— Почему именно сейчас? Вот уже два года, как мы о тебе ничего не слышали.

— Я был… в некотором роде занят. И, между прочим, я вижу, что ты тоже не теряла времени даром.

— Не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь.

— О фотографиях, милашка! Ты разве не видела свои фотографии в газетах?

— Не называй меня милашкой!

— Слушаюсь! Когда я увидел тебя в окружении сливок общества под руку с доктором Бэннетом, я сказал себе: «О, эта Лени делает успехи и далеко пойдет!»

— Это все, что ты хотел сказать?

Беззаботность и веселье в его голосе мгновенно исчезли.

— Да, в некотором роде. И еще: через денек-другой я собираюсь навестить тебя… ах, да! И Джои, конечно.

— Ты не посмеешь! Слышишь, Спэнс? Джои счастлив. Твой визит только смутит его. Он даже не помнит тебя.

— Значит, мне следует почаще его навещать. Чтобы вспомнил меня и не смущался.

Лени изо всех сил старалась сохранять самообладание.

— Подумай об этом, милашка. У мальчика же должен быть папочка. Ну, а пока, до свидания.

Пятнадцать минут спустя Ифрейн зашел в кабинет и увидел Лени, все еще сидящую за его столом. Она была бледна и расстроена.

— Что случилось, Лени?

— Спэнс объявился.

Ифрейн разразился непрерывным словесным потоком на испанском языке, и он был так выразителен, что Лени заткнула уши. Несколько минут спустя, сплюнув, Ифрейн заключил:

— А я думал, что мы уже избавились от этого негодяя.

— Я тоже, Ифрейн. Не знаю, что мне делать теперь. Он собирается навещать Джои, причем часто. Я же не могу этого допустить.

Желая подбодрить ее, Ифрейн положил ей на плечо руку.

— Нет, конечно, это недопустимо. Я не понимаю, чего это ему приспичило вдруг вспомнить о сыне, после стольких лет? Он сам бросил ребенка, а теперь хочет увидеть его? Мне это очень не нравится. Что-то тут не так.

— Ты прав. Получается какая-то бессмыслица, и это пугает меня. До сих пор я могла предугадать его действия, а теперь — не понимаю его.

— Знаешь, Лени, я думаю, что, скорее всего, он обманывает тебя. Может быть, у него плохое настроение и ему захотелось испортить его и тебе. Джои никогда не был нужен ему, и я думаю, что он ему не понадобится и впредь.

Ее изумрудные глаза встревоженно уставились в никуда.

— Я надеюсь, ты прав, Ифрейн. Я очень на это надеюсь.

Глава 6

Прошло несколько дней, но Спэнс, вопреки