Некоторое время Томми рассматривал свои лежащие на коленях ладони, потом взглянул на меня.

– Потому что для меня это больше, чем бизнес. Это то, что́ я есть. – Он откинулся на спинку стула и опустил руки на верстак. – Я могу запросить с джентльмена из Австралии огромную сумму за ремонт его двухсотлетнего хронографа, но это не делает меня часовых дел мастером… – Последнее слово он выделил голосом. – Я фермер, хлопковод, это у меня в крови, и меня это устраивает. Мне даже нравятся трудности, с которыми я сталкиваюсь из года в год. Неурожаи, засухи, вредители, неблагоприятная рыночная конъюнктура – когда мне удается все это преодолеть и заработать хоть какие-то деньги, я чувствую, что живу не зря. Разумеется, я знаю, что хлопководство как отрасль сельского хозяйства умирает – по крайней мере, у нас, в Америке, – и тем не менее я его не брошу. Я просто не могу. Здесь, на Юге, это часть жизни, без которой мы уже не сможем быть настоящими южанами. – Он подмигнул, но в его голосе я слышала затаенную печаль. И надежду. Томми всегда был таким – верил, что, пока солнце встает по утрам, у нас есть шанс начать все сначала. Для меня же каждый рассвет означал еще один скучный, тоскливый день в Миссисипской дельте, где я застряла неизвестно насколько.

Именно этим мы с Томми отличались друг от друга. Так было с самого детства: он смотрел вокруг и видел реальный мир, я же устремляла взгляд к далекому горизонту и все время спрашивала себя, а что там, за той линией, куда каждый вечер уходит солнце. Я скользила по поверхности, а Томми вгрызался в землю, причем в буквальном смысле: счастливее всего он был, когда дядя Эммет брал его с собой в поля и его башмаки покрывал толстый слой жирной, плодородной земли, которая была нашим домом.

Я снова пошевелилась на стуле, думая о том, что десять лет назад школьная мебель казалась нам более удобной. А может, мысленно устремляясь в неведомое и манящее будущее, мы просто не замечали неудобств, не замечали того, что́ находится у нас под ногами.

– Да, чуть не забыла… Трипп нашел в яме половинку наборного кольца с сердечком… ну ты понимаешь, о чем я говорю? Помнишь, в детстве у меня было серебряное кольцо-«неделька»? Мы еще искали его всей семьей, когда одно потерялось… Так вот, это почти то же самое, только там не семь колечек, а два, и наверху у каждого – половинки сердца, которые складываются в одно, когда кольцо надето на палец. На сердечке выгравирована надпись «Я буду любить тебя вечно», – так, во всяком случае, мы предполагаем, потому что у нас только одна половинка. И она не была надета на палец мертвой женщины, а висела у нее на шее на часовой цепочке… – Произнеся последние слова, я со значением посмотрела на брата. – Ты ничего такого не помнишь?

Его брови слегка приподнялись, и я удовлетворенно кивнула.

– Да, мне тоже показалось, что это не простое совпадение, что оно должно что-то значить, но что? Где вторая половинка, мы не знаем, во всяком случае – я не знаю. Больше того, я уверена, что никогда не видела подобного кольца раньше, но… – Я замолчала, не в силах передать словами ощущение, которое возникло во мне при виде кольца. Не то чтобы оно показалось мне знакомым, просто я почувствовала – я почти наверняка знаю, что это за вещь и кому она может принадлежать.

– Но?.. – повторил Томми.

– Даже не могу сказать… На секундочку мне показалось, что я его все-таки видела или знаю, откуда оно. Ты ничего такого не припоминаешь?

Томми покачал головой:

– Нет. Я попрошу Триппа, чтобы он дал мне на него взглянуть – просто на всякий случай, и все же я могу не вспомнить, даже если когда-то его видел. Понимаешь, я – мужчина, и меня такие вещи никогда не интересовали.

С этими словами он снова склонился над часами и, вставив в глаз свою лупу, взял в руки тоненькие щипчики. Это был вполне недвусмысленный сигнал – Томми хотел, чтобы я поскорее ушла и дала ему возможность вернуться к его одинокому занятию, но у меня был к нему еще один вопрос.

– Скажи, почему ты так и не женился? Когда я заканчивала школу, вы с Кэрри Холмс уже практически присматривали обручальные кольца, и… Что же случилось?

Брат неопределенно пожал плечами:

– Кэрри выскочила за Бобби Лимбокера, вот что случилось. Должно быть, решила, что его семейка – не такая сумасшедшая, как наша. – Он порывисто поднялся и запустил обе руки себе в волосы. – Кэрри родила ему сына и дочь, но потом Бобби начал ей изменять, и она его бросила. Уже года два тому…

– Жаль, Кэрри мне всегда нравилась. Я была бы не против, если бы она стала моей невесткой. – Я улыбнулась. – Может, еще не все потеряно, а, Томми?

Он покачал головой.

– Поезд ушел. Теперь у Кэрри едва хватает времени на детей, да еще на этот ее кинотеатр.

Среди тумана, заволакивавшего мой мозг, промелькнула мысль, показавшаяся мне, гм-м… достаточно конструктивной.

– Кстати, Трипп пригласил нас с Кло посмотреть «Сумерки» – Кэрри устраивает в своем кинотеатре непрерывный показ. Не хочешь присоединиться?

– Нет. Во всяком случае – не сейчас. Начинается посевной сезон, и у меня полно дел. Нужно объехать поля и проверить, все ли готово к началу работ.

