Тот вышел из кухни, озадаченно рассматривая переноску.

— А это ещё кто? — прогнусавила Марина, кивнув на Римму, торчащую в коридоре.

— У меня тот же вопрос, — недовольно произнесла та и вперила во Влада вопросительный взгляд.

— А-а, я поняла, это ты и есть его бывшая-лохудра, что переметнулась к соседу-лохопеду снизу? Слушай, Владик, ты был прав — она и правда стрёмная, и с весом реально проблемы.

— Короче, давай ты тут сам как-нибудь, — Римма развернулась и уверенно вышла на лестничную клетку. Влад не раздумывая рванул следом.

— Рим, да блин, ты куда? Нашла кого слушать!

— Пусть тебе тощие нелохудры с ребёнком помогают. Больше мне не звони, понял?

— Рим…

Ответом ему стала удаляющаяся спина Дудкиной.

Влад и так был зол, а сейчас и вовсе забра?ло сорвало — он был готов рвать и метать, поливая на чём свет стоит свою недалёкую пассию. Пацан в дороге обделался, и Влад надеялся, что Римма переоденет его и покормит, а теперь придется всё делать самому!

Вернувшись в дом, бросил разъярённый взгляд на подругу.

— Зай, нафига ты притащил эту уродину?

— Слушай, надо иногда думать, что говоришь! Хотя думать же надо чем-то, да? — надавив носком на пятку, нервно сбросил кеды.

— Ты это о чём вообще?

Влад махнул рукой и пошёл в свою комнату: ребёнок давно проснулся и уже начал нервничать. Марина, продолжая обдумывать, что же он имел в виду, последовала за парнем.

— О-фи-геть! И правда как живой, ну надо же! — наклонилась к ребёнку, боязно трогая его одним пальцем.

Влад одарил её уничижительным взглядом.

— Ой, то есть, я не то хотела сказать, — глупо хихикнула. — Короче, клёвый такой. А чей он?

Злобин посмотрел на маячившего за её спиной Антона. Тот многозначительно пожал плечами и прошептал одними губами: я не знал, что ей говорить.

— Так чей? — хлопая ресницами, повторила она.

— Мой.

— Тво-ой? Да ладно?! — недоверчиво протянула Марина и снова потрогала мальчика пальцем. А потом у неё словно сработал переключатель — отдёрнула руку и ткнула пятернёй Владу в лицо: — Кстати, как тебе мой маникюр? Видишь, там в уголках нарисованы маленькие золотистые сердечки?

Злобин раздражённо отмахнулся от её ладони и достал ребенка из переноски.

— Давай потом, ладно? На вот, иди его помой, — бесцеремонно сунул ей орущего мальчишку. Марина отпрянула, удерживая малыша на вытянутых руках.

— Ты что, с ума сошёл? Забери скорее! Не буду я его держать и, тем более, мыть!

— Ну ты же девчонка! У вас же природой должно быть заложено, материнский инстинкт, все дела.

Взглянул на джинсовую мини-юбку подруги, на татуировку в виде короны на запястье, на выжженные перекисью волосы и надутые «уточкой» губы…

— Короче, ладно, дай сюда, — забрал ребёнка и не церемонясь смахнул со стола безделушки.

Одной рукой вытянул из принесённого Риммой пакета пелёнку и криво набросил на столешницу. Положив мальчика на спину, аккуратно расстегнул пуговицы комбинезона.

— Салфетки подай, — бросил, не оборачиваясь.

Тишина.

Раздражённо цокнув, повернул голову и увидел ошарашенно наблюдающую за ним Марину.

— Ты это серьёзно? Он что, реально твой?

— А если реально мой, то что? Всё, сразу прошла любовь?

— Не кипятись, бро, ну я бы вот тоже чужие какашки убрать не смог, — вступился за девушку Бабон. — И вообще, я думал, что после лаборатории ты его в опеку отвезёшь…

— Я отвезу его только тогда, когда получу результаты, — практически по слогам отчеканил Влад, сдерживая себя из последних сил.

— То есть две недели он будет жить здесь?

— Абсолютно верно.

— Охренеть, — не скрывая негодования, выругался Антон. — Он же орёт ночами как потерпевший, а из-за него и ты орёшь: громко не ходите, дверью не хлопайте, не дышите, не пердите. Я, конечно, всё понимаю…

— О'кей, я сегодня же съеду, раз трёхмесячный ребёнок тут всем встал поперёк горла! — неуклюже орудуя салфеткой, рыкнул Влад,

— Да не истери ты, как баба, но просто правда напряжно, — постарался сгладить Антон. — И никто тебя не гонит — две недели, так две недели.

— Бабо-ош, он чё, правда его? — Марина с надеждой обернулась на хозяина квартиры, и тот растерянно развёл руками:

— Ну, похоже на то.

— Офиге-еть, — протянула она и сунула ладошку под нос Бабону: — А как тебе мой шеллак? Клёвенький, правда?

Злобин закатил глаза и мысленно сосчитал до десяти. Кажется, его мать всё-таки права — он олух с мозгами между ног, иначе как ещё объяснить появление в его жизни Марины?

