– Тормози! Тормози!!! – кто-то внизу мне отчаянно махал руками. Боялся, видимо, что улечу в кювет.

Зря он это. Без каких-либо проблем, я достиг самого низа и виртуозно завершил спуск, прибыв к финишу первым. Я не чувствовал гордости, не чувствовал удовлетворения. Испуг в глазах этого сильного человека, за меня, за глупого мальчишку (эти слова были буквально прописаны на его лице) бил меня по самому сердцу. Я будто бы подвел собственного отца.

Тем временем, к нам уже спускались остальные. Они махали нам руками. Шли все и только одна фигура осталась стоять на горе. К сожалению, мне она была знакома. Келлер не спустился, он понаблюдал за нами и куда-то ушел. Мне снова не дали разобраться с этим – ребята достигли первых победителей, а я считаю, что мы все победили, ведь участвовать в подобном, если ты новичок – это отдельный героизм. Они достигли победителей и принялись нас поздравлять, хлопать по спинам и высказывать свою радость за то, что никто из нас не разбился. Весь этот шум прервал звук торможения четырех ведущих колес. Джип Келлера появился из ниоткуда и остановился почти прямо возле меня. Мой начальник выскочил из салона и направился в мою сторону. Вид у него был ужасающий, того и гляди, задушит собственными руками.

– Ты уволен! – рыкнул он на меня прямо при всех присутствующих – ребята расступились, давая шефу дорогу. – Кто ему выдал коньки?!

Стоит ли говорить, что за все время, которое проработал в «Gewinner» таким несдержанным увидел его впервые. Не думаю, что остальные сотрудники видели босса в подобном состоянии раньше. Судя по тому, как все мгновенно притихли.

– Кто посмел нарушить мой приказ?!

Ответа из толпы не поступило, да он Келлера и не интересовал. Начальник настиг главного виновного и отобрав у меня коньки, которые я уже успел снять, велел:

– В машину! Я отвезу тебя в офис, где ты будешь моментально уволен! Новожилова, берешь управление на себя. Отчет по каждому мне на стол! И если к концу дня не найдете того, кто посмел ослушаться моего приказа…

Он не договорил, уже запрыгивал в свой автомобиль. Я тоже сел на переднее сиденье. Ладно я, как-нибудь разберусь со своей работой, хотелось быстрее заставить его уехать отсюда, пока он не уволил весь штат. Ребята не виноваты в моей глупости. Я еще пристегнуться не успел – джип уже летел по шоссе в сторону города.

Келлер гнал, как сумасшедший. Мне было плевать. Он меня взбесил не меньше. Какого дьявола он вмешивается в то, от чего сам отказался?!

– Я сам нашел эти коньки и сам принял решение спуститься с горы! – выпалил я в мертвенной тишине салона его автомобиля.

Покосился на начальника – скулы его напряглись. Он весь напрягся – мышцы под тонким коричневым свитером, обнимавшем его атлетическое тело, тоже были напряжены до предела. Удивительно, как он в таком состоянии умудрялся крутить рулем.

– Ты идиот! – взревел он в ответ. – Я запретил тебе, какого черта ты сделал это?

– Я идиот? – я не заставил себя ждать с достойным ответом. Пусть я вдвое более хлипкий и незаметный даже на этом сиденье, но характер у меня есть. – Ты обещал, что для меня на работе не будет поблажек! Что я буду работать на уровне с остальными, а в результате?!

– Что в результате? – он вдруг сбавил тон.

Я тоже почему-то заговорил спокойнее, хоть и мои ноздри продолжали раздуваться от возмущения.

– В результате ограничиваешь меня на каждом шагу. Еще и прилюдно! Какого черта ты вмешиваешься, если тебе…

Я не договорил. Осекся. Осекся на том месте, когда сболтнул нечто слишком лишнее. Этого уж точно ему не следовало знать.

– Если мне, что?

Я не заметил, как его тон еще сильнее замедлился, он скорее стал вкрадчивым и осторожным, чем воинственным. Я же не смог остановить свой не в меру болтливый язык. Видимо, так сильно во мне накипело за эти дни.

– Если тебе… если тебе… если тебе не нужны эти отношения!

Набравшись смелости, я все-таки выпалил в пространство то, что собирался высказать ему в лицо. Я не видел его лица и с радостью куда-нибудь бы спрятал свое, покрывшееся красной коркой стыда. Мы мчались по скоростному шоссе, здесь не было съездов, при всем желании, Келлер не смог бы прямо сейчас остановиться. Он и не стал. Он только еще тише прорычал:

– Мне не нужны?! С чего ты взял?! Ты хоть знаешь, сколько сил мне потребовалось, чтобы пережить эту неделю?! Видеть тебя каждый день, провожать взглядом, когда ты уезжаешь домой и не иметь возможности хотя бы поговорить! Ты уехал от меня с таким перепуганным лицом, что я решил, ты уволишься завтра же. Ждал твоего заявления и как последний придурок придумывал, готовил отговорки, чтобы остановить тебя!

Слушая это, я ошарашенно молчал. Вспоминал все эти дни. Мне казалось, он избегает даже смотреть на меня. Общается со всеми, кроме меня. Не замечает, игнорирует, сам хочет уволить, чтобы поскорее избавиться от досадной ошибки.

