Она приподнимается, опирается на локти.

— Ты хочешь накраситься? — Она сонно моргает, глядя на меня. — Ты разве не из амишей2 или кого-то вроде?

Я в шоке.

— Нет, — с недоверием отвечаю я. Как ей вообще это пришло в голову?

— Ты не часто веселишься. — Она трет глаза кулаком. — Насколько я знаю, у тебя нет секса...

Таращусь на нее. Она игнорирует мою реакцию.

— И я никогда не видела тебя с макияжем. Думала, что ты бывший амиш или кто-то вроде, и хочешь попробовать другую сторону жизни.

— Нет, — говорю я, ужаснувшись. — Я не амиш, Нэт!

Она морщится.

— Ладно, ладно, не надо кричать. — Она прищуривается. — Ты хочешь накраситься? Чтобы хорошо выглядеть для классного парня?

— Скорее, чтобы хорошо выглядеть для одной классной девушки, — серьезно отвечаю я, вспоминая, как на меня смотрела Элейна и другие девушки. Выражения их лиц сказали все, о чем они умолчали. Нэт вскинула бровь.

— Это не то, что ты подумала, — немедленно произношу я, осознаю, как она может воспринять мое заявление. Я колеблюсь, задумываюсь, сколько же мне рассказать. И наконец, вздыхаю. — Просто в том месте, где я работаю, много красивых девушек и не думаю, что сильно им нравлюсь.

— Может быть это потому, что ты пугающе тихая, — предполагает Нэт, спуская ноги на пол.

— Как тихоня может быть пугающей? — Я свожу брови.

— Тихие симпатичные девушки пугающие, — поправляет она. — Они загадочные и мужчины не могут устоять.

Вспоминаю о том, что говорил Пакс прошлым вечером; о том, что во мне есть нечто, чего он не может понять. Кажусь ли я ему «загадочной»?

— Я не симпатичная, — между делом произношу я, наблюдаю, как она встает.

— Поначалу нет, — соглашается Нэт.

Я оскорблено прищуриваюсь. Она проводит рукой по волосам, но темно-каштановые локоны упрямы и пальцы в них застревают.

— Твоя красота та, что замечаешь не сразу, — морщится она, продолжая. — Она заставляет взглянуть еще раз. Необычна, но странно притягивает, — заключает Нэт.

Не знаю, как на это реагировать. Это словно комплимент и оскорбление в одном.

— Не могу поверить, что ты позволяешь мне себя накрасить, Джулс, — взволнованно продолжает Нэт.

— Эй. — Я выставляю ладони вперед. — Я ничего не говорила о том, чтобы ты накрасила меня, — утверждаю я. — Я просила только воспользоваться твоей косметикой. Есть разница.

Нэт подходит к своему кейсу с косметикой. Она оглядывается на меня через плечо.

— Могу накрасить хотя бы половину лица? — умоляет она. Нэт замечает промелькнувший на моем лице ужас, потому что бормочет что-то неразборчивое. Она указывает на косметику.

— Приступай, — говорит она пришибленным голосом.

Я закатываю глаза и подхожу.

— Ладно! Можешь мне помочь, — говорю я.

Нэт воодушевленно визжит и мне хочется закрыть уши. Уже сожалею о том, что только что сказала, поэтому предупреждаю ее, что макияж должен быть легким.

— Хочу увидеть свое лицо, после того как мы закончим, — говорю я с максимальной суровостью.

— Конечно, — торжественно кивает она.

— Я серьезно.

— Конечно, — повторяет она. Ее глаза блестят, когда она достает помаду.

— Ты знаешь, как создавать шедевры своими кистями? — спрашивает Нэт. Она видела несколько моих работ, когда я развешивала их для просушки.

— Ну, а я – прирожденный визажист. Приготовься увидеть мой лучший шедевр.

Зажмуриваюсь, когда что-то мягкое и пушистое касается моего лица. Поначалу это щекотно, но скоро движения становятся менее агрессивными.

— Тебе не нужно много консилера, но у тебя неравномерный тон кожи. Хотя твои волосы отлично это скрывают, — сообщает мне Нэт. — Сколько ты заплатила за покраску?

— Эээ, нисколько.

Нэт замирает.

— Я имею в виду, что это мой натуральный цвет, — говорю я. — Никогда не красила волосы.

— Да ты прикалываешься? — Она отказывается верить.

Нэт берет несколько прядей в руку, позволяет им упасть мне на глаза, словно занавеска.

— Посмотри на эти светлые акценты! Такой великолепный цвет, я завидую. — Она произносит это с такой завистью, что я неловко ерзаю. Раньше меня никогда не волновали волосы, но теперь я чувствую вину из-за того, что не ценю их. Может даже следовало сделать что-нибудь другое, кроме как завязать их в хвост.

— Спасибо, — неловко говорю я.

— Некоторым с рождения везет, — вздыхает она.

Я смотрю на мозоли на своих ладонях. И думаю обо всех тех ночевках на постелях, которые были жестче камней.

— Не очень-то.

Мой голос натянут и сглатываю, отводя взгляд. В тишине Нэт колдует своими косметическими кисточками над моим лицом. Наблюдаю за ней в зеркале, и потихоньку она начинает выявлять все больше меня. Нэт подводит мои серые глаза черным. Цвета хорошо контрастируют, выделяют глаза так, как я никогда не считала возможным. Она красит губы светло-розовым и сверкающий блеск дает иллюзию, что я улыбаюсь, даже когда этого не делаю. Нэт наносит светло-розовые румяна и пытается нанести бронзер, но я останавливаю ее. Я не пытаюсь никого поразить, просто пытаюсь вписаться.

