Музыка оборвалась резко. Витольд тут же притянул к себе девушку и поспешил к машине. Богдан уже выскочил, открывая заднюю дверь.

— Где? — резко спросил Витольд, усаживая недоумевающую девушку.

— На той стороне, но не успели. Надо уезжать. Темнота нам в помощь, но кто знает.

— Стасу позвони потом.

— Уже сбросил смс. Витольд Лоллийевич, я же предупреждал.

— Позже.

Он осмотрелся, обходя машину. Два студента разочарованно гыкали на той стороне улицы. Хотели стать звездами ютуба. Виттольд уселся рядом с Ландышем. Машина тут же резко набрала скорость.

— Ландыш, позвони Виктору. Пусть он встретит у подъезда тебя.

— Я хочу к себе.

— Ландыш, не капризничай.

— Вы обещали.

Он осекся и потом скомандовал:

— Богдан, везем Ландыш домой. Виктору позвони, предупреди брата.

Он бесстрастно слушал ее препирательства с братом, затем отнял телефон:

— Виктор, Ландыш сказала отвезти ее домой. Твоя сестра устала. Хочешь, приезжай к ней сам, не надорвешься. Я доведу Ландыш до дверей.

— Ага, приезжай. Я не такой дурак, как пытаюсь казаться.

— Так и не дури.

— Понял. Телефон передайте мелкой.

— Почему ты постоянно обзываешь сестру?

— Так она мелкая, маленькая, младшая. Единственная сестра, моя малявка, — сказано с таким обожанием в голосе, что Витольд вернул аппарат Ландышу.

Она выслушала все и убрала телефон в сумку. Витольд обнял ее за плечи:

— Нас пытались заснять на видео на набережной. Богдан сделает пару петель по городу и мы отвезем домой тебя. Пока можешь отдохнуть.

Когда через три четверти часа они припарковались у ее подъезда, Витольд с сожалением отпустил девушку:

— Спасибо за хороший вечер, Ландыш. Тебя проводит Богдан. Поднимешься, позвони брату. Спокойной ночи.

Водитель уже открыл дверь с ее стороны, протягивая руку, чтобы помочь выйти. Она не спешила, смотря на него недоуменно. Озвучить вопрос ей мешал стоящий рядом Богдан. Витольд наклонился и тихо шепнул:

— Я не каменный, Ландыш, и выдержка у меня небезгранична. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — девушка вспыхнула от смущения и выскочила из машины.

Через пять минут его телефон просигналил о входящем сообщении. Богдан прислал через ватсап фотографию пары, танцующей на набережной. Витольд усмехнулся и скачал фотографию себе. Поставить ее на заставку не дала привычка не светить свои слабости.

— Ты же сказал, что там темно, — заметил он вернувшемуся водителю.

— Я находился ближе, да и аппарат у меня помощнее, чем у студиозов. Ландыш довел до двери, удостоверился, что она зашла. Витольд Лоллийевич, зря вы так с ней. Она расстроилась.

— Богдан, фотография.

— Уже отовсюду удалил.

— Тогда поехали.

— Ландыш не Паулина.

— Вот именно. Я попаду сегодня домой?

Богдан молча завел машину. Витольд смотрел на дорогу, но мыслями был далеко. На набережной, где в его руках доверчиво танцевала Ландыш. Он контролировал ситуацию. Пока контролировал.

* * *

Богдан проводил меня до двери и дождался, пока я открою дверь.

— Спасибо, Богдан, извини, что напрягаю.

— Пустяки, Ландыш. Хотите, я вам кое-что подарю? Проверьте телефон.

Я достала смартфон, где мигало одно сообщение. ММС. Открыла и замерла. Пара танцевала на набережной. Игра света и теней, недосказанности и откровений.

— Ему я тоже отправил, а у себя уже удалил. Ландыш, Витольд Лоллийевич весьма сложный человек, в чем-то возможно и циничный. Но ложь не приемлет и сам врать не будет. Мне не положено об этом говорить, но вранья ему с женой хватило.

— Тогда почему говорите?

— Я не одобряю его действия, но… Одно то, что он нашел силы сдержать свои желания, говорит о многом в отношении вас.

— Витольд Лоллиевич говорил, что вы никому ничего никогда не скажите.

— А разве я говорил? — Богдан озорно подмигнул мне, — я вообще молчал, только напомнил, чтобы вы брату позвонили.

— А сейчас?

— Вам показалось. Закрывайте дверь и я пойду.

Я послушно щелкнула замком. Лифт загудел, увозя мужчину вниз. Сбросив туфли, я прошлепала босиком на кухню зажигая свет. Надо бы из холодильника все приготовленное выкинуть, да и вообще найти что-нибудь поесть, а еще в душ сходить. Провела по волосам. Вишневский все шпильки выкинул в реку. Смысл его действий и слов не поддается никакой логики, женской так точно. Если он действительно увлечен, тогда почему не пошел сам провожать? Я вспомнила о прогулке. Ну да, ага ага. Мужчина не получил желаемое, а значит ничего не будет. Завтра смело можно спать. Еще на церемонии видела сколько девушек готовы перед ним стелиться просто так. Выбор был. Красивые, холеные, в дорогих украшениях. То, что мужчины любят. Вон и Олег. Я набрала телефон Витьки:

— Я дома.

— Одна?

— А кому я нужна?

Витька настороженно засопел в трубку:

— Мне приехать? Вишневский тебя обидел?

