Тут мы обе посмотрели на Кэрол-Линн, которая по-прежнему стояла на коленях перед своей ямкой, словно не зная, что делать дальше.

– Ты все сделала правильно, – сказала ей Кло с интонациями, которые я слышала у нее очень редко. Присев рядом с моей матерью, она положила ее руку на рукоять совка, а потом накрыла сверху своей ладошкой. – А теперь давай вместе… вот так…

Она нажала на совок, повернула и откинула землю в сторону. В результате в грядке появилась идеально круглая лунка глубиной около дюйма. Кло раскрыла мешочек, Кэрол-Линн не спеша выбрала боб (первые три она почему-то забраковала и положила обратно, зато четвертый ей сразу чем-то понравился) и опустила в лунку. Так же вместе они засыпали лунку землей и слегка уплотнили.

– Не следует слишком утрамбовывать землю, – сказала я. – Ростки, которые появляются из семян, очень нежные, и им будет трудно пробиться к свету… Ну вот и все. Теперь тебе остается только ждать и надеяться на лучшее, потому что все, что зависело от тебя, ты сделала.

– Как будто мы мамочки, а это – наши маленькие детки, – неожиданно поддакнула Кэрол-Линн ясным и чистым, как у ребенка, голосом, и Кло рассмеялась. Я не слышала, как она смеется, уже несколько лет, и невольно замерла. Похоже, на моих глазах только что произошло маленькое чудо.

– Ты права, – сказала Кло. Их взгляды встретились, и они улыбнулись друг другу.

Я не выдержала и отвернулась. Отчего-то мне стало грустно, и в то же время я была довольна. У Кло по-прежнему находилось по десятку возражений буквально на каждое мое замечание, но я видела, что она меняется. Что она уже изменилась. Пожалуй, пребывание в Индиэн Маунд пошло ей на пользу, но отнюдь не благодаря мне, а благодаря тому, что здесь у девочки было куда больше возможностей проявить сострадание.

Пока Кэрол-Линн и Кло возились с первой лункой, я успела посадить целых четыре боба, но заострять на этом внимание я не стала. Что бы там ни утверждала Кло, это было вовсе не соревнование.

Несмотря на жару, мы трое работали вместе почти полтора часа. Кло и Кэрол-Линн без слов мурлыкали мелодию к песне «Пересмешник». Откуда ее знает Кло, я понятия не имела, но подозревала, что и тут не обошлось без Хейли или ее матери. Потом за домом хлопнула дверца машины, и я прислушалась.

– Это, наверное, Томми, – сказала я и встала. – Я сейчас вернусь – мне нужно поговорить с ним насчет фотографии. На обратном пути я принесу вам из кухни холодного лимонада.

И, отряхнув колени, я на затекших ногах похромала в обход дома вместо того, чтобы пройти насквозь. Сделала я это чисто машинально – в свое время Бутси слишком часто повторяла нам с Томми, что земля должна быть в саду, а не в комнатах.

Едва свернув за угол, я с удивлением увидела на нашей подъездной дорожке не одну, а сразу три машины. Первым стоял пикап Томми, за ним – машина шерифа, и последним – белый «Форд» Триппа. Сам Томми только что вышел из хлопкового сарая (очевидно, он вернулся раньше, а я даже не слышала, как он подъехал) и смотрел на гостей. Судя по выражению его лица, он был удивлен не меньше меня.

– Добрый день, мисс Мойс. – Обращаясь ко мне, шериф приподнял шляпу, как требовали южные традиции. – Надеюсь, я вас не побеспокоил?.. Мне нужно потолковать с вами еще раз, поскольку покойница, как мы теперь знаем точно, приходилась вам родней.

– Конечно, шериф. – Я кивнула, гадая, какую именно информацию он надеется от меня получить. Все, что я знала, я ему уже рассказала.

– А ты-то что здесь делаешь? – спросила я Триппа.

– Я тоже рад тебя видеть, – невозмутимо отозвался он. – Я приехал, чтобы отпраздновать одну весьма удачную сделку: только что я выгодно продал дом, который, как мне казалось, вообще никто не купит. Кроме того, сегодня никто не умер, а это значит, что я совершенно свободен. Как ты смотришь, если мы втроем съездим к озеру Подкова и искупаемся? Заодно я могу научить Кло ловить рыбу – думаю, Кора зачтет это как занятие по природоведению. Или по математике, если только Кло сумеет сосчитать, на сколько рыб я поймаю больше, чем ты…

– Это мы еще посмотрим, кто поймает больше, – отрезала я. – Что ж, я не против. Правда, как раз сегодня Томми собирался прокатить девочку на тракторе и рассказать о пестицидах, но…

Томми, который подошел ближе, услышал мои последние слова и покачал головой.

– Мне придется заново засеивать почти тысячу акров, – сказал он. – Сеялка опять сломалась и уложила семена не на ту глубину. К счастью, для мая еще достаточно прохладно, так что даже новые семена вполне могут дать кое-какой урожай… если только удастся быстро починить сеялку. Я и вернулся-то только потому, что мне понадобился кое-какой инструмент, которого не оказалось у меня в машине.