– Ты, я думаю, начал объезжать поля еще в феврале. Один вечер ничего не решит.

– Может решить, – возразил Томми. – Я должен убедиться, что земля достаточно сухая и легкая и можно начинать сев без риска угробить мои трактора. Я пока не могу позволить себе купить новую машину.

– Сажай, пока еще не можешь обходиться без пальто, – процитировала я дядю Эммета. – Сейчас уже довольно тепло, так что ты, похоже, все равно опоздал.

– Я бы начал раньше, но из-за дождей все сдвинулось, и сейчас у меня хлопот полон рот: туда успей, сюда успей… Целыми днями я кручусь как белка в колесе, да и по вечерам работа тоже находится. Честно говоря, ни на что другое просто не остается ни времени, ни сил.

– А я могу тебе чем-нибудь помочь? Правда, я давно не водила трактор, но, думаю, этому не разучишься.

– Спасибо, но… У меня теперь новое оборудование, а учить тебя, как оно работает, нет времени. Кроме того, я все равно уже нанял сезонных рабочих. По нынешним временам это удовольствие не из дешевых, так пусть парни хотя бы отработают те деньги, которые я на них потратил.

Я кивнула. Несмотря на то что в течение последних девяти лет я не имела никакого отношения к сельскому хозяйству, мне было известно, что сезонные рабочие – весьма дефицитный товар и что фермерам приходится идти на всяческие ухищрения, лишь бы те были довольны и счастливы и вернулись на будущий год.

– Все-таки подумай насчет кино. Тебе будет полезно немного отвлечься, к тому же я боюсь – нам потребуется лишняя пара рук, чтобы справиться с Кло.

Томми фыркнул.

– Тут ты права. Эта девчонка, она… она совсем другая. Да и характерец у нее еще тот! Впрочем, по большому счету она мне нравится. Она чем-то похожа на тебя: ты в ее возрасте тоже была не подарок.

Я скрестила руки на груди.

– Чем это она на меня похожа?

– Ну… не знаю точно. Кло старается оттолкнуть от себя окружающих, показать, будто ей все равно, что о ней думают, но… Она прикладывает для этого такие усилия, что сразу становится ясно: на самом деле ей не все равно. Ты тоже была такой – прямо не тронь, иначе укусишь. Как рыжий муравей.

Я прищурилась.

– Ты это сейчас выдумал. А рыжим муравьем меня называли не из-за характера, а из-за цвета моих волос.

– Ну, может, и так, – не стал спорить Томми. Он снова снял с головы лупу, положил на верстак и, закинув руки за голову, с наслаждением потянулся. – Пойду, пожалуй, спать – завтра мне вставать в четыре. А за приглашение спасибо. Я… подумаю.

– Подумай-подумай, – кивнула я и встала со стула. – Кэрри будет очень рада. Спокойной ночи, Томми.

С этими словами я повернулась и шагнула к лестнице. Томми ухмыльнулся мне вслед.

– Спокойной ночи, Козявка.

Если бы у меня было чем в него швырнуть, я бы швырнула не задумываясь, но под руками ничего подходящего не оказалось, и я поневоле задумалась о родственных узах, которые связывали меня и Томми. С каждым годом мы становились старше, но наши отношения оставались такими же, как в детстве.

Я только не знала, как к этому относиться.

Глава 16

Вивьен Уокер Мойс. Индиэн Маунд, Миссисипи. Апрель, 2013


– Ну почему мы не можем поехать в твоем «Ягуаре»? – протянула Кло на редкость противным голосом. Она даже не говорила, а ныла, что неизменно меня раздражало. Щурясь от яркого солнца и потея в своей черной толстовке и джинсах, Кло делала вид, будто набирает на телефоне текстовое сообщение, но я знала, что писа́ть ей на самом деле некому. У нее была только одна полуподруга, Хейли, которая всячески ею помыкала, а чтобы вернее привязать Кло к себе, взяла за правило не отвечать на ее эсэмэски. Что, впрочем, не мешало Кло снова и снова повторять свои попытки.

Сейчас мы стояли возле двух «стопятидесятых» «Фордов», один из которых принадлежал Триппу, а другой – Томми, и решали, кто где поедет. Мне все же удалось уговорить брата хотя бы просто поужинать с нами в ресторане «Лилло» в Леланде, поскольку назавтра он планировал начать сажать хлопок, и ему нужно было вернуться пораньше. Томми, в свою очередь, пригласил в ресторан и Кэрол-Линн, пообещав, что после ужина сам доставит ее домой.

Честно говоря, я немного нервничала, не зная, какую роль изберет для себя наша мать на этот раз, и невольно вздохнула с облегчением, когда увидела ее в джинсах и кожаных сандалиях, а не в домашних тапочках. Впрочем, даже если бы она надела вечернее платье, меня бы это, наверное, не особенно смутило, просто когда Кэрол-Линн была в кофте и джинсах, мне было проще узнавать в ней свою мать – ту женщину, которую я помнила по прежним временам. Кроме того, нормальная одежда могла помочь ей припомнить, кто она такая, и начать внятно отвечать на мои многочисленные вопросы. Томми, правда, предупредил меня, что это вряд ли сработает, но я продолжала надеяться. Кроме того, мне до зарезу нужно было что-то, что могло бы оправдать мое возвращение в Индиэн Маунд и придать этому поступку хотя бы видимость рациональности и здравого смысла.