Мэделин Мартин - Огненное сердце

Неожиданно быстро леди Кентербери объявила о начале бала. Открывал его вальс. Граф предложил Элеоноре руку, и ей ничего не оставалось, как принять ее. Боже, где же Чарльз?

Девонингтон склонился к самому ее уху:

– Постарайтесь быть внимательнее и не сбиваться с шага, как в прошлый раз.

– Простите?

– Вы ведь танцуете со мной, поэтому все должно быть правильно. Выпрямитесь, спину ровнее.

На глазах Элеоноры едва не выступили слезы от обиды, ведь именно он в прошлый раз наступал ей на ноги. Он, а не она, постоянно сбивался и путался. Что ж, придется терпеть. Танец даст возможность переждать время. Сейчас Элеонора отчетливо поняла, что никогда не смогла бы выйти замуж за Девонингтона. Как можно жить с человеком, который обвиняет вас в собственных ошибках, да еще постоянно рассказывает скучные истории о собаках и охоте. А если бы все-таки она вышла за него, то какая несчастная жизнь ее ожидала!

Вальс быстро закончился. Элеонора встала рядом с матерью и принялась разглядывать лица гостей.

Девонингтон склонился так близко, что она разглядела красные прожилки, словно паутинка покрывавшие его нос.

– Мне было бы приятно вновь танцевать с вами, леди Элеонора.

В комнате стало душно, легким не хватало воздуха, но она не могла вздохнуть.

– Но второй танец подряд будет означать… – произнесла Элеонора. Пересохшие губы с трудом шевелились.

Девонингтон расплылся в довольной улыбке и стал похож на кота, готового наброситься на не замечающую опасности мышку.

– Леди Элеонора. – Он взял ее руку в свои потные ладони. – Вы осчастливите меня, отдав следующий танец и если согласитесь быть рядом со мной в качестве графини Девонингтон.

– П-простите? – пробормотала Элеонора.

– Не заикайтесь, вам это не идет. – Взгляд графа стал строгим. – Я хочу, чтобы вы стали моей женой.

Глаза Элеоноры забегали по залу, она чувствовала себя утопающей, которая лихорадочно ищет, за что ухватиться. Чарльза нигде не было. В чем дело? Почему же он не пришел? Он должен спасти ее, вырвать из лап Девонингтона. Неужели Чарльз передумал?

Внезапно из-за спины послышался голос:

– Вы не можете жениться на ней.

Элеонора удивленно повернулась и увидела Хью.

– Ледси, какого черта вы вмешиваетесь? – Граф надулся от возмущения. – Свой шанс вы упустили, уступите дорогу другим, юноша.

– Дело вовсе не во мне, – на лице молодого человека появилась наглая ухмылка, – а в куртизанке, которая каждый вечер дает ей уроки.

Элеонора с ужасом смотрела на Хью, не представляя, как поступить. Неужели она не ослышалась, он действительно сказал, что она берет уроки у куртизанки?

Она вспомнила, что видела его в наемном экипаже у своего дома; вероятно, на улице, где живет Лотти, тоже был он. В тот вечер она была озабочена разоблачением, поэтому не обращала внимания на происходящее вокруг. Пришло время расплачиваться за беспечность и глупость.

Девонингтон сделал шаг к Хью с угрожающим видом.

– Не забывайте, что обвиняете женщину, которая станет моей женой.

Хью нарочито презрительно поморщился.

– И уверен, большой шалуньей, учитывая, какие уроки она получила.

– Вы говорите абсурдные вещи, – резко произнесла графиня Вестикс. – Что за надуманные обвинения?

– Вовсе не надуманные, мадам. Я видел ее после вашего отъезда в «Олмак», выходящей из дома в плаще и в парике. Я следовал за ней до Рассел-сквер и ждал в карете, пока она находилась в доме куртизанки по имени Шарлотта. Сначала я не поверил, что это леди Элеонора, но расспросил слуг, и они поведали, что миледи уже несколько недель учится у хозяйки «особой» науке.

И это все сделал Хью Ледси? Боже правый, помоги!

Элеоноре стало жарко, будто у нее поднялась температура. Происходящее ужасало несчастную девушку, сможет ли она выдержать такой удар.

– Вы знали? – протянул Хью, пристально глядя на графиню. – Или поступок дочери был для вас тайной?

Графиня Вестикс побледнела. Как бы ни закончился разговор, репутация Элеоноры в любом случае безнадежно погублена. Слишком много свидетелей, завтра все общество будет в курсе. Графиня набрала в грудь воздуха, готовая обороняться, но вперед вышла Элеонора.

– Матушка ничего не знала, – заявила она. – Я скрыла от нее, беспокоясь за ее здоровье. Вы не видите, как графиня потрясена вашим заявлением?

Графиня Вестикс бросила на дочь многозначительный взгляд и покачала головой.

– Вы, лорд Ледси, сообщили всем, что я холодна, что не испытываю ни чувств, ни эмоций. Возможно ли найти мужа той, которую считают Снежной королевой? Я лишь хотела стать женственнее, милее, то есть такой, как любимая вами леди Алиса.

Мелькнула мысль оглядеться, может быть, Чарльз пришел, сейчас так нужна его помощь. Но внутренний голос подсказывал, что он не появится на балу. Чарльз бросил ее на произвол судьбы. Похоже, она слишком настойчиво уговаривала его жениться.

