Лиза хмыкнула про себя, отметив чёрный юмор ситуации. По сути, ничего страшного не произошло, в конце концов, давно пора было разделаться с этой уже в печёнках сидевшей девственностью. Вот теперь-то она сможет отрываться по полной, без сдерживающих барьеров, и будет чем перед подругами похвастаться, что первым у неё был лощёный москвич, а не деревенщина какой-то.

Подняла голову и сразу же наткнулась взглядом на тёмный силуэт в раскрытом окне восьмого этажа. Напыщенный мажор! Даже «пока» не сказал.

Хорошо, что уже завтра она свалит из этой дурацкой Москвы и больше никогда в жизни его не увидит.

Шесть месяцев спустя.

Конец промозглого февраля. Пушистые снежинки кружили над головой, оседая на облезлом воротнике из искусственного меха. Лиза потрясла капюшон, сбрасывая подтаявшие капли.

И где носит эту Машку, договорились же у входа в универ встретиться!

Огромное здание, пятиэтажное, с величественными колоннами и множеством корпусов. Не то, что её шарага в их Трепендюевке — два облезлых этажа сущего кошмара: из окон дует, в столовой тараканы бегают, учебного материала не хватает. Да уж — ученье свет, не иначе.

В животе громко заурчало, Лиза надела варежки и обхватила ладошками живот. Хоть что-нибудь перекусить, так ведь и в голодный обморок можно грохнуться. А ещё ноги отекли — сапоги до конца не застегнулись, пришлось сверху джинсами прикрыть, чтоб не позориться.

На ступеньках курили студенты, преимущественно парни, перетаптываясь, чтобы хоть как-то согреться. Без шапок, носы красные, кроссовки на босу ногу.

Москвичи, мать их. Чтоб вас всех медным тазом накрыло, мажоры грёбанные!

— Чего уставился? — огрызнулась Лиза, отшивая глазеющего на неё очкарика. Тот лишь скривился и сразу же отвернулся.

Лиза всеми фибрами души ненавидела эту чёртову столицу, она ей всю жизнь испоганила!

— Лизка! — сбегая по порожкам закричала Машка и, раскинув руки, кинулась обнимать старую подругу. А она изменилась: волосы обстригла под ассиметричное каре, вместо прошлогоднего красного пуховика — короткая мохнатая шубка, губы стали заметно пухлее. Москва-обжора и её поглотила, наставив штампы и лишив индивидуальности. — Слушай, а ты поправилась, щёчки вон какие пухленькие! Ты точно в швейный поступила, не в кулинарный? — Машка прыснула, и две её тощие как селёдки подружки весело загоготали, поддерживая.

— Ага, маленько набрала. А ты наоборот, смотрю — кожа да кости, совсем туго у тебя тут с деньгами в Москве, да? — не растерялась Лиза.

Машка снова рассмеялась, в языке блеснул камешек пирсинга.

— Я бы перекусила чего-нибудь, где тут у вас столовка? — покрутила головой Лиза: есть хотелось неимоверно, не до обмена любезностями.

— Да зачем столовка? Там народу — не протолкнёшься сейчас, пойдём к нам, — обернулась, — да, девчонки? Катька вчера лазанью с цукини и ревенем приготовила.

— Чего приготовила? — скривилась Лиза, но за подругой всё-таки пошла.

Нет, Машка всё-таки изменилась, даже говорить стала иначе. Лиза не завидовала, нет, скорее, её просто злило, что у подруги всё получилось, а она неудачница: из одного захолустья перебралась в другое, ещё и вляпалась в такое дерьмо, что не знала, как теперь отмыться. Да и отмоешься ли вообще когда-нибудь от такого?

Войдя в чистенький подъезд, всем табором забурились в лифт. Кабинка с лёгким гудением поплелась на одиннадцатый этаж.

Машка словно не замечала подругу детства — перешучивалась с селёдками, без умолку обсуждая какого-то Дэна. Впервые в жизни Лиза чувствовала себя лишней в компании Маши.

Всё, она теперь осталась там, за бортом, не пришей кобыле хвост, у Машки теперь новые другини — столичные чики ивановского разлива.

— Ну вот тут мы с девчонками квартиру снимаем, клёвая, да? — похвалилась Машка, вешая свою шубку из драной выдры на витиеватый крючок.

— Ага, клёвая, — задирая джинсы, пропыхтела Лиза: пот стекал в три ручья, «собачку» заело, и сапог словно приклеился намертво к одутловатой ноге.

— А ты чего вообще приехала? Просто в гости? Позвонила так неожиданно, прям как снег на голову, — щебетала Машка, расчёсывая у зеркала свои сосульки. — Вроде не каникулы сейчас. К нам лучше летом нагрянуть, вот в июне… напри…мер… — запнулась, разглядывая сквозь отражение округлившийся живот подруги. Резко развернулась, выставив вперёд указательный палец: — Ты чё, мать, беременная, что ли?

— Нет, блин, это я так плотно позавтракала, — Лиза повесила свой пуховик поверх «выдры» и одёрнула тёплый свитер крупной вязки.

Она не просто поправилась — она растолстела просто мама дорогая! Килограмм пятнадцать уже набрала, не меньше. Гены пальцем не раздавишь, а маменька у неё пышка будь здоров.

— Очуметь просто, вот это да, — Машка прикрыла рот ладошкой и изумлённо покачала головой. — Ты чё, получается, замуж, что ли, вышла? И смотри ведь — ни слова, даже фотку нигде не выложила.