Я кивнула, припомнив, как дядя Эммет говорил нам, что бо́льшую часть своего времени фермеры тратят на ремонт машин и механизмов, поскольку починить забарахливший агрегат часто бывает проще, чем найти деньги на покупку нового.

Томми истолковал мое молчание по-своему.

– Ничего, если все будет нормально, на будущей неделе я возьму Кло с собой, когда полечу опрыскивать хлопчатник от вредителей. Насчет самолета я уже договорился.

– Значит, едем на рыбалку! – сказал Трипп и потер руки. – Маленькая мисс Кло и не заметит, как мы превратим ее в настоящую южанку.

– Желаю тебе всяческих успехов, – с иронией заметила я и фыркнула, представив себе Кло в черной футболке с портретом Мэрилина Мэнсона, в коротеньких джинсовых шортах и ковбойских сапогах, облепленных навозом. Я, однако, уже заметила, что девочка перестала подводить глаза черным. Это началось после того, как однажды утром – прямо за завтраком – Кэрол-Линн неожиданно перегнулась через стол и, не говоря ни слова, принялась стирать лайнер с лица Кло влажной салфеткой. С тех пор девочка не пользовалась своей любимой косметикой, но я не знала, сколько времени пройдет, прежде чем она вспомнит о том, что черная подводка – это круто. Впрочем, в последние недели ее время было полностью заполнено школьными занятиями и разного рода заданиями, которые предлагала ей Кора, а я всячески поддерживала, так что Кло было нелегко выкроить хотя бы десять минут, чтобы сесть перед зеркалом и от души раскраситься. И все же в глубине души я подозревала, что она перестала краситься, потому что это не нравилось Кэрол-Линн, – подозревала и не без горечи вспоминала свои многочисленные попытки объяснить Кло, что подобный грим ей не идет и что краситься подобным образом – вульгарно. В ответ на все мои увещевания девочка лишь враждебно смотрела на меня исподлобья и продолжала изводить тонны туши и сотни карандашей, выводя вокруг глаз черные круги. Почему же тогда она послушалась Кэрол-Линн?.. Или Кло было нужно, чтобы о том, о чем говорила я, сказала ей чья-нибудь мать?..

– У меня кое-что есть для вас, – сказала я, поворачиваясь к шерифу. – Я собиралась сама вам звонить, но прежде я хотела показать эту вещь брату… В этом смысле получилось очень удачно, что вы оба сегодня здесь. Может быть, вы пока подниметесь к Томми в мастерскую, – добавила я. – Я подойду через минуту.

С этими словами я бросилась в дом и, ворвавшись в свою спальню, схватила фотографию Бутси. Я так волновалась, что на обратном пути едва не сверзилась с лестницы и лишь чудом успела схватиться за перила. Через минуту, как и обещала, я уже стояла на пороге часовой мастерской брата.

Трое мужчин сидели вокруг верстака на зеленых школьных стульях, напоминая Гулливеров в стране лилипутов. Похоже, подумалось мне, мы все здорово выросли с тех пор, как закончили школу, а может быть, это школьный совет в целях экономии закупил стулья поменьше.

Когда я вошла, все трое поднялись. Трипп уступил мне свое место, а сам принес из угла трехногий табурет и с опаской его оседлал.

Я поблагодарила и села.

– Откуда у тебя еще два стула? – спросила я Томми. Когда я была в мастерской в прошлый раз, стул здесь был только один, да и брат, рассказывая мне, как он ему достался, употреблял единственное число.

Томми ответил, старательно отводя глаза:

– Кэрри дала. Она сказала – у нее есть пара лишних. Мол, она схватила их из жадности, когда раздавали школьное имущество, но они ей не пригодились, поэтому если они мне нужны, я могу приехать и забрать.

– А когда ты приехал, она пригласила тебя поужинать, потому что у нее чисто случайно нашелся лишний кусок мясного рулета и несколько кукурузных лепешек? – сказал шериф Адамс и подмигнул мне.

Лицо Томми, и без того обожженное солнцем, покраснело еще больше.

– Мне просто нужны были стулья…

Трипп выпрямился, и табурет под ним опасно скрипнул.

– Вот как? – весело переспросил он. – А разве не ты согласился тренировать бейсбольную команду младшей лиги, в которой занимается маленький Бо? Хотел бы я знать, ты хоть раз брал в руки мяч с тех пор, как закончил школу?

Томми посмотрел на часы.

– Мне пора возвращаться, хлопок ждать не будет. Давайте займемся делом, и я поеду.

– Так уж и быть… – Я протянула фотографию Бутси шерифу. – Вчера моя мать нашла этот снимок среди уцелевших материалов городской библиотеки, которые мы разбирали на общественных началах. Здесь запечатлена моя родная бабка, которая родилась в 1927 году. Насколько я понимаю, в библиотеку фотография могла попасть из архива какой-то газеты, когда редакция перебиралась в меньшее помещение и хранить архивные материалы стало негде, – пояснила я. – Не исключено, что когда-то этот снимок был использован в качестве иллюстрации к какой-то газетной статье, но к какой – я пока не знаю. Нам она еще не попадалась.

Я хотела, чтобы шериф сам заметил кольцо на пальце ребенка, и он меня не разочаровал.