Закончив, Нэт отходит назад.

— У тебя и в самом деле милое лицо, — говорит она так, словно трудно в это поверить.

Я пожимаю плечами.

— Полагаю, я с честью выдержала макияж, — говорю я, изучая свое отражение. Выгляжу также, но немного старше. Более изысканно. Улыбаюсь. Нэт усмехается.

— Этим сучкам станет еще более завидно, — говорит она с усмешкой.

Надеюсь, нет. Хмурюсь.

— Я не хочу, чтобы они завидовали, — говорю я.

Она пожимает плечами.

— Это все равно случится. — Нэт начинает прибирать косметику, распыляет чистящую жидкость на кисти. — Где ты работаешь?

— В «У Мэдди», — отвечаю я, глядя на часы. Двадцать минут до работы.

— Никогда о них не слышала. Как-нибудь наведаюсь. Приду и поддержу тебя.

— Спасибо. — Я смеюсь.

Больше не смотрю на свое отражение. Я готова.


Глава 11

Прогулка до «У Мэдди» короткая. В кампусе никого, вероятно потому, что все до сих пор мучаются похмельем с прошлой ночи. Я неторопливо обхожу здания, наслаждаюсь теплом солнца на коже. Вскоре тепло сменится леденящими порывами ветра, которые будут вызывать окоченение, а не комфорт. Тяну за лямки рюкзака, укорачиваю их. Рюкзак мне велик, но как может быть по-другому при росте в пять футов и два дюйма3?

Вскоре подхожу к «У Мэдди» и, как всегда, первое, что вижу – это яркая вывеска. Открываю дверь и вхожу. Несколько официантов ходят по залу, готовя ресторан к новому дню. Вижу несколько знакомых лиц, но они не останавливаются, чтобы поздороваться. Не уверена, то ли это от того, что они меня не помнят, то ли просто не хотят. В любом случае с удивлением понимаю, что меня это задело. Полагаю, в конечном итоге, я обычный человек. Внутренне вздыхаю, прохожу сквозь черные двери для сотрудников. Блестящие деревянные полы сияют так же, как и вчера и это напоминает мне о том, как умело Анна управляет предприятием. Поднимаюсь по лестнице и слышу голоса, доносящиеся из комнаты отдыха.

— ...видела ее?

— Новенькую?

Я останавливаюсь.

— Ага. Ей восемнадцать, но выглядит на двенадцать... Моя младшая сестра более фигуристая, чем она.

За этим утверждением следуют смешки.

— Ей не видать хороших чаевых, это уж точно.

— Никогда не знаешь наверняка. Некоторые парни любят, чтобы их девчонки походили на мальчишек, — насмехается женский голос. Снова раздается негромкий смех.

Я неподвижно стою у двери. Конечно же вселенная сделала так, чтобы я пришла во время разговора обо мне. Удастся ли мне когда-нибудь добиться успеха?

— ...Элейна была взбешена. Ты бы видела, как она посмотрела...

— ... он... забегал...

— А кто бы не согласился? Ты видела, какие у него...

Девушки внезапно замолкают и разражаются хихиканьем. Принимаю это за сигнал войти. Глубоко вздыхаю и распахиваю дверь, убедившись, что звук достаточно громкий, чтобы предупредить двух девушек. Не обращаю внимания на их присутствие, даже когда чувствую на себе их взгляды. Иду в другую сторону комнаты, едва замечаю яркий солнечный свет, заполняющий пространство. Задерживаю дыхание, пока не оказываюсь в раздевалке. К счастью, я там одна.

Смотрю на угольно-черные шкафчики и в сотый раз напоминаю себе, зачем я здесь. Бабушке потребовались долгие годы, чтобы создать сеть людей, которые могут предложить ей работу. Здесь в Мэдисоне я новичок без связей, никаких шансов, что найду тут работу, подобную той, что выполняла дома. У меня не было возможности показать людям насколько я трудолюбива. Анна была единственной, кто дал мне шанс. Она моя единственная связь. Обычно я упорно тружусь, так что работодатели рекомендуют меня другим людям. Оглядываюсь вокруг, задаюсь вопросом, хотела бы мне, чтобы Анна порекомендовала меня другим. Нет, если люди, которыми она себя окружает, подобны Элейне и двум девушкам, которых только что видела.

Тру лоб, внезапно чувствуя усталость, хотя еще даже не приступала к работе. Открыв рюкзак, достаю ключ и вставляю в замок. Через секунду дверца шкафчика открывается, обнаруживая слишком большую одежду и слишком унизительные воспоминания, чтобы их не замечать. Алекс сообщил мне, что праздники вроде Дня поминовения самые оживленные дни в году. Неужели именно сегодня я должна выглядеть утонувшей мышью? Я заправляю прядку волос за ухо и смотрюсь в зеркальце на дверце шкафчика. Мое лицо выглядит спокойным и невозмутимым. На нем не отражаются несметное количество мыслей и чувств, которые меня одолевают. Может, это часть моей «таинственности».

Называю это выживанием.

Облизываю губы. Не хочу никому здесь показывать, как неуверенно себя чувствую. Я трудолюбивая и докажу, что они ошибаются. Докажу судьбе, что рождена для чего-то большего, чем родить детей и состариться до срока. Перед мысленным взором возникает бабушкино лицо. Другие лица также стремятся на поверхность, но я отталкиваю их, концентрируюсь на морщинках вокруг бабушкиных глаз и ее упрямом подбородке.