– Ничего, все в порядке.

Со стороны подъездной дорожки донесся шум автомобильного двигателя, и мы повернулись в ту сторону.

– Это, наверное, мистер Смит, – сказала я и, забрав у Кло «Журнал», заправила ей за ухо выбившуюся из прически прядь. – Идем, деньги на входной билет я оставила на тумбочке в прихожей.

Я знала, что Билл Смит, муж Коры, должен был собрать и отвезти в школу учеников, находящихся на домашнем обучении, а заодно – присмотреть, чтобы на вечере все было в порядке. Из-за этих танцев я даже предложила Коре перенести ужин с Матильдой на другой день, но она сказала – мол, она не имеет ничего против того, чтобы устроить себе свободный вечер.

Я успела дойти до са́мой кухонной двери, когда до меня дошло, что Кло рядом нет. Обернувшись назад, я увидела, что она стоит на дорожке, глядя на поваленный кипарис.

– Тебе нужно посадить на этом месте другое дерево, – сказала она. – Я имею в виду – этот кипарис так долго рос у вас во дворе, что тебе, наверное, будет его очень не хватать. Кроме того, где же ты будешь сидеть со своими детьми и внуками, если здесь не будет кипариса?

– Ты права, – согласилась я, хотя не совсем поняла ход ее мыслей. Впрочем, без кипариса задний двор действительно выглядел каким-то непривычным и пустым. Старое дерево служило чем-то вроде маяка, который указывал путь в родную гавань многочисленным Уокерам, годами и десятилетиями скитавшимся в чужих краях.

В доме Кло попрощалась с Корой и Кэрол-Линн (мать не преминула в четвертый или пятый раз поинтересоваться, куда это Джо-Эллен собирается на ночь глядя), после чего мы вместе вышли через парадный вход. В машине, стоявшей на подъездной аллее, сидели, кроме Кориного мужа Билла, еще четыре девочки. При виде Кло одна из них радостно взвизгнула, и я решила, что это и есть Венди. Распахнув заднюю дверцу, она похлопала ладонью по сиденью рядом с собой и сказала:

– Садись со мной. Я хочу обсудить с тобой «Время превыше всего».

Прежде чем сесть в машину, Кло нагнулась, чтобы потрепать за ушами безымянного белого пса, выбежавшего из дома следом за ней.

– Веди себя прилично, я скоро вернусь, – пообещала она, и пес, словно все поняв, рысцой взбежал на веранду и улегся под одной из качалок. Я знала, что он, скорее всего, не сойдет с этого места, пока Кло не вернется, и даже доносящиеся с кухни вкусные запахи не заставят его покинуть свой пост.

– Спасибо, Билл, – сказала я, заглядывая в окошко с водительской стороны. – Даже не знаю, как тебя благодарить…

– Свои люди, сочтемся! – расхохотался он, запуская двигатель. Впрочем, Билл еще некоторое время не трогался с места, пропуская машину Триппа, которая только что показалась на аллее. Только после того, как его автомобиль вырулил на кольцевую дорожку, Билл дал газ и уехал, на прощание махнув мне рукой.

– Выбирай как следует! – успела крикнуть я, и Кло меня услышала. Во всяком случае, я видела, как она закатила глаза.

Потом я повернулась к Триппу, который успел выйти из своей машины и теперь помогал Матильде выбраться из салона. Только сейчас я поняла, почему Трипп приехал не в своем белом пикапе, а в «Бьюике»: чтобы извлечь старушку из высокого «Форда», понадобился бы, наверное, кран или фронтальный погрузчик.

– Что значит – «Выбирай как следует!»? – поинтересовался Трипп, когда я подошла достаточно близко.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Однажды я слышала эту фразу в фильме с Линдси Лохан. Ничего другого мне просто не пришло в голову.

Трипп приподнял брови. Эта привычка появилась у него недавно – раньше он ничего такого не делал.

– По-моему, в фильме этот совет ни к чему хорошему не привел, – заметил он, но я не обратила на него внимания и повернулась к машине.

– Привет, Матильда. Давай я помогу тебе дойти до дома, – предложила я, но Трипп покачал головой.

– Это мужская обязанность, – заметил он и так выразительно посмотрел на мои губы, что я покраснела, вспомнив, что, когда мы виделись в прошлый раз, именно в губы он меня поцеловал.

А я поцеловала его.

Матильда тем временем двинулась к дому. Одной рукой она опиралась на палочку, с другой стороны ее бережно поддерживал под локоть Трипп, но у меня сложилось впечатление, что старая негритянка способна была передвигаться и без посторонней помощи, причем достаточно проворно. Это, однако, не отменяло общего впечатления крайней хрупкости, я бы даже сказала – ветхости, которой так и веяло от ее сухоньких рук и тоненьких ножек, обутых в легкие матерчатые кроссовки и короткие белые носки. Казалось, одно неосторожное движение, и эти тонкие коричневые лодыжки просто сломаются словно сухие прутики.

У крыльца Матильда, впрочем, остановилась в некоторой нерешительности. Я хорошо видела, что Триппу так и хочется подхватить ее на руки, – а весила она, должно быть, не больше восьмидесяти фунтов, – и внести в дом, но вместо этого он лишь с бесконечным терпением помогал Матильде вскарабкаться на каждую ступеньку.

