Елена Истомина - Одноклассники

— О чем заявлять? — усмехается, застегивая молнию. — О том, что муж не сдержан в ласках? Он ведь не специально. Просто, когда небольшие гематомы наносятся каждый день, они накладываются, друг на друга, не успевая зажить.

Мозг мой закипает! Изо дня в день? Изо дня в день, блядь??

— Из ночи в ночь, точнее! — бьет прицельно и равнодушно.

Конечно! Она ж уже привыкла! Смирилась! А я не смогу! Никогда не смогу!

— Почему ты не попросишь быть сдержаннее? Не верю, что тебе нравится так!

— Дай мне тапочки и вызови такси, — говорит игноря мой вопрос.

Просила и не раз, но не была услышана?

— Я не отпущу, тебя к нему! Не позволю больше сделать тебе больно! — заявляю решительно. От ярости, кипящей внутри, мне хочется крушить все вокруг. — Мы сейчас же поедем к вам домой, заберем Надю, и все это закончится.

Теперь она смотрит на меня шокировано.

— Ты с ума сошел?! Да кто ты такой вообще, чтобы спустя столько лет, так нагло вторгаться в мою жизнь и принимать за меня какие-то решения?

— Я отец твоей дочери! И я не позволю, чтобы с матерью моего ребенка обращались как с рабыней!

— У моей дочери есть отец! Есть тот, кто присутствовал на родах, кто менял памперсы ночами, кто держал за ручку помогая сделать первые шаги. Он пел ей колыбельные, читает сказки, сам покупает самые красивые платья, водит в парк! Они очень любят друг друга! И я не позволю тебе, абсолютно чужому для Нади человеку, ломать ее мир! Что хлопаешь глазами? Не веришь, что Вадим ее любит? А хочешь, я тебе видео покажу? — бросилась к своей маленькой сумочке, что тоже валялась на полу. — У нас очень много домашних видео! Сейчас! — дрожащими пальцами тычит в дорогущий раскладной смартфон.

Я до хруста сжимаю зубы и кулаки.

Очередной спектакль, чтоб окончательно добить мою совесть!

— Хватит! Прекрати! — кричу так, что она вздрагивает и смотрит на меня, глубоко дыша. Ее тоже захлестнуло эмоциями.

Но она и представить себе не может, что чувствую я, понимая, что самым лучшим в мире отцом для моей дочери, стал подонок, издевающийся над моей любимой женщиной.

— Девочку он может и любит, но он прекрасно видит, что она от меня и мстит тебе за это синяками в постели, каждую ночь! Тебя это устраивает? Серьезно?

— А может и да! — отвечает с вызовом. — Может, я действительно достойна наказания за то, что однажды поверила тому, кто потом не поверил мне! Может, мне изначально следовало выбрать его и легче бы жилось сейчас!

Не справившись с эмоциями, схватил хрустальную пепельницу, что подарила мне Вика, на последнее двадцать третье и со всей силы швырнул в стену.

Арина испуганно вскрикивает, падает лицом в пол, а потом начинает истерично хохотать:

— А вы с Вадиком не такие уж и разные! Он тоже любит пошвыряться в стены чем потяжелее, если что не по нем, — говорит сквозь смех и слезы.

— И это идеальный отец?! Это видит мой ребенок? — кричу в бешенстве, еле сдерживаясь, чтоб еще и столик не перевернуть.

Звонит телефон Арины, и она прикладывает палец к губам, приказывая мне молчать. Я пользуюсь этим, чтобы перевести дух.

— Да, Вер. Говори, — отвечает как можно равнодушнее.

На крыше моего дома стоит вышка оператора мобильной связи и микрофон у смартфона хороший, так, что слышимость прекрасная.

— Что ж ты трубку не берешь, кулема?

— На беззвучном был. А что?

— Вадим нас нашел! — слышу я взволнованный голос видимо, все еще ее лучшей подруги, Веры Барашниковой. — Он забрал Надю, она сама захотела с ним пойти, правда. Я ж не могла запретить ей, правильно? Он сказал, что они сейчас поедут, заберут тебя от подруги, а потом, вы все вместе вернетесь домой.

— Как он нас нашел? Я же сменила симку!

— Не знаю, Ариш. Не знаю. Но ты лучше сама сейчас вернись домой и позвони ему, пока он тебя опять в комнате не запер и на колеса не посадил!

Мое сознание снова разрывает на тысячи частей!

Она, что, сбежала от Вадима вместе с дочкой? Как я это упустил, следя?

Он держал ее взаперти и на таблетках?! Чтобы была тихой и послушной все это время? Чтобы не сопротивлялась ему в постели? В первый раз опоил, и понравилось так?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍- Хорошо, Вер. — говорит резко севшим голосом. — Я возвращаюсь. Завтра отзвонюсь.

— Как давно? — спрашиваю, присев перед ней.

— Что? — спрашивает растерянно.

— Как давно он дает тебе таблетки? Все эти восемь лет? И в беременность давал?

— Мне нужно идти! — подхватывается она. — Отвези меня в бор. Сроч…

Арина вздрагивает всем телом от пронзительного звонка в дверь. В ее глазах мгновенно вспыхивает животный ужас.

Звонят настойчиво, не переставая.