– Маттиас, – мой начальник переключил передачу, сбавил скорость и перестроился в крайний правый ряд. – Я запретил тебе сегодня спускаться на роликах, потому что был с тобой в больнице. В Альпах. Я говорил тогда с твоим лечащим врачом – твоя травма не была настолько легкой, как ты все это время пытаешься показать. Был резок сегодня, прости. Не хотел. Просто не знал, как к тебе подойти, ты же на дух не переносишь заботу о себе. Но даже если так… Я не мог позволить тебе покалечиться.

Его признание настолько разорвало мою душу, что с моих губ смогло сорваться лишь короткое:

– Я понял.

Никаких извинений. В горле пересохло, нечем дышать. До самого города я молчал, как рыба, нечаянно оказавшаяся на песчаном берегу. На въезде в столицу, Стефан прервал молчание.

– Отвезу тебя домой. Про увольнение забудь, прости. Я придумаю, как исправить это перед остальными.

– Нет.

– Нет? – Келлер как раз остановился на светофоре и смог повернуться ко мне лицом.

Только я не смотрел на него. Сил больше не было.

– Нет, – повторил ему уверенно. – Поехали к тебе.

– Ты…

– Поехали к тебе. Сил больше нет.

Это скупое признание с моей стороны, которое я озвучил, скрестив руки на узкой груди, скрестив ноги и не глядя на моего начальника, было настолько тяжелым для меня, насколько же и искренним. После всех этих криков, признаний, обвинений… После бесконечного ожидания. Уже я не могу и не хочу ждать.

Мы также безмолвно поднимались в лифте к нему в квартиру. Я подпирал спиной одну стену, Стефан подпирал спиной стену напротив. Он вышел из лифта первым, проявив ко мне уважение и не строя из себя учтивого джентльмена, который ехал с дамой. Пропустил на пороге в свою квартиру, как полагается сделать хозяину перед долгожданным гостем.

– Хочу спать, – не успев переступить порог его гостеприимного дома, заявил я вслух. Глупость в моей голове зашкаливала и выливалась за края. – Где тут…

– Спальня там, – произнес за меня Стефан то, что мне произнести не позволял онемевший язык.

Я скинул кроссовки, бесцеремонно, как маленький ребенок, подцепив их носками и направился в ту сторону, куда показал Стефан. Не знал, что делать, оттого совершал один глупый поступок за другим. Вошел в чужую спальню, забрался на большую, абсолютно мужскую кровать и уселся на ней, подоткнув под спину его подушки. Голова разрывалась от гула, он, кстати, усилился вместе с тем, как на пороге своей личной комнаты появился Стефан. Он смотрел на меня, а я на него. Меня разрывало от чего-то, но что нужно было делать, я не имел ни малейшего представления. В реальности все оказалось гораздо сложнее, чем я себе представлял.

– Может быть, сначала пообедаем? Мне кажется, ты не готов… – Келлер не сделал ни шагу в мою сторону. Опять собирался отступить, в страхе за меня?

– У меня опять что-то с лицом?

– В смысле? – не понял Стефан, оставаясь на месте.

– Ну, ты не хочешь подходить, у меня на нем опять страх?

– Что-то типа того.

Разозлившись сам на себя, я сорвал с себя рубашку и отбросил ее в сторону. Уселся обратно, уставился на него.

– Теперь тоже?

Келлер мгновение помедлил. Карие глаза прогулялись по моему лицу, по моему обнажённому по пояс худому телу. В конце концов, он тоже не выдержал – сорвался и подлетел ко мне! Опустившись подле нерадивого гостя на край кровати, Стефан склонился ко мне:

– К черту, – прошептал он мне в губы. – К черту, Маттиас. Я говорил тебе, что люблю. Если ты мне веришь, то ничего не бойся.

Я ударил этого истукана в грудь. Все в тот же свитер, соблазнявший меня всю дорогу до его дома.

– Это тебе стоит бояться, чертов швейцарец!

Я вскочил и повалил его на лопатки, моментально перекинул через его огромное тело ногу, вцепился пальцами в короткие волосы на затылке и припал с поцелуем к прохладным губам, которые снились мне все эти ночи напролет. Его горячие ладони мгновенно обняли мою талию и почти сразу спустились на ягодицы. Его язык встретил мой яростной нежностью, выплеснул ее на меня в таком количестве, будто бы столетиями накапливал это богатство, предназначавшееся лишь для одного человека.

Это было непривычно. Все это. Ощущать такую сильную любовь, направленную только на меня, а еще ощущать сумасшедшее возбуждение, гнавшее и парализовавшее меня одновременно. Я боялся, но все произошло совершенно естественно – Келлер оказался знающим, очень опытным любовником. Очень скоро его пальцы расстегнули мою ширинку. Пока я был на нем, он приласкал мое набухшее возбуждение прямо поверх трусов. Он знал где и как гладить. Он знал, когда перейти к следующему этапу. Очень вовремя подхватил край резинки на моих трусах и освободил нежную плоть, уже вырывавшуюся из-под нее. Подцепил край моих штанов и вместе с трусами приспустил их до середины ягодиц. От этого я завелся еще сильнее. Не знал, что нужно делать, но до безумия хотел, чтобы он продолжал.

Келлер услышал мои мысли – рывком опрокинул меня на лопатки, стянул с себя свитер, джинсы и, оставшись в одних белых боксерках, накрыл меня сверху, заключив в свои жадные объятия.