотелось развеяться, просто побыть с кем-то. Я и не рассчитывал, что незнакомая девушка из офиса окажется настолько интересным человеком. Мне было так легко с тобой… Как будто всю жизнь тебя знал.

– Мне тоже было хорошо, – чуть улыбнулась, робко наслаждаясь забытым теплом от его руки.

– Тогда я не знал, как у нас все сложится. Ты ведь помнишь, какими были мои отношения с женщинами до тебя. Две недели одна, неделю другая… С Валерией мы расставались несколько раз. Я все пытался завести семью, детей. Потому что так было надо. Возраст, статус… И я виноват перед тобой и перед ней, что первый месяц метался между вами. Точнее… – вздохнул, – Лера красивая женщина, и я мог бы жениться, но… Наши чувства изжили себя. А ты все время была рядом. Плохо ли мне, хорошо ли – ты никогда не скандалила, не требовала. Я полюбил приходить домой, расслабляться в уюте. Но на тот момент мне нужно было время, чтобы научиться ценить это. Время, чтобы закрыть двери в прошлое.

– Месяц… – задумалась я. – Это до поездки в лес? Мне показалось тогда, что мы расстанемся, и только поэтому рискнула выпросить тебя у Чигракова на неделю. Мне нечего было терять. А ты!..

– Катюш… – покачал головой, хмуро улыбаясь. – Ты все правильно сделала, – произнес чуть надтреснутым голосом. – Там, в этом лесу… Я только там посмотрел на наши отношения. Страшно было признаваться себе, но… – вздохнул. – В жизни случайностей не бывает, и если появляется рядом близкий человек, то только дурак не поймет и не примет это с благодарностью. Ты мне нужна, девчоныш. Ты, и больше никто.

Я улыбнулась.

– Все это замечательно… – наклонилась чуть вперед и заговорщическим шепотом добавила: – Но откуда презервативы?! По времени, – цокнула языком, – не сходится.

– Да дались тебе эти презервативы!.. – разозлился, проведя рукой по волосам и пытаясь сдерживать эмоции. – После визита Лерки они появились, – откинулся на спинку диванчика, сложив руки на груди и нахмурившись. – Она приходила в выходные, когда ты к родителям уехала…