— Вы из-за телефона расстроились, что ли? — Злобин сделал шаг и поднял разбитый аппарат. Повертел в руках, внимательно рассмотрел повреждения. — Да тут ничего особенного, дисплей треснул, можно легко поменять.

— Я… нет… А вообще, да, из-за него, — выхватила телефон и не глядя сунула в карман. Шмыгнула носом, утирая со щёк мокрые дорожки.

Какая нелепая ситуация, впервые с ней такое приключилось. Было невыносимо стыдно за своё поведение и особенно от того, что именно он стал свидетелем её мягкотелого позора. И ответила как-то грубо… он же вообще ни в чём не виноват, попал под горячую руку. Неудобно.

— Я за него кредит ещё не отдала просто, — выкрутилась. Злобин понимающе кивнул, но было видно, что он тоже находится не в своей тарелке.

— Если хотите, давайте я заберу, передам в надёжные руки. У нас там рядом с работой мастерская, паренёк шарит, поставит китайское стекло в три раза дешевле, но от оригинала не отличить. Завтра принесу уже целый и невредимый.

Кристина уставилась на него в немом вопросе, даже забыла, о чём думала только что.

— Я точно с ним никуда не исчезну, у вас мой сын, — улыбнулся Злобин, и она окончательно растерялась. Место отчаянной обиды в душе заняло какое-то странное, абсолютно забытое чувство…

Сунула руку в карман и протянула айфон. Вот так вот запросто, словно завороженная. Аппарат скрылся в его ладони и следом кармане тугих джинсов.

— Ну… я заберу Макса, да? Два часа почти прошли… — кивнул на огромные настенные часы.

— Да, конечно. Вообще-то у них скоро второй завтрак… Но… да, пойдёмте, дети… сейчас с нянечкой в игровой…

Да что же это такое! Что с ней вообще творится? Безумие какое-то!

Было ужасно не по себе, стыд, смешанный с благодарностью, удивлением и каким-то нездоровым внутренним возбуждением. Щёки пылали, в голове творилась какая-то каша. Уже войдя в игровую комнату, где резвились малыши, краем глаза заметила, что оставила папку с данными Максима на подоконнике. Если Злобин увидит, то сразу поймёт, что она ковырялась в документах и, конечно, догадается, зачем… Впрочем, тут же поругала себя за непроходимую глупость. Она может листать личное дело любого ребёнка, в любой момент! Кажется, у кого-то просто рыльце в пушку, Белова!

Она наблюдала, как он переобувал сына, смотрела, как он запросто общается с мальчишкой, и ей даже совсем не казалось, что отцовские обязанности ему в тягость. Может, зря она навешала на него ярлыки? Нормальный отец, ответственный.

— До завтра тогда, да? В это же время? — его голос отвлёк от раздумий и заставил вновь отчего-то смутиться. Она неопределенно кивнула, в сотый раз поправляя непослушные локоны.

И кто сказал, что вьющиеся от природы волосы — это божий дар? Кристине казалось, что это проклятие какое-то, не иначе. Одним словом — лохудра.

— Я завтра верну, — обернулся у порога Злобин.

— Что? — растерянно подняла на него взгляд и тут же опустила, ощутив, как участился пульс.

— Айфон, — подсказал он, и Кристина залилась густой краской.

— Да-да, спасибо, вы… очень мне поможете, — пролепетала, готовая провалиться сквозь землю от стыда. Что за реакция такая дурацкая?

Глядя в окно, Кристина проводила отца и сына Злобиных до самых ворот и обречённо признала, что Влад ей просто понравился. Бывает же такое, что всего лишь одна случайная встреча — и человек теряет голову. Взаимное притяжение, связка феромонов, любовь с первого взгляда — чёрт знает как это обозвать.

Вика, вон, каждую неделю влюбляется: то в случайного попутчика в метро, то в нового клиента их фирмы, а то и просто в прохожего. Но то безбашенная Вика, а то она — у неё кроме Кирилла никого никогда не было, да она даже и не смотрела на других парней, погрязнув в своих не самых простых отношениях. И тут на? тебе — растерялась как школьница от зелёных глаз молодого одинокого отца.

Это ужаснуло и в то же время как будто вдохнуло в её жизнь что-то новое. Такое странное ощущение… Одним словом — она сходит с ума.

Это всё стресс после утренней сцены в прихожей, Белова. Разумеется, во всём виноват только он.


Весь день прошёл как-то странно: она не хотела думать о Злобине, но думала о нём, затёрла до дыр карточку ребёнка, будто надеясь вычитать что-то новое про его одинокого отца.

В обеденный перерыв она решила-таки поискать Влада в популярной социальной сети и уж было взялась шарить в кармане в поисках телефона, как вспомнила, что она его благополучно разбила, что, к слову, совсем не расстроило — этому айфону сто лет в обед было, не жалко. Но то, что молодой зеленоглазый парень сам вызвался помочь устранить поломку — ужасно подкупило истерзанное вечным безразличием женское сердце. Кирилла бы она неделю не допросилась отнести аппарат в мастерскую, ещё бы в довесок получила порцию выговора, что руки у неё крюки. Подумала об этом — и даже уверенности прибавилось, что не зря она его всё-таки выгнала, пора наконец менять свою жизнь!