Когда Матильда пересекла порог и оказалась в прихожей, мне показалось, будто старый дом с облегчением вздохнул, признав одного из своих – члена семьи, жившей в этих стенах уже больше двух столетий. Казалось, даже тени в углах безмолвно приветствуют старую няньку, вырастившую четыре поколения женщин из рода Уокер.

Выбежавшая в прихожую Кора чмокнула бабку в щеку, взяла у нее шаль и сама проводила в гостиную. Мы с Триппом остались одни.

– Ты, случайно, не собираешься снова удариться в бега – уехать куда-нибудь за тридевять земель и еще десять лет носа домой не казать? – насмешливо осведомился он.

– Разумеется, нет! – возмутилась я. – С чего ты вообще это взял?

– Даже не знаю… Просто с недавних пор ты реагируешь подобным образом каждый раз, когда тебе кажется, будто тебя загнали в угол.

Презрительно фыркнув, я повернулась к нему спиной и зашагала в направлении двери гостиной.

– Вот-вот… что-то в этом роде я и имел в виду, – заметил он мне вслед.

– Принести кому-нибудь выпить? – спросила я, входя в гостиную. Реплику Триппа я предпочла оставить без ответа.

– Я сама принесу что надо, – ответила Кора, ставя свободный стул рядом с креслом Матильды. – А ты садись с бабушкой. Я знаю, вам нужно о многом поговорить.

Я поблагодарила и, сев рядом с Матильдой, взяла ее за руку.

– Как хорошо, что ты приехала, – начала я. – Я очень рада, что тебе стало лучше и ты смогла выбраться к нам на ужин.

По лицу Матильды скользнула тень недоумения, но она почти сразу кивнула.

– Спасибо, милочка, я действительно чувствовать себя лучше. В последние дни у меня даже появляться аппетит. – Она весело захихикала, а Трипп, вошедший в гостиную следом за нами, как-то неестественно закашлялся, и я вспомнила, как он сказал, мол, старуха ест как лошадь, за ней не каждый угонится.

– Приятно слышать, – сказала я. – Мы с Корой весь день готовили, и всё – твои любимые блюда.

– И пирог с арахисовой пастой тоже? – с надеждой спросила Матильда.

– А как же! С арахисовой пастой и даже со взбитыми сливками. Я использовала один из рецептов Бутси. Конечно, пирог получился не совсем такой, как у нее, но я надеюсь, что тебе он все-таки понравится.

– Конечно, понравится, милочка, – сказала старуха, ласково похлопав меня по руке. – Но сначала тебе придется послушать моя история. Я не становиться моложе, поэтому лучше говорить, иначе быть слишком поздно… Та женщина – Шипли – она все время спрашивать, как быть когда-то, но она мне не очень нравиться, поэтому я делать вид, будто моя память совсем плохая. Но тебе я скажу, Вивьен, потому что ты мне нравиться. Очень нравиться.

Я слегка пошевелилась – и наткнулась на насмешливый взгляд Триппа.

Для начала мы немного поболтали о погоде, посплетничали о сиделках из «Солнечных полян» и обсудили новость, взбудоражившую весь пансионат: одну из комнат буквально на днях занял постоялец-мужчина – большая редкость для любого дома престарелых. В довершение всего, сообщила Матильда, у него почти все зубы были свои (еще бо́льшая редкость), поэтому с тех пор несколько состоящих из женщин команд каждый вечер разыгрывали постояльца в лото.

Слушая Матильду, я смеялась и поддакивала, а сама ждала хоть малейшей паузы в разговоре, чтобы задать вопросы, которые обдумывала с самого утра. Наконец подходящая возможность представилась, и я сказала:

– Между прочим, мы сумели установить, кто была та женщина, скелет которой оказался у нас на заднем дворе.

При этих моих словах Матильда слегка наклонила голову, и ее незрячие глаза, казалось, уставились на что-то такое, чего мне видеть было не дано.

– Мы считаем, что это была моя прабабка Аделаида Уокер, мать Бутси.

Матильда кивнула, но так, словно моя новость ее нисколько не удивила, и я подумала, что старуха меня просто не расслышала или не поняла.

– Я всегда считала, что Аделаида утонула во время наводнения двадцать седьмого года, – продолжала я. – Но, похоже, все было не так.

Кора принесла на подносе чай с лимоном и льдом и кофе для Триппа. Один стакан с торчащей из него соломинкой она бережно вложила в скрюченные пальцы Матильды. Дождавшись, пока старуха сделает глоток, я задала свой первый вопрос:

– Ты знала Аделаиду Уокер?

Матильда кивнула.

– Все знать мис Делаида. Она быть очень милая, прекрасно воспитанная девушка немного старше меня. И очень добрая. – Старуха снова ненадолго присосалась к соломинке. – Я тогда работать у масса Хитмен – он быть президент банка, а мис Делаида дружить с его дочерью Сарой. Так я ее узнать.

Это была первая неожиданность, которая застала меня врасплох.