— Нет, как истый джентльмен проводил до двери, удостоверился, что я вошла и уехал.

— Мелкая, что с тобой? Даже не вздумай в него влюбиться. Ты же умная. Малышка, не глупи.

— Вить, я устала, пойду спать.

— Хорошо, тем более у тебя завтра свидание.

— Да, свидание. Пошла готовится.

Сбросила трубку и дошла до комнаты, где просто плюхнулась на кровать и уснула.

А утром меня разбудил звонок. Я долго шарила под подушкой рукой, пытаясь понять, кто ж такой наглый в субботу так рано звонить.

— Да?

— Доброе утро, Ландыш. Судя по голосу, ты еще спишь.

— Витольд Лоллиевич?

— Лоллийевич. Ландыш, я буду у тебя через пятнадцать минут.

— А зачем?

— Если не ошибаюсь, то сегодня суббота, — вздохнула трубка, — уже одиннадцать. Мы договаривались погулять вместе.

— Я думала, после вчерашнего, — я пыталась сообразить, не снится ли мне все это.

— А что было вчера? — похвастался избирательной амнезией Вишневский, — вчера был красивый вечер, танец на набережной, потом я проводил тебя домой. Ландыш, твой сонный голос наводит на различные мысли. В общем, собирайся и я жду внизу. Завтракать будем вместе.

Он сбросил вызов а я недоуменно уставилась на телефон. Это что сейчас было? И что делать? И почему он все равно едет, если я вчера отказала? Еще одна попытка или? Подскочив я бросила в ванную. Косметика по лицу, волосы всклокочены. И у меня всего пятнадцать минут? Телефон вновь затрезвонил, я выскочила из ванной, на ходу отвечая и роясь в шкафу в поисках хоть чего-нибудь приличного.

— Мелкая, привет.

— Вить, ты не вовремя.

— Это почему это?

— Я проспала!

— Понял, — он со смехом отключился.

Увы, в отведенные четверть часа я не уложилась. Как назло волосы не сохли. Про то, чтобы накраситься, даже не было речи. Хорошо хоть шнурки в кроссовках одного цвета. А еще мне их Витька помыл, и они вполне презентабельно выглядели.

Через полчаса я стояла внизу с термочашкой в руке. В самый последний момент налила горячего чая и схватила пару пряников. Вишневский вышел из машины с улыбкой и я облегченно перевела дух. Он тоже был в джинсах и кроссовках, и пусть стоимость последних может быть перекрывала мою зарплату. И он действительно приехал.

— Здравствуй, Ландыш. Я же сказал что мы позавтракаем.

— Добрый день.

— Садись в машину.

У меня отобрали кружку и открыли переднюю дверь. Уже выруливая на улицу, Вишневский тихо сказал:

— Давай сразу закроем вопрос, который повис вчера. Наши с тобой отношения это наши личные отношения. Если мне что-то не понравится, то я скажу прямо. Аналогичного поведения прошу от тебя. Я сделал вчера попытку форсировать события, ты дала понять, что спешу. Я понял и готов ждать.

— А если долго придется ждать?

— Я же не сказал, что прекращу свои попытки сблизиться. Но за отказ не упрекну.

— Зачем вам это, когда вокруг столько красавиц.

— Они вокруг, а ты рядом, причем настолько, что другие уже не нужны. Давай оставим эту тему. Я обещаю вести себя корректно и прилично. А теперь вернемся к прогулке. Машину оставим на Космодамианской набережной, там есть неплохой ресторан, где можно нормально позавтракать. Далее уже пойдем пешком. Посмотрим на место, где Яуза впадает в Москву-реку и оттуда уже сначала на Яузский бульвар и далее до Чистопрудного, а вот потом спустимся по Мясницкой улице, я тебе немного расскажу про дом Перлова, больше известного как Чайный дом на Мясницкой.

— Я там чай покупала.

— Верно. Между прочим, очень интересна его история. Но это я уже на месте покажу. Дальше по мостовой мимо бывшего Московского училища живописи, ваяния и зодчества, который по сути является папой МАРХИ.

— А про свою альма-матер тоже расскажете? — я поудобнее устроилась на сидении, пробуя чай на степень кипятка.

— Можно, тем более там недалеко. Впрочем, мы же в ноябре все равно туда попадем.

— Вы лекцию читать будете, то есть заняты, чтобы отвлекаться на меня.

— Хорошо. А что ты хочешь услышать?

— Про 'Ушацъ'.

Вишневский рассмеялся:

— Михаил Лазаревич подписал кульман, на котором предпочитал работать, когда учился в МАРХИ. Его одногруппники решили разыграть собственника и подписали все чертежные приборы. Тогда в моде была стилизация под древнерусский шрифт, оттуда и пошла твердая 'ять' на конце. Шутка понравилась, и это стало визитной карточкой мархишников. 'Ушацъ' можно найти в разных местах, где ступала нога выпускника МАРХИ.

— И вы тоже так подписывались?

— Ландыш, я из приличной семьи, — оскорбился он, — стены не раскрашиваю. Тем более я работал параллельно с учебой, у меня сын родился, когда я закончил первый семестр первого курса. А вот дочь тогда отличилась в Новой Зеландии. Мы были в той самой долине, где снимали 'Властелина колец'. Аниэла уже училась на первом курсе МАРХИ. И вот под конец экскурсии моя воспитанная принцесса украдкой достает перманентный маркер и пишет на одном из камней 'Ушацъ' Я потом контрабандой вывозил камень, рисковал попасть за решетку.