Почему она так зациклилась на своём Кирилле — будто свет клином на нём сошёлся, вон, нормальных парней пруд пруди, стоит только оглянуться.

С этими мыслями она отправилась домой — к слову, пешком всего один квартал; с этими мыслями вошла в пустую прихожую. Кирилла дома не было, и как бы она ни пыталась весь день хорохориться, это немного напугало.

Торопливо скинув обувь, заглянула в спальню, открыла платяной шкаф — вещи на месте, чемодан тоже. Никуда он не ушёл. Это обрадовало и в то же время немного огорчило.

Кристина понимала, что если он придёт сейчас с повинной, то она его снова простит, и так же понимала, что этим лишь отсрочит неизбежное расставание. Кирилл не изменится, по крайней мере ближайшие лет пять точно, друзья и выпивка для него сейчас важнее всего, но никак не семья и дети. А она уже давно созрела для бо?льшего, только вот её любимый мужчина словно тяжёлый балласт тянет её ко дну, сковывая по рукам и ногам.

И вот где он сейчас? Где цветы? Где слова прощения?

В прихожей запиликал домашний телефон.

— Кристиночка? А что с телефоном у тебя? Звоню, звоню весь день — отключено.

— Здравствуйте, Алла Фёдоровна. Разбила.

— Ну какая я тебе Алла Фёдоровна? Ну что мы до сих пор как не родные? Тётя Алла, а лучше просто — мама, — прощебетала на том конце свекровь, и Кристина закатила глаза.

Нет, мать Кирилла в принципе женщина нормальная, не без своих тараканов, конечно, но если послушать рассказы подруг про сумасшедших мамашек их мужей, то Беловой ещё повезло с родственницей. Немного взбалмошная, обидчивая, до умопомрачения любящая единственного сына, но по большому счету всё было не так уж и страшно, бывает намного хуже.

— Кристиночка, а чего ты к нам в гости давненько не заходишь? Я вот пирогов с черникой напекла — может, заедешь, поболтаем? — вкрадчиво предложила «мама».

— Значит, Кирилл у вас, — догадалась Кристина.

— Кирюша? Да, у нас. Очень, очень расстроен, что вы поругались. На нём буквально лица нет. Приезжай, поговорим все вместе…

— Спасибо за участие, Алла Фёдоровна, но мы как-нибудь с ним сами разберемся, — немного грубо отрезала Кристина. — Скажите ему, пусть приедет и заберёт свои вещи.

— К-как это — соберёт вещи? Да господь с тобой! Милые бранятся — только тешатся! Первый раз вы, что ли, поссорилась? Да брось, ну подумаешь — погулял мальчишка с друзьями, что ж его теперь за это — четвертовать?

— Простите, у меня сейчас ванна перельётся. До свидания, — положила трубку на рычаг и, подумав, отключила телефон совсем.

Она прекрасно знала, что за глаза её там сейчас поливают на чём свет стоит: что бы ни произошло, мать всегда была на стороне сына, и будь он хоть трижды неправ, грудью вставала на его защиту.

Чувство справедливости у женщины было абсолютно атрофировано, для неё был только Кирилл и его правда. Всё. Это было ещё одной весомой причиной, почему Кристина так мечтала стать молодой современной матерью. Алла Фёдоровна родила ребёнка поздно — почти в сорок лет, и всю жизнь потакала сыну, прощая любые провинности. Она находила оправдание всему: его нежеланию учиться, работать, становиться самостоятельным, жениться. Он — прав! Точка. И Кристина должна быть счастлива, что её мальчик вообще когда-то остановил на ней свой выбор! Нет, невестку она вроде бы даже по-своему любила и одобряла, но Кирилл, конечно же, оставался для неё на священном первом месте.

Ехать сейчас к ним — ну уж нет. Слушать, что «мальчика нужно понять и простить» было выше её сил. Поехал жаловаться мамочке? Отлично. Пусть там и остаётся!

Теперь она даже была рада, что он ушёл. Злость — прекрасный помощник как можно скорее перечеркнуть прошлое. Пусть посидит под маминым крылом, подумает о своём поведении, а там… впрочем, будет видно.

Увидев на кухонном столе ноутбук, Кристина сразу же забыла, о чём только что думала. Мысли тут же сменили направление.

Открыв крышку, нажала «пуск» и принялась ждать, когда всемирная паутина прольёт хоть немного света на одного интересного персонажа, так внезапно ворвавшегося в её размеренную жизнь.

* * *

— Кого ждёшь?

— Да так, никого, — Кристина закрыла жалюзи и отошла от окна. Напарница Аля как-то странно на неё посмотрела — хитро, с прищуром, но никак её ответ не прокомментировала.

Неужели так заметно, что она волнуется? А Кристина волновалась. В кои-то веки проснулась раньше и сделала укладку — волосы лежали на плечах мягкими волнами, не ровня вчерашней пакле. И даже макияж нанесла — с тенями, консилером, румянами — всё как положено. Простое, но симпатичное чёрное платье сидело по фигуре как влитое, и вообще она сегодня чувствовала себя гораздо увереннее.

Она изо всех сил старалась внушить себе, что красится и наряжается исключительно для себя, и совсем не для того, чтобы произвести впечатление на молодого папу, который, между прочим, задерживался… Она уже и у входа потопталась, и в окне дыру просмотрела — нет его.