Елена Истомина - Одноклассники

Я не знаю, зачем смотрю на это. Возможно, в очередной раз наказываю себя так, за свою непростительную ошибку.

В какой-то момент Арина посмотрела на окно, и я вздрогнул. Подумалось, что она может увидеть меня, хотя и понимал, что нет, не достаточно для этого света, но не выдержал. Уехал, не хочу смотреть, как она кончает от прикосновений другого. Не любимого, как она говорит. Но, тем не менее, она все же позволяет ему ласкать себя столь откровенно.

А мог бы ласкать сейчас я. Мог бы, черт возьми! Мог бы!

Я очень боялся, что она не согласится нам помочь и тогда, избавиться от Гараева младшего, будет куда сложнее. Придется придумывать новый план.

Душу переполняло отчаянье!

Хотелось напиться до беспамятства и забыться, на пару часов. А лучше и вовсе на пару дней выпасть из этой гребаной реальности, но я не мог позволить себе такой роскоши увы.

Поэтому, позволил то, что мог.

Остановил машину, вышел и дав себе волю, проорался во все горло, выпуская все скопившееся за эти годы напряжение. Следом пошли и слезы. Что ж, раз в жизни и поплакать не грех.

Взяв себя в руки, набрал Вику. Было очень тревожно за дочь, провел с ней сегодня весь день, мы оба постарались подарить дочке единение родителей. Она была очень рада, это было видно. Улыбалась и даже смеялась, несмотря на крайнюю слабость, но съела за весь день всего три ложечки супа и немного отваренной курицы. Ее тошнит от терапии и нужно есть немного через силу, но это взрослый может понимать и делать, но никак не ребенок пяти лет.

— Не разбудил? — спросил Вику, когда ответила.

— Какой там. — бывшая шмыгнула носом.

У меня чуть сердце не разорвалось!

— Ты плачешь? Что случилось? Кровь не подошла?

— Нет. По крови еще ничего не известно. Перед тем как уснуть она спросила — я ведь не ошибка? Правда? Она слышала тебя Смирнов! Слышала, как ты ошибкой ее назвал!

Женщина говорила сквозь зубы. Ее просто трясло от негодования. Это чувствовалось, даже не смотря на огромное сейчас расстояние, между нами.

Мне и самому стало плохо, хоть снова плачь!

Меньше всего на свете, я хотел, чтобы дочка слышала наши ссоры, а тем более, понимала наши слова, сказанные сгоряча, неправильно.

— Я же совсем не то имел в виду! Я говорил про всю ситуацию! Про наш брак!

— А ребенок это понял так, как понял! И согласись — она не так уж и не права! Не было бы этого брака, и ее бы тоже не было бы у нас! Ты сволочь, Смирнов! Сволочь! Ненавижу тебя!

— Не начинай, Вик! Я очень люблю дочку! Ты знаешь!

Но бывшая уже давно не слушала меня. Отключилась.

В раздражение пнул ногой по колесу.

— Вот же черти драные!

Арина как всегда права! Я должен больше времени проводить с дочкой, я бы и рад! Но Вика просто не переваривает меня! Все время подкалывает, задевает, пытается вывести на эмоции. Я давно привык. Не реагирую. Но ее это и бесит больше всего, и она сама начинает истерить абсолютно на ровном месте.

Я, конечно, понимаю, что у нее из-за всей этой ситуации, просто нервы ни к черту, но я ведь тоже не железный! Поэтому теперь сидим с ребенком посменно. Подменяя друг друга. Но даже на это Вика пошла с большим трудом и боем.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Звонок Салынского отвлек меня от мрачных мыслей. И тут же вверг в другие, не менее неприятные. Тяжело вздохнув, нажал на наушниках на кнопку приема звонка.

— Слушаю.

— Ну что, дорогой? Все у тебя готово? Убедил его бабу? — напряженно поинтересовались на той стороне.

— Завтра узнаем, — ответил устало. Просто боялся еще, и думать о завтрашнем дне.

— Может, ее денежкой хорошей простимулировать? Триста тысяч налом, хорошо будет? Помимо всего прочего, естественно.

— Да, нее! На бабло ее не взять.

По крайней мере, я очень на это надеялся.

— Ну, ты смотри! Ребята мои и сами все могут сделать, но аккуратнее конечно будет, если его свои, подмогнут.

— Не смейте туда ходить! Даже не думайте! Слышишь?! Не смейте! — закричал, боясь даже представить худшее. — В доме постоянно находиться их дочка восьми лет, с пожилой уже няней. Если с ними что-нибудь случиться — клянусь! Пожалеешь, что на свет родился!

Бандит в законе, на мой приступ ярости лишь весело расхохотался.

— Не случайно видать, девчонка-то на тебя похожа! Ох, не случайно!

Пока ждал Арину, просто места себе не находил!

Так я еще никогда не волновался. Даже на экзаменах в институте и когда рожала Вика, волновался куда меньше. Сейчас на карту поставлено все наше будущее. В самом прямом смысле этих слов.

Чтобы хоть как-то успокоиться, принялся глубоко дышать, с наслаждением втягивая в легкие сладковато — освежающий, хвойный аромат.

