— Лиза, привет, — улыбнулась она.

— Доброе утро.

— Миша спит еще?

— Спит. Я не хотела его тревожить.

—  Он будет теперь до обеда отсыпаться. Чай хочешь? Я «Наполеон» испекла, вкусный получился.

— Очень хочу, — несмотря на стеснение, оживилась я.

— Я заварила чай с мятой. Мы любим дома заваривать чай. Пакетики не признаем совсем, — засуетилась она. Быстро расставила красивый сервиз, принесла нарезанный ровными прямоугольниками торт и начала разливать ароматный горячий чай.

Чувствуя себя немного неловко, я села на мягкий угловой диван.

— А у моря, как живется? — поинтересовалась, придвигая к себе чашку с чаем.

— У моря? Легко, — улыбнулась Ольга. — Я точно не жалею, что переехала. И Мишу все хотела сюда перетянуть. Даже дом купили…

Она осеклась и замолчала. Снова острые углы. Я скользнула взглядом по так и не убранной фотографии, и вдруг догадалась, отчего дом, в который меня привез Воровский, выглядит именно так. Как дом для семьи. Его и приобретали для семьи. Той, которой потом не стало.

— Может, еще не поздно? — улыбнулась, попытавшись сгладить выползший острый угол.

— Мне кажется, ему здесь будет скучно, — она тоже ослепительно улыбнулась. Слишком натянуто и неестественно.

Втянув побольше воздуха, я пригубила горячий чай.

— Как вкусно!

— Мяту я выращиваю сама,  — довольная моей реакцией, пояснила Ольга. — Если хочешь, и тебя научу.

— Было бы хорошо… только я живу в студии. Сажать пока негде.

— Ну, это пока… — усмехнулась она. — К тому же, ее можно выращивать на окне.

— Правда?

Неловкость снова окатила с головы до ног. «Пока» прозвучало, как надежда. Есть ли надежда в отношениях, которые основаны на случайной встрече двух одиноких и отчаявшихся в жизни людей?

— А вы с Мишей давно знакомы? — накладывая в тарелку кусочек торта, вбросила вопрос Ольга.

Ох. Как объяснить маме, что наши отношения завязались на пошлой переписке, перед которой мы были готовы убить друг друга?

— Нет. — Покачала головой я. — Совсем недавно.

Мне не хотелось ее обманывать. У этой семьи своя трагедия, у меня своя.

— Знаешь, иногда с человеком проводишь много времени, а все равно сомневаешься – твой, не твой… А иногда достаточно одного дня, чтобы понять – без него дальше никак. Только с ним.

В сердце что-то кольнуло, и я уткнулась в чашку с чаем.

— А семена мяты у вас есть? Я бы могла попробовать вырастить их у себя на окне.

 Брякнула на свою голову.

— Есть, — отчего-то заулыбалась она. — Я их тебе обязательно дам. Попробуешь, вдруг получится.

Я тоже улыбнулась. Не знаю, почему. Вдруг действительно получится?

Вечером мы уезжали из дома Иракли с пакетами наготовленной еды и маленьким мешочком, в котором лежали семена мяты.

— Мам, ну, пожалуйста, заканчивай совать продукты! Холодильник не вместит! — возмущался у дверей Воровский. — Нам скоро уезжать, пропадет все!

— Не пропадет. Вот увидишь… — качала головой она. Потом прижалась на миг к его груди и тихо попросила: — Береги Лизу. И… не продавай пока дом.

— Мама… — Воровский поморщился. Потом тяжело вздохнул. — Ладно, повременим с продажей.

Завибрировал сотовый телефон – прибыло такси, чтобы везти нас в Сочи.

—  Ну, еще по одной коньячка на посошок! — спохватился Иракли. Не успели мы отказаться, как он уже ловко разливал коричневую жидкость по стопочкам. — И чтобы привез к нам Лизу еще раз, обязательно!

Воровский улыбнулся и взял хрустальную стопочку.

— Будем здоровы, — подмигнул матери он.

Скоро мы сидели в такси.

— Они тебя совсем задергали, да? — коснувшись моей руки, с сожалением взглянул на меня Воровский.

— Да ничего… у тебя хорошая мама, — улыбнулась я и отчего-то прильнула к нему.

— Миш. Она дала мне семена мяты. Как думаешь, на окне ее можно вырастить?

Он задумчиво посмотрел на меня.

— А ты хочешь ее растить?

— Да.

Я никогда в жизни ничего не сажала, но почему-то для меня было очень важно посадить семена, которые дала его мама.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Воровский привлек меня к себе и поцеловал в макушку.

— Попробуем посадить.

И мне стало хорошо. От того, что мы попробуем посадить эти семена вместе. Нет, конечно, ничего не вырастет, но все же… мне отчаянно хотелось, чтобы выросло.

Через два дня мы улетали обратно домой. Я везла в сумке проклятые миллионы, которые отказался принимать банк, и маленький мешочек с семенами мяты. И мне было не важно, что случится с миллионами. Самое главное в тот миг было довезти семена и бережно высадить их в землю.

