Елена Истомина - Одноклассники

На среднем пальце правой руки, которой она обнимала тогда Вадима, я заметил золотое кольцо с жемчужиной. Дорогое кольцо.

Вывод напрашивался один; он сделал ей предложение, она его приняла, вот и отметили.

Хотя еще позавчера отказала мне.

— Игорюш, ну какой жить вместе? Ну, какой замуж? Где мы будем жить? На трех квадратах в коммуналке, с общей на сорок человек, кухней и ванной? Нам доучиться нужно. На работу устроиться, а наша любовь от нас не куда не убежит. Я буду ждать тебя даже из армии. Ты ведь мне, веришь?

Арина говорила так мягко, так рассудительно и ласково, что я не мог с ней не согласиться, не мог ей не поверить! Сказала, будет ждать, значит, будет!

И вот, спустя день, я вижу ее в объятьях нашего мажора, да еще и с обручальным кольцом на пальце! Разве мог я после этого зрелища, поверить в россказни об изнасиловании? Даже сейчас правда категорически отказывалась укладываться в моей голове.

— Откуда ты знаешь, как выглядит моя дочь? — взвилась бывшая одноклассница и одногруппница. — Ее фотографий нет ни в соцсетях, ни даже у знакомых! Ты, что следил за мной? Как ты оказался в том же заведение, что и я, именно рядом со мной?

В критическом мышление, Арине никогда нельзя было отказать. Всегда быстро умела сопоставлять факты. В отличие от меня.

— Что тебе от нас нужно? Куда ты меня везешь?

— К себе домой.

— Зачем? — снова нервный крик.

— Поговорим. Мы просто, спокойно обо всем поговорим. Хорошо? Потом, я отвезу тебя, куда скажешь.

— Однажды, я уже приходила к тебе поговорить. Знаешь, чего мне это стоило? Знаешь, как страшно было? Не стыдно даже. Нет! Страшно! — нервно смеется и от этого смеха, мне становится не по себе. — Я боялась, что ты, обезумев от ярости, побежишь рвать его на куски и сядешь лет на десять! А ты меня даже и слушать, толком не стал. Выгнал! С того дня, мне больше нечего тебе сказать! У нас замечательная семья теперь! И тебе в ней места нет!

Сжимаю руль до боли и невольно скалюсь подобно волку.

Снова очередная пощечина на показ.

Резко сворачиваю к обочине и бью по тормозам.

-

— Вот это твоя счастливая семья? Вот это? — хватаю за руку со шрамом.

Мне жутко смотреть на это изуродованное запястье. Волком взвыть хочется, как подумаю, что она пережила в душе, раз решилась на такое.

— Пусти! — кричит озлобленно. — Молодая была. Глупая! Все прошло давно. Все хорошо! — говорит и всхлипывает. Всхлипывает, потому что врет.

— Ты сделала это когда от меня пришла? Сделала в отчаянье, потому что не поверил? Потому что прогнал?

В горле застревает ком, пытаюсь сглотнуть его, чтобы снова смочь дышать.

— Нет. Не тогда, — отвечает севшим голосом. — Не в тебе дело! — говорит слишком поспешно и отворачивается. Потому что снова врет.

— Ты зачем за насильника замуж пошла? Как можешь с ним постель делить дальше, если насильник?

— А я и не могу! — ответила, резко повернувшись. — Не могу! Но должна!

Арину начинает трясти, видно, что она еле сдерживает истерику. Судя по всему, я задел очень больное место.

Сколько же боли в этих больших, серо-голубых глазах! Сколько обреченности! Если бы я мог сам себя на куски сейчас разорвать, то разорвал бы, не задумываясь!

— Но ты думала, что сможешь? Решила мне отомстить? Или просто узнала, что беременна и пошла за него от безысходности?

— Какая теперь разница, как было? — хватается за ручку дверцы, чтобы выйти, но я успеваю нажать на клавишу блокировки.

— Выпусти меня! Выпусти! — требует решительно. Видно, что не секунды больше не хочет находиться со мной рядом.

— Прости меня, Ариш! — говорю очень тихо.

Меня трясет, я чувствую, как по щекам катятся слезы, но мне похер на них! Впервые в жизни мне срать на то, как я выгляжу перед девушкой. Совершенно не до этого, когда саму душу на клочки разносит.

Арина поворачивается ко мне, видит мои слезы, и ее лицо тоже перекашивается от желания разрыдаться. Она закрывает лицо руками, и я прижимаю ее к своему сердцу. Спустя столько лет. Но, кажется, что так и было всегда. Словно и не было разделившего нас времени.

Раньше мы часто сидели, так вот, обнявшись, когда смотрели фильмы, когда она мне читала теоремы для заучивания, или когда просто разговаривали.

Эти восемь лет разлуки стали для меня одним долгим, кошмарным сном. Да, я как-то жил, как-то спал, ел, ходил на работу. И даже женился на Вике Свиридовой, в надежде на то, что милая, ласковая, любящая меня девочка, сможет исцелить мою израненную душу, заставит забыть ту, что истерзала меня в клочья.

Но не вышло. Ничего не вышло. Я лишь сделал замечательную девушку несчастной.