Граф Девонингтон повернулся к Элеоноре и поправил монокль.

– Вы говорите серьезно, леди Элеонора? Это правда?

Она перевела дыхание. Какой смысл отрицать?

– Правда, – произнесла она, понизив голос.

Хью довольно вскинул голову и сложил руки на груди.

Леди Кентербери вышла вперед и встала между Элеонорой и Девонингтоном.

– Графиня Вестикс, – торжественно заявила она, – настоятельно прошу проводить вашу дочь домой. И впредь ей не будут здесь рады.

Мать отпрянула, как от удара.

– Но это же…

– Простите, матушка, – прошептала Элеонора. – Мне надо было вам рассказать.

Графиня гордо кивнула, взяла дочь за руку и направилась вдоль людского коридора к выходу. Привычка, выработанная за годы, помогла им сохранить достоинство, несмотря на испепеляющие взгляды, обращенные на них со всех сторон, и громкий шепот гостей. Музыка давно смолкла, леди и джентльмены расступались и смотрели на них с возмущением. Так мать и дочь покинули последний бал в последнем для Элеоноры сезоне. Чарльз ее бросил, а теперь нет возможности выйти замуж даже за Девонингтона. Одна фраза разрушила ее будущее, обрекла на нищее, жалкое существование.

Не говоря уже о том, что репутация семьи Мюррей испорчена окончательно и непоправимо.

Чарльз не смог подняться. Голова нестерпимо болела, будто ее проткнули шпагой. Что же он пил? Таких обильных возлияний он не позволял себе со времен учебы в университете. Если не считать, конечно, вечера с бутылкой абсента, когда партия французского алкоголя была конфискована у берегов Африки.

– Томас… – с трудом и не очень внятно произнес он.

К счастью, слуга был рядом с кроватью.

– Как себя чувствуете, ваша светлость?

– Будто по мне прошлось стадо слонов, а потом столкнули в Темзу.

Томас нагнулся и помог хозяину принять сидячее положение. Комната закружилась, свет из окна слепил глаза.

Слуга подал стакан с мутной и зловонной жидкостью.

– Выпейте, ваша светлость, станет легче.

– Разве не из-за этого я сейчас в таком положении?

Томас, по обыкновению, улыбнулся:

– Возможно, сэр, хотя… сомневаюсь, что одна рюмка может привести к подобным страданиям.

– Только одна? – Чарльз несколько секунд разглядывал содержимое сквозь стекло, затем взял рюмку и опрокинул жидкость в рот. Она оказалась плотной, тягучей, превратилась в горле в ком, который никак не удавалось проглотить.

Томас, благослови его бог, протянул чашку чаю.

– Первый бокал, сэр, вы налили сразу по возвращении от графини Вестикс. – Он принял пустую чашку. – Еще, сэр?

Да, мать Элеоноры. Какого черта он потащился к ней? Внезапно сердце подпрыгнуло и, кажется, остановилось на мгновение. Он дал Элеоноре слово жениться на ней. Согласился взять в жены и получить тетради. О помолвке предполагалось объявить сегодня.

– Томас, сообщи леди Кентербери, что я принимаю приглашение и прибуду на бал вечером.

– Простите, ваша светлость, но бал прошел вчера.

Чарльз подпрыгнул на месте:

– Вчера?

Томас кивнул в ответ.

– Вы заснули в кабинете, вернувшись от графини Вестикс. Проспали пару часов, потом я перенес вас в кровать, где вы оставались до утра. – Томас нахмурился. – Я сам ничего не понял, сэр. Из бутылки было выпито совсем немного, не больше стакана.

Чарльзу стало сначала жарко, затем охватил озноб. Они еще не поженились, а он уже ее бросил.

– Элеонора… Бал… Я должен ехать к ней.

Чарльз сел в кровати, попытался встать, но ноги отказались его держать, и он плюхнулся обратно.

– Полагаю, это будет затруднительно. Что бы ни было в той бутылке, напиток не пошел вам на пользу.

– Проклятие, что за бутылка? – изумился Чарльз.

– Та, что в вашем кабинете, сэр. Ее прислали в подарок. Я думал, вам известен отправитель.

Обрывки воспоминаний всплывали в голове. Да, бутылка лучшего бренди… записка с оттиском – золотой компас, эмблема Клуба путешественников, а в ней… поздравление с возвращением домой. Он решил, что это шутка Элеоноры.

На душе стало тревожно. Что-то не так… Откровенно говоря, похоже, дела совсем плохи.

Чарльз еще раз попытался встать, держась за изголовье кровати.

– Ваша светлость, не надо, – бросился к нему Томас. – Вы еще не здоровы.

– Похоже, меня опоили, Томас. – Чарльз встал, пошатываясь, дошел до дверей и переступил порог. – Я должен проверить кабинет.

Томас поспешил подойти к хозяину и закинул его руку себе на плечо. Так они добрались до кабинета, где все осталось так же, как вчера. К этому времени Чарльз был способен передвигаться самостоятельно и вполне уверенно. Надо отдать должное камердинеру, приготовленное им снадобье хоть и отвратительно на вкус, но творило чудеса.

Чарльз появился у дома Вестиксов, когда время утренних визитов давно прошло. Скорее всего, дамы готовились к прогулке в Гайд-парке. Когда-то и они с Элеонорой гуляли там, ее зеленые глаза сияли, щеки становились розовыми…