Глава 42. Лиза

Марк Король распахнул дверь моей студии и с довольным видом передал мне в руки новый ключ.

— Лиза, вашу дверь полностью переделали. Теперь ее будет очень сложно открыть, потому что замок не совсем стандартный. Он открывается ключом, который существует в единственном экземпляре. Если вы запретесь изнутри, открыть квартиру будет практически невозможно. И еще – за квартирой установлено видеонаблюдение. В прихожей есть тревожная кнопка. Если пошлете сигнал, его получит вневедомственная охрана. Через пять минут к вам приедет наряд хорошо обученных сотрудников. Они же ведут наблюдение за подъездом. У них есть фото вашего бывшего супруга. То есть, камера поймает его еще до того, как он успеет подняться наверх, и передаст сведения об опасности в отдел. Понимаете, о чем я?

— Кажется, да.

Я улыбнулась.

— А во сколько обойдется такая дотошная работа охраны?

— Ни во сколько, — подмигнул мне Воровский. — Мы давно с ними сотрудничаем, так что это новогодний подарок.

— Правда? Если подарок, то роскошный…

— Я позвоню тебе позже.

Я потянулась к нему и с нежностью чмокнула в колючую щеку. Он нерешительно помялся на пороге, а потом заторопился к выходу.

Я выдохнула. Как же хорошо оказаться снова дома! Принять ванну, заварить любимый зеленый чай, забраться с ногами на диван и листать странички в интернете…

Все же, я распаковала подаренную пижаму с новогодним оленем. Я никуда не собиралась идти, поэтому надела ее после ванной и заварила чай. Взгляд упал на холодильник. Билеты в Рим, прижатые магнитиком, все также висели на своем месте.

Меня, будто обожгло. Вырвала их из плена магнитика и уже хотела разорвать, да только разглядела дату. Вылет был датирован пятым января.

Вздрогнув, я отбросила билеты в сторону. То, что они еще годны, вводило в напряжение. Как будто срок годности нашего с Олегом брака еще не истек. Грудь сдавило предчувствие – это не конец.

Забралась на высокий барный стул и смотрела, как билеты падают на пол. Любила ли  я его когда-нибудь? На лбу пролегла морщинка.

Безусловно, любила. Разве можно не любить своего первого мужчину? Того, кто научил тебя получать удовольствие от секса? От красивых нарядов, от себя самой?.. Олег подкрадывался незаметно. Осторожно отключал меня от внешнего мира, шаг за шагом. Сначала мне даже нравились его щепетильная забота и тотальный контроль. Над записями в социальных сетях, над друзьями, над тем, какое платье купить… Кошмар подкрадывался, но он был едва осязаем. Вроде бы ничего не значащая критика с утра… убеждение избавиться от всех друзей – «они тебе завидуют». Первая пощечина – и тут же убеждение, что я ее заслужила… А я верила. Верила, что он прав. И с каждым разом запутывалась все больше. Боялась разозлить еще сильнее… Самое страшное – если бы не та женщина в отделении скорой помощи, я бы продолжала жить в браке с Олегом.

Отчаяние подкатило к горлу, и я сжала кружку в руках.

«Не хочу! Больше не хочу быть жертвой…»

Щелкнул сообщением телефон.

«Лиза, он приходил ко мне…»

Аля. Надо же, материализовалась. И кто «он»?

«Я, наверное, покончу с собой, Лиза… я ведь только на работу вышла…мне долг отрабатывать надо…»

Ясно. Снова напилась.

«И тебя с новым годом, сестричка», — медленно отпив глоток чая, написала ответ.

«Я теперь из дома выйти еще неделю не смогу! Как мне оплачивать долги?»

«Почему не сможешь? И кто к тебе приходил?»

«Твой муж приходил!»

Что-то хрустнуло внутри. Я резко схватила телефон и набрала ее номер.

— Когда он приходил, Аля?

— Час назад… я только в себя пришла.

Голос пьяный. Дрожит.

— Ты где?

— У бабушки на квартире, где мне еще быть. Он… ненормальный, Лиза! Купи пистолет!

— Я сейчас приеду.

Не помню, как я одевалась. Как вызывала такси. Вечерние пейзажи переполненных дорог пестрили перед глазами, а внутри все переворачивалось. От отчаяния, от ярости. Я знала, что мой муж мог сделать с моей сестрой. То же самое, что и со мной.

Быстро мелькали лестничные пролеты в обшарпанном подъезде. Старенькая дверь, обтянутая кожзамом.

— Аля! Открой, Аля! — затарабанила по двери я.

Сестра открыла. Я взглянула на ее лицо и вздрогнула. Нос разбит, верхняя губа распухла, под глазом синяк…

— За что он тебя ударил?

— Потому что…

Аля беспомощно развела руками и потащилась на маленькую кухню. Пакет дешевого крепленого вина, стакан. Пепельница, полная окурков. И грязь. Везде. Квартира запущена настолько, что я опасалась к чему-либо прикасаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Аля закуталась в когда-то добротный халат из шелка, который выцвел, и подошла к столу. Плеснув почти полный стакан вина, она залпом выпила. Потом закурила.