Огляделся.

Давно здесь не был. Очень давно.

Качели теперь здесь не одни. Их целых десять, они стоят в красивых арочных беседках, рядом с красивыми столиками с ажурными ножками.

Зона отдыха, мать ее! И все это тоже владения Гараевых теперь.

Сердце невольно сжалось.

Высоко поднялись, суки!

Однажды мы с тобой будем править этим городом, брат! Мы вместе!

Так говорил Вадик, когда мы отмечали поступление на юридический. И я тогда искренне в это верил. Верил, что станем равными партнерами, откроем свою юридическую фирму. Потом станем городскими депутатами и уже со знанием дела будем жителям помогать.

Я тогда и представить себе не мог, как круто развернет и разбросает нас жизнь. Но я безумно рад, что жизнь не вымарала меня в том дерьме, в котором они увязли по уши.

Но как все это объяснять Арине? Поверит ли? Не испугается ли? Не пожалеет ли извергов?

Только согласись, родная! Только согласись! — повторял я с утра, словно молитву.

С каждой секундой ожидания я нервничал, все больше, просто не зная, куда себя девать. Принеприятнейшее чувство, однако.

Постоянно смотрел на часы, и даже секундная стрелка мне казалась невероятно медленной! Про минутную, вообще молчу!

Вовремя сообразил, что находиться в зоне отдыха опасно. В любой момент сюда могут подъехать отдыхающие.

Спустился к речке и прошел по берегу к ивовому лесу. Мы очень любили выезжать сюда по выходным, и уединятся под красивейшими кронами раскидистых ив, наслаждаясь прелестью природы, и близостью друг друга.

Вытащил было телефон, чтобы набрать ей сообщение, подсказать пройти подальше. Но вдруг увидел ее за деревьями, в джинсовом костюме и розовой футболке. На шее красовался розовый платочек в цвет.

Куда же без него?! От вчерашней любви мужа, наверняка и парочка новых синяков добавилась!

Меня всего передернуло так, словно мерзкая змея по спине ползет.

Нет! Не сможет она его пожалеть после всего! Не сможет!

Разжал кулаки, выдохнул и пошел к ней навстречу. Арина пошла вперед, увлекая меня вглубь леса. Остановилась довольно далеко. У огромной, старой ивы.

У меня аж сердце защемило.

Она это специально? Это намек? Или она просто забыла о том, что случилось именно под этой ивой двенадцать лет назад?

Нет! Не могла забыть! Никак не могла! И не случайно ее выбрала!

Сердце забилось еще быстрее от предвкушения радостных вестей.

— Говори, — выдохнула Арина, резко повернувшись ко мне и скрестив руки на груди.

— Даже привет, не скажешь? — я невольно поежился, видя в ее глазах некое недовольство. Словно встречаться со мной ей было крайне неприятно, и делает она это по великой необходимости.

Впрочем, с горечью пришлось признать, что, так оно, наверное, и было.

— Времени нет. — Арина поморщилась, словно от зубной боли. — Говори.

Покрепче сжав в руках пакет с опасным содержимым, я начал.

— Твоего свекра скоро посадят, Арин. Через него весь контрафакт алкашки в наш город идет и дури всякой. Подготовлена большая операция. Все уже доказано, нужно только груз задержать. Все ваше имущество, что на его имя, конфискуют. Все счета арестуют. Ему не выкарабкаться и не откупиться. Поверь. По цепочке сейчас много высоких голов полетит.

— Это все, правда? Не подстава? — спросила любимая, недоверчиво сощурившись.

— Нет, Арин. Федералы под него четвертый год уже копают усердно, доказательная база полная и абсолютная.

— Вадим причастен?

— Его причастность доказать не удалось, но ваши счета и имущество все равно тоже арестуют на время следствия и у вас в доме будет обыск.

Арина громко выдохнула и нервно пригладила волосы. Кажется, мысленно перекрестившись. Я же собрался с силами, чтобы произнести главное:

— Сейчас самое время избавиться и от Вадима, Арин, — выпалил одним махом. — У вас будет обыск. Подложи где-нибудь в гараже, это, — протянул напряженной женщине небольшой, черный пакет, она не спешила его брать.

— Что это?

— Героин, — пересохшие губы еле шевелились.

— Это подлая подстава, Игорь, — холодно произнесла Арина, смотря на меня с призрением.

Я пожал плечами.

— Зуб за зуб. Разве с нами он поступил лучше?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍- Не лучше, но я не намерена такой же тварью становиться.

Мне оставалось лишь мысленно застонать. Я знаю это категоричное выражение ее лица. Если уж она с таким видом чего заявляет, то это железно. С места не сдвинешь теперь.

— Только не говори, что ты научилась кончать от того, что тебя душат! — выпалил на эмоциях.

— Научилась, Смирнов. Научилась. Жизнь, знаешь ли, по твоей воле, заставила! — отбила жестко и больно. Пронзая меня взглядом полным ненависти.

— С тобой, или без тебя, но это все равно сделают, Арин. Это уже решено, — донес спокойно.