Она лежала на одеяле, глядя на него. Слеза заблестела в уголке ее глаза и скатилась по щеке. Неужели она плакала от жалости к нему? Неважно. Ему следовало договорить.

— Я некрасив, — произнес Делани. — Моих богатств не хватит, чтобы наполнить карман. И потом, Лили, я никогда не смогу стать вторым Дьюком…

Внезапно волна разочарования окатила Барда изнутри, почти ошеломив его. Нет, она не выйдет за него! Глупо было даже мечтать об этом…

Он начал подниматься, но Лили удержала его за руку и потянула к себе.

— Что с тобой стряслось, Бард Делани? — Она улыбнулась. — К чему эти признания?

Лили оказалась сильнее, чем он думал, а может, просто он ослабел от отчаяния. Но так или иначе он не смог отстраниться.

— Скажи, зачем ты унижаешься, — потребовала она. — Если ты действительно так плох, как уверяешь, может, нам будет лучше расстаться?

Глаза Лили искрились лукавством, но такой угрозы было достаточно, чтобы заставить любого мужчину признаться в чем угодно — даже в чужих грехах.

— Да, ты предлагаешь крутую сделку. Не уверен, что ты не дьяволица. — Делани глубоко вздохнул, зная, что умрет сегодня же, если ей вздумается порвать с ним. — Но пусть так, я отдаю тебе свое сердце и прошу взамен твое. Я прошу тебя быть моей женой, Лили.

Улыбка на ее лице была самым очаровательным видением в жизни Делани. Лили обвила его шею руками и усмехнулась, целуя его в щеку и притягивая к себе.

— Наконец-то ты решил спасти мою честь…

Он недоверчиво приподнял густую бровь.

— Значит, ты согласна?

Лили поцеловала его в угол рта и зашептала:

— Не могу придумать ни единой причины, чтобы отказать.

— О Лили! — простонал Делани с облегчением, заключая ее в объятия. — Ты мое единственное сокровище. Ты знаешь, я не смогу жить без тебя…

Она испытующе взглянула ему в глаза.

— Я люблю тебя, Бард, позволь доказать это.

Скользнув руками ему под рубашку, Лили принялась ласкать его тело.

— О Боже! — простонал Делани. — Ты уже доказала мне свою любовь, Лили, и я не прочь узнать об этом еще раз.

Заходящее солнце окрасило тонкие цепи облаков в нежно-розовый цвет, а небо над ними покрыло широкими мазками сапфирового опенка. В каньоне удлинялись тени. Сумерки словно волшебной палочкой провели по лугам, поглощая все, что осталось на свету, лишая предметы очертаний и цветов. Даже палатки на лугу, которые прежде казались сотнями больших белых грибов, теперь напоминали пенную реку.

На вершине холма близ лагеря Ченс помедлил и осмотрелся. Он видел палатку Дженны среди деревьев. Внутри горел свет, придавая парусине нежный, золотистый оттенок. Ченсу показалось, что незримая рука лишила его всех признаков жизни — сердцебиения, дыхания, даже мыслей. Он замечал только движения теней внутри палатки и думал о женщине, находящейся внутри.

Ченсу не удастся забыть о ней. По дороге сюда он поклялся себе держаться подальше от Дженны, забыть обо всех недавних событиях. Но при виде ее палатки все благие намерения Ченса улетучились. Она представлялась ему незаконченным делом, которое не терпит отлагательств. Он думал только о том, сумеет ли вновь сжать ее в объятиях и испытать блаженство, соединившись с ней. Все трезвые мысли уплывали все дальше и дальше, сливаясь с серыми сумерками. Даже лицо Соломона Ли стало жалкой тенью прошлого.

Ченс взглянул на вороного жеребца, купленного для Дженны в Кердалене. Этот конь был не так красив, как Тиа, но он вырос в горах, был крепким и выносливым. Дженна с легкостью смогла бы править им — конь обладал спокойным нравом. Он был отлично выезжен, а губы его еще не успели огрубеть от узды.

Ченс не знал, почему решил купить этого коня. Без коня Дженна не сможет следовать за ним повсюду. Так или иначе ей потребовалось бы найти замену Тиа, а для того вернуться в Кердален. Купив ей коня, Ченс только побуждал ее остаться, и временами собственный поступок казался ему совершенно бессмысленным.

Он пустил своего жеребца шагом, ведя на поводу вороного и спускаясь на луг. Один за другим в палатках вспыхивали огни. Кое-кто из рабочих уже готовился ко сну, в то время как другие болтали или играли в карты, растянувшись на траве. Некоторые с интересом наблюдали за Ченсом. Один из рабочих крикнул:

— Привет, Кайлин. Недурной у тебя жеребец. Продаешь?

Ченс усмехнулся.

— Извини, Бэзил, — я купил его для мисс Ли.

Улыбка мужчины исчезла.

— Да, слышал — она потеряла лошадь. Этот вороной ей понравится — по крайней мере, он крепок в ногах.

— Да, пожалуй.

У палатки Дженны Ченс спешился и привязал лошадей к ближайшему дереву. Подойдя к входу, он внезапно застыл — из палатки доносился голос Патерсона.

— Я привез его из Нью-Йорка, — говорил Патерсон.

— Для шампанского это совсем неплохо, Генри, — насмешливый голос Дженны было радостно слышать, но при его звуках Ченс сжался, еле сдерживая желание ворваться в палатку. Дженна иногда и с ним говорила в таком же тоне.