* * *

А дальше потекли монотонные будни — Влад практически забыл, что такое спать, нормально принимать душ и есть. Ему было сложно, чертовски сложно, не пересчитать, сколько было раз, когда он срывался и набирал номер опеки, но сбрасывал вызов, едва заслышав длинные гудки. Для себя он твёрдо решил, что должен сначала узнать, его это ребёнок или нет, и только уже потом предпринимать какие-то шаги. Но как же трудно было порой держать себя в руках…

Ребёнок много плакал и плохо спал, но зато ел и пачкал подгузники он отменно — деньги утекали словно вода. Влад был полностью на мели, а так как ждать от матери вливаний было теперь бесполезно, пробовал найти хоть какую-то работу.

— Что? Образование? Да, конечно — высшее экономическое… Что? Опыт работы от одного года? Послушайте, опыта нет — я только закончил институт, но я вас уверяю, что… Вот чёрт! — выругался и швырнул телефон на заваленный стол.

Сбросили вызов. Уже в который раз.

— Привет, — прошептала Римма, протискиваясь боком в дверь. Поставив переноску на кровать, размяла уставшую руку. — Мы погуляли. Слушай, ему коляска нужна, в этой штуке носить его тяжело, да и тесно ему там уже, — кивнула на спящего младенца, который заметно набрал за эти две недели.

— У меня денег нет на коляску, — буркнул Влад и побеждённо отыскал телефон. Сел в кресло, листая пальцем контакты.

— И я старую Стёпкину свекрови в деревню отвезла, — разочарованно цокнула Римма. — Слушай, на Авито можно купить за полцены — запросто. Есть там, считай совсем новые есть, а стоят…

— Рим, может, хватит? — громким шепотом пресёк её Влад и поднял на девушку покрасневшие от недосыпа глаза. — Сначала коляску, потом кроватку, а потом мне скажут, что он вообще не мой!

— Ты действительно думаешь, что всё-таки нет? — Римма кусала нижнюю губу, глядя на спящего мальчика.

— Мало ли, что я там думаю? Если тест покажет, что отец не я, я буду вынужден его отдать! Тогда зачем всё вот это? — обвёл взглядом комнату, постепенно заполняющуюся детскими вещами: пачки подгузников, присыпка, погремушки, развешанная на сушилке гирлянда ползунков.

Влад не планировал внедрять ребёнка в свою жизнь — до того, как станет известен результат ДНК, так точно не планировал, но ребёнок незаметным образом сам занял в его жизни самое что ни на есть весомое место. После того, как Злобин выпросил-таки прощение у Риммы за выходку Марины, она здорово ему помогала, но всё равно он тратил на младенца практически всё своё время. И, к своему огромному удивлению, справлялся с обязанностями молодого папаши довольно-таки неплохо — по крайней мере, руки уже не дрожали, а внутренняя паника уступила место ответственности за крошечного человека, который волей судьбы попал на попечение такого оболтуса, как он.

Он запросто кормил мальчика, переодевал и даже — не без помощи Риммы, конечно — научился его купать.

Всё это было так странно и необычно, каждый день ему приходилось открывать для себя что-то новое, но засевшая на подкорке мысль свербела не переставая — к чему это всё приведёт? Уже завтра станет известен результат анализа, а что будет потом? Что будет, если он всё-таки отец? А если нет?

— В общем, ладно, чего раньше времени, действительно… — Римма отчего-то вдруг замялась, будто не зная, что ещё сказать.

Послышался скрежет ключа и, судя по звукам, в прихожую ввалились несколько человек. Смех Марины Влад узнал сразу — вот только её здесь не хватало!

— У вас тут вечеринка, я смотрю, намечается? — кивнула себе за плечо Дудкина.

— Намечается, какой день подряд. Как с цепи сорвались, — недовольно пробурчал Влад и взглянул на ребёнка: к счастью, тот не проснулся. — Собираются каждый день и тусуются до самого утра.

Влад злился. Злился на друзей за их беззаботность, злился на эту идиотку Лизу, что бросила на него ребёнка, злился на себя, что не пресёк всё в первый же день, а зачем-то решил затеять эту суету с ДНК. Отдал бы ребёнка сразу, не вникал в это всё, поменьше задумывался — в общем, как советовал сделать Бабон — сейчас бы пил пиво вместе со всеми, а не нянчил пока ещё непонятно чьего сына.

А теперь всё — поезд ушёл, и, кажется, жизнь никогда уже не станет прежней.

— Ну ладно, я пойду тогда. Мама уже давно Стёпку из сада забрала, да и Андрюша скоро со смены вернётся… — как-то неуверенно промямлила Римма и, махнув на прощание рукой, тихо прикрыла за собой дверь.

* * *

Музыка гремела вовсю — стены тряслись.

Первый час ночи — куда смотрят соседи? Когда не надо — долбят по батареям, а когда надо… Хоть самому участковому звони!

Злобин метался по комнате, то и дело бросая взгляд на тревожно спящего младенца. Ребёнок морщился во сне, вздрагивал и иногда начинал испуганно плакать, и Владу приходилось доставать его и укачивать на руках.

Вот и сейчас малец был опасно близок к тому, чтобы проснуться и устроить "папочке" сладкую жизнь.

Музыка неожиданно затихла, и Влад, стараясь не шуршать, лёг на кровать, блаженно откинув голову на подушку. Глаза слипались, самое время урвать пару часов, пока пацан спит. Укрывшись одеялом, повернулся на бок и только собирался вздремнуть, как музыка загремела вновь.