И вот сейчас, спустя восемь лет, Аришка трясётся в моих объятьях от боли, что пережила по моей вине. Потому что я не поверил! Не заступился. Не защитил.

— Все будет хорошо. Мы все исправим! Слышишь? Все исправим, — шептал, словно ребенка успокаивал.

— Нельзя! Нельзя исправить! — качает головой отстранившись.

Видеть ее глаза, полные слез, для меня невыносимо. Я снова касаюсь ее губ, надеясь утешить, отвлечь и она снова жарко отвечает мне. Обвивает руками шею, взъерошивает волосы. Как раньше.

Все как раньше.

Прижимаю ее к себе крепко-крепко. Водя по стройной спине руками.

Все еще моя. Все еще родная. Все еще до боли горькая.

Будь трижды проклято это закрытое платье! Если бы не разрез с левой стороны, то монашеское одеяние, ей-богу! Наверняка Вадик ей такие покупает! Тот еще собственник и ревнивец!

Быстро отстраняюсь от девушки, снимаю блокировку дверей, выхожу из машины, обхожу ее и открываю пассажирскую дверцу.

— Двигайся на край, возьму тебя на руки, я живу совсем не далеко. Вон в том доме, на первом этаже.

Арина послушно двигается к краю сидения, я подхватываю ее на руки, захлопываю дверцу, нажимаю на брелке на сигнализацию и иду с Ариной на руках к своему дому.

По пути вспоминаю, как однажды мы пошли в заброшенные сады за малиной, а когда прилегли на травку отдохнуть, Она сбросила шлепанцы и ее прямо в пятку ужалила пчела. Я семьсот с лишнем метров нес ее на руках до дома ее бабушки, приговаривая, что своя ноша не тянет.

Не тянула и сейчас, хотя давно уже была не моей.

Весит все так же мало. Роды на нее никак не повлияли. Все так же осталась в формах восемнадцатилетней девочки.

Иду быстро, тороплюсь, чтобы ее худенькие, босые ножки не замерзли.

Арина положила голову мне на плечо, я чувствовал, как глубоко она дышит, как часто бьется ее сердце, словно у испуганного зайчонка. И я готов абсолютно на все, чтобы защитить ее от всех бед, коими грозит ей этот жестокий мир. После всего, что она пережила по моей вине, я должен! Я обязан!

Соседка, Марина Семеновна, как всегда, вышла выгуливать своего мопса в самый не подходящий час, и внаглую уставилась на нас, открыв рот, к счастью, обошлась без комментария.

Вытащив из кармана ключи от квартиры, кое-как вставил их в замочную скважину и провернул.

Арина прилипла ко мне просто намертво. Словно пыталась отогреться моим теплом за все годы разлуки.

А я лихорадочно соображал, как бы помягче сказать ей после всего услышанного, зачем действительно следил за ней. Зачем нашел. Наша встреча не случайна, она права. Но как об этом сказать теперь?

Я понимал, что разговор с ней будет очень непростым и болезненным, но и представить не мог, что былые чувства захлестнут меня настолько сильно. И уж тем более, и в мыслях не было, что мне откроется такая жуткая истина.

Как мне теперь со всем этим жить? Как принять все это?

Черт возьми! Я ведь уже четко понимаю, что хочу, чтобы она осталась со мной несмотря ни на что! Хочу, чтобы она простила меня и вновь стала моей.

Как только я захлопнул входную дверь, Арина сразу же подняла свою голову с моего плеча и потянулась к моим губам за поцелуем.

Интересно, это в ней, как и во мне, вспыхнула былая страсть сейчас? Или поругалась с Вадимом и решила отомстить, например, за измену? Клин клином, как говорится. Может, все же именно для этого она и приходила в “Пламя”? А тут я. И я для этого у нее самая лучшая кандидатура! Как бог послал, что называется.

Отказать даме, я не мог и не хотел.

Не прекращая целовать, пронес ее в гостиную, сел с ней на руках на диван и правая рука чертовки, сразу оказалась на молнии моей вздыбленной ширинке.

— Раздевайся! — приказал, чуть отталкивая ее.

Арина покорно встала, расстегнула боковую молнию на платье, наклонилась вниз, подхватила подол, потянула вверх и вот, она уже в одних черных трусиках, от которых тоже быстро избавилась.

Я смотрю на ее идеальное, словно выточенное искусным мастером тело и просто теряю дар речи от того, что вижу.

Ее длинная, красивая шея и маленькие, покатые плечи, просто одно синее пятно.

В глазах Арины дрожат слезы, она смущенно улыбается, словно говоря мне — вот видишь, на что ты меня обрек.

— Что это? — выдыхаю потрясенно. — За что?

— Что? — спрашивает удивленно и растерянно, словно мне, ей богу, не чему поразиться, смотря на нее обнаженную! Словно синяя от побоев шея, плечи, а еще и грудь, это совершенно привычное, блядь, дело!

— Аа, это! Ну, вот такой вот страстный у меня муж, — усмехается нервно и с вызовом вздергивает подбородок. — Страшно, да? А я привыкла. Представляешь?

Стирает слезы со щек и идет за платьем, которое отбросила в сторону.

— Пиздец! — выдыхаю, сжав кулаки.

Как? Как к этому можно привыкнуть?!!

— Почему ты терпишь? Почему не заявишь в полицию?