Патерсон усмехнулся.

— Полагаю, мне так и не удастся приучить тебя к вкусу шампанского.

— Да, ты прав — ты пробуешь уже несколько лет.

Значит, они ужинали вместе. Неужели они проводили вдвоем каждую ночь с тех пор, как он уехал? Сколько же это ночей — всего две? Ченсу показалось, что прошло не менее десяти. Неужели Дженна была близка с Патерсоном так, как с ним?

Эти глупые мысли мучили его, но, судя по звуку голоса, Дженна ни о чем не подозревала. Вероятно, это вошло у нее в привычку — находить и тут же бросать своих новых любовников. Неужели она — одна из тех женщин, что не ограничиваются вниманием только одного мужчины? Потому она и не вышла замуж?

Парусиновое полотнище, закрывающее вход в палатку, захлопало на ветру, и Ченс понял, что оно не привязано изнутри. Решив слегка подпортить Патерсону удовольствие, он откинул парусину и вошел. Улыбки мгновенно исчезли с лиц Дженны и Патерсона, но на краткий миг Ченс уловил в глазах Дженны тот же блеск, какой видел у реки.

— Вернулся, Кайлин? — сухо осведомился Генри. — Хочешь что-нибудь рассказать?

Ченс с трудом сосредоточился, краем глаза наблюдая за Дженной. Она была одета в бледно-розовое платье, отделанное бежевым кружевом и более темными бархатными лентами. Ченс подумал, что она оделась так изысканно для того, чтобы угодить Патерсону.

— Да, мне необходимо поговорить с Дженной. Вы не откажетесь выйти со мной? — Он направился к выходу, не дожидаясь ответа.

Удивленная и слегка встревоженная, Дженна не справилась с любопытством и встала. Ченс придержал парусину, помогая ей выйти из палатки. Проходя мимо Ченса, Дженна вновь ощутила знакомое напряжение.

— Как дела в Кердалене?

— Прекрасно, — отозвался Ченс. — Я виделся с вашим дедом.

Дженна ошеломленно обернулась.

— Вы… виделись с ним?

Ченс кивнул, взял ее под руку и провел туда, где оставил лошадей. Он удивился, что она не оттолкнула его, а приняла его помощь, спотыкаясь в своих туфлях на тонкой подошве.

— Полагаю, вы хотите узнать о его здоровье.

— И что же?

— Он в порядке. — Ченс улыбнулся, вспомнив об изнуренном виде старика. — Во время нашей встречи он принимал ванну.

Дженна рассмеялась.

— Вы шутите?

— Нет, мэм. По-видимому, так он пожелал.

Внезапно став серьезной, она спросила:

— Зачем вы встречались с ним? После того, что было между вами…

Ченс держал ее за локоть, не отрывая глаз от неровной земли под ногами. Он не мог сказать, что пытался уговорить Соломона вернуть Дженну в город. Теперь он был рад, что у него ничего не вышло, ибо эта вечерняя прогулка с Дженной заставляла его испытывать странное чувство.

Ченс слышал, как Патерсон идет за ними следом, ловя каждое слово. Он понизил голос.

— Времена изменились, Дженна, только и всего. А теперь… — Он остановился рядом с лошадьми: — Я хотел бы узнать ваше мнение об этом жеребце. Как, по-вашему, он хорош?

Дженна подошла поближе к вороному и провела рукой по его спине.

Мягкий свет из палатки разливался сзади, едва достигая их, но этого света хватало, чтобы Дженна выглядела как озаренная солнцем на закате. Лучи играли на ее блестящих волосах, на тонком платье. Только с боков ее волосы были подобраны черепаховыми гребнями, а сзади свободно спускались на спину. Стоило убрать гребни, и шелковистые густые волосы упали бы в руки Ченса.

При этой мысли Ченс поспешно сунул руки в карманы — так было безопаснее. Он с трудом удерживался, чтобы не потянуться к ней. В карманах было не заметно, как дрожат руки, выдавая его странное, неудержимое желание, которое смущало Ченса. Если бы он не проявил слабость в ту ночь, у реки, то сейчас чувствовал бы себя спокойнее.

Дженна обошла жеребца и остановилась спереди. Животное было совершенно черным, без единой белой отметины, без пятнышка на лбу или белых чулок. Он был черным как ночь. Заговорив с конем, Дженна погладила его по морде. Жеребец пригнул уши, словно слушая ее нежную речь.

— Ченс, это прелесть! Оказывается, вы знаток лошадей. Вам не понадобилась моя помощь, чтобы выбрать его. — Их глаза встретились. Дженна продолжала поглаживать черную шею жеребца.

— Мне хотелось узнать ваше мнение. Значит, он вам нравится?

— Конечно! — Она рассмеялась и погладила челку, изогнувшуюся на лбу коня.

— Я купил его для вас, Дженна. Понимаю, он не заменит вам Тиа, но…

Дженна невольно вскрикнула, бросилась к Ченсу и поцеловала его в щеку, даже не понимая, что делает в порыве благодарности. Она отстранилась, и Ченс крепко обнял ее. Мгновенно Дженна оказалась в плену его горящих глаз, напомнивших о страсти, на которую был способен Ченс. От его тела исходил жар, воскрешая пытку близости. Он провел по ее спине пальцами, каждый кончик которых словно проникал сквозь кожу Дженны.