— Да не выходила я никуда, — буркнула Лиза и осмотрелась по сторонам. — Может, пойдём уже поедим?

Лиза поглощала что-то непонятное с чем-то непонятным, но было вкусно. Поливая обильно хлеб низкокалорийным майонезом, с аппетитом уминала всё без разбора. "Хреноматрица с цукини" проскочила, как и не было, следом в ход пошли вареники и остатки вареной картошки.

Селёдки вжались в уголок, смотря на гостью как на дикарку; одна, с выбеленными нарощенными паклями, даже носик скривила, деловито помешивая в кружке какую-то бурду.

— Ну а это, кто папаша-то? — кивнула на живот подруги Машка, нарезая тоненько сыр. — Санёк, что ли? Вы ж, вроде, мутили с ним летом.

— Мутили, да ребёнка я с другим замутила. Брюнета из клуба помнишь? Ну, с которыми на хату потом ещё поехали, я тогда в дрова ещё наклюкалась, — с полным ртом проговорила Лиза, и Машка, стрельнув быстрым взглядом на подружек, хихикнула:

— Ну конечно, разве такой экшен забудешь. Хотя мы с Катькой один раз в такой замес попали, да, Кать? — обернулась на блондинку Машка, и тощая активно закивала. — Погоди, — изменилась в лице, забыв о блонди. — Это чё, получается, тот мажорчик…

— Получается, — выдохнула Лиза и отложила ложку.

Кусок встал поперёк горла. Сколько ни хорохорься — это всё самообман. Она в заднице. Зловонной непроходимой клоаке.

— Очуметь, — повторила любимое слово Машка и плюхнулась на стул напротив.

Селёдки что-то пошушукались и, двигая тощими задницами, вылезли из-за стола, тактично прикрыв за собой дверь.

— А тёть Тоня чего сказала? Ругала? Бли-ин, отчим твой, цербер, вообще, наверное, весь мозг чайной ложкой проел…

— Да не знают они ничего! — буркнула Лиза, ковыряя недоеденный чизкейк.

— Как это — не знают? У тебя же вон… — кивнула на живот.

— А вот так! Я полтора месяца дома не появляюсь, сказала, что с учёбой завал. Нельзя им меня с пузом видеть! А он, зараза, как назло — прёт и прёт! И жрать, собака, день и ночь хочется…

— Ну вечно же прятаться не получится, в конце концов всё равно же рожать, узнают… — задумчиво проговорила Машка, ликуя, что её Бог миловал попасть в такую ситуацию. — А ты парня этого искать не пробовала? Ну, в соцсетях где-нибудь там.

— А как искать? Я даже имени его не знаю! Так и набрать в поисковике: «брюнет из Москвы с большим…"

— Ты же говорила, что не помнишь ничего! — прищурилась Машка.

— Ну, это вот помню. Идиотка, лучше б фамилию спросила… — вяло помешивая чай, сокрушалась Лиза. — Слушай, а ты адрес их не подскажешь? Может, приехать и там сразу на месте поговорить? Сказать, так, мол, и так… Я из-за этого сюда и притащилась, чтобы его найти и призвать к ответственности. Так-то он тоже виноват!

— Идея, может, и неплохая, но не поздновато ли ты спохватилась? Надо было сразу шевелиться, пока срок маленький был, нашла бы его, и если бы не срослось, аборт сделала и все дела! Чего тянула?

— Да я поздно совсем узнала, прочитала в интернете, что после первого раза может гормональный сбой быть, ну я и успокоилась, ещё и с учёбой запара была, короче, забила. А потом смотрю, что-то мутить начало, лицо прыщами обсыпало… В больницу пришла, а по сроку уже всё, не положено. Маш, что мне делать, а? Мать меня живьём закопает, если узнает… А отчим так вообще со свету сживёт, — впервые Лиза дала волю слезам. Размазывая по щекам мокрые дорожки, громко высморкалась в салфетку.

— Вот ты попала, так попала, — посочувствовала Машка и подсела ближе, приобняв подругу за плечо. — Ну а ты вообще что теперь думаешь делать? Женить его на себе хочешь?

— Да нафик он мне сдался! — оживилась Лиза. — Деньгами пусть помогает, квартиру нам купит, нам же с мелким надо где-то жить.

— Квартиру? — недоверчиво приподняла бровь Маша.

— Ну а что? Москвич же! Денег поди куры не клюют.

— Лиз, ты чего, очнись! Ты видела, где они живут? Обычный съёмный клоповник на троих, обои на кухне драные. А хотя, чего ты там видела, в твоём-то состоянии… — махнула рукой и задумалась. Помозговав о чём-то пару минут, решительно ударила ладонями по коленям и поднялась: — Короче так, не реви, поехали поищем. Я примерно район помню, ещё "Покупайка" там с торца, и граффити на всю стену. Только вот…

— Что — вот? — наряглась уже было воодушевившаяся Лиза.

— Мне кажется, что он отморозится. Ну сама подумай, приехала такая красивая — здравствуй, это твой ребёнок. Не поверит же.

— Давай найдём, а дальше я уж сама. Ну что, поехали? А то у меня вечером поезд уже обратно — завтра на пары, — Лиза неуклюже поднялась, отряхивая крошки с круглого живота.

— Ага, только девок предупрежу, — охотно согласилась Машка и в который раз мысленно перекрестилась, что не вляпалась во что-то подобное. И хотя она сейчас ни с кем не встречалась, всё равно решила забежать в аптеку за контрацептивами — пусть будут.