Я тихонечко подхожу к двери, заглядываю в глазок. Там стоит этот прилизанный дьявол. Подбородок, задран вверх, скулы сжаты, в голубых глазах зияет призрение ко всему миру.

Я знаю этот вид.

Фактически боевая стойка. Готов в любой момент, без колебаний наградить хукам справа.

— Он? — тихо спрашивает Арина, надевая мои тапочки.

— Иди в комнату. Я поговорю с ним! — я несказанно рад, что теперь есть куда выплеснуть свое бешенство.

— Нет. Это ты иди. А я выйду к нему! — заявляет Арина решительно.

— Ты же ушла от него? Сбежала! Я ведь правильно понял?

Молчит, закусывая губы.

— Ну, вот и не возвращайся! Плохая примета. Я все решу.

Пытаюсь втолкнуть Арину в комнату.

— У него в машине ребенок! Надя ждет меня! И я пойду. Не вмешивайся! — грубо отталкивает мои руки. И не ищи нас! Не смей вторгаться в нашу жизнь! Тебя она не касается! Уйди в комнату.

— Не оставлю! — качаю головой. — Прости! Но на сей раз — не оставлю. Не могу.

— Не прощу! Поклялась себе тогда, что не прощу! Даже если однажды придешь, и на коленях ползать будешь! И не прощу! — шипит зло, словно кобра. — Если хочешь, чтобы у твоей дочери было все хорошо, ни преследуй, ни меня, ни ее. Марш в комнату!

Я готов был драться за Арину словно лев, до последней капли крови! Готов был зубами вгрызться Вадиму в глотку и разорвать ее без жалости, но Арина права: там внизу, маленькая девочка с моими глазами, ждет своего любимого папу.

Вадим, похоже, действительно любит Надю, я видел, как он качал ее на качелях в парке, как фотографировал, как смешил, как они вместе ели мороженое. Как он бережно поправлял ей волосы и вытирал губы. Я видел, как льнула к нему девочка, как радостно вокруг него скакала, обнимала его. И, если я убью или хотя бы изобью эту мразь, Надя никогда не поймет и не простит меня. Ведь наверняка, при ней они играют в идеальную семью.

Но, черт возьми! Сердце кровью обливается, как представлю, что эта мразь сделает с Ариной, когда они останутся наедине, за то, что она посмела сбежать, за то, что вышла из моей квартиры.

Я не могу! Я не имею права оставлять ее в его руках!

Я отступил, скрывшись в гостиной, но лишь для того, чтобы как следует подготовиться к наступлению.

Арина.

Арина.

Так страшно как сейчас, мне было, пожалуй, только в тот самый проклятый день. А еще на следующий, когда проснулась и ощутила боль во всем теле. Особенно в самом низу и в ногах. И когда увидела на среднем пальце правой руки, золотое кольцо с бриллиантами и белой жемчужиной. Очень дорогое кольцо.

Вадим уже работал помощником прокурора — читай своего отца, и зарплата у него была, конечно, очень даже неплохая, но не на такое ведь кольцо? Откуда у него такие деньги?

Впрочем, до этого ли сейчас? Почему меня это вообще волнует?!

Сдернув кольцо, швырнула его в стену.

На стуле, возле кровати, аккуратно сложенными лежали мои вещи. Трусики сверху.

Меня затрясло.

Перед глазами сразу замелькали ужасные картины, того, как отбивалась, как просила не делать, а он не слушал. Удерживал, придавливал собой, душил. Эти его отвратительно мокрые губы и длинные пальцы, срывающие одежду.

Как же дико тогда захотелось помыться! Смыть с тебя его мерзкие прикосновения! Содрать вместе с кожей!

Говорят — мыться сразу нельзя. Но мне можно. В полицию идти бесполезно. Это точно!

Завыв, вцепилась руками в волосы. Как он мог?! Как мог! Другом ведь себя называл! Другом!

Забыть! Забыть! Как можно скорее забыть! Никому не скажу! Даже Игорю! Ему, даже особенно! Не дай Бог, узнает! Будет смерть! А папаша, за своего выродка, засадит его пополной. Лет на двадцать! Это как пить дать.

Нет! Молчать! Молчать! Молчать! Забыть и молчать!

Вадим вошел в комнату с подносом полным еды. И с обворожительной улыбкой на губах. Словно после ночи взаимной, счастливой любви.

— Прости, котик. Вчера выпил. Был не сдержан. Но, я все искуплю. Обещаю. Колечко не понравилось? Я больше года на него копил. Но если хочешь, пойдем, обменяем на то, что понравится тебе.

Больше года копил?! Он это планировал??!

Я тогда совершенно точно сошла с ума. Повредилась рассудком. Я орала как дикий, раненый зверь. Я это осознавала, но ничего с собой поделать не могла. Перевернула на него поднос, кинула стулом, перевернула стол, запустила вазой.

— Подонок! Мразь! Ничтожество! Как ты мог?

Вадим постепенно притеснил меня к стене и схватил за руки, чтобы не расцарапала его холеную морду. Меня всю трясло от омерзения, что он рядом.

— Да, подонок! Да, мразь! Не сдержался! Не красиво поступил! — говорит, спокойно. — Признаю! Но сколько ж можно надо мной то издеваться, а? Пришла одна, в коротенькой юбченке, с голыми коленками, сисками, считай, что наголо и улыбается, и улыбается! Да тебя б в таком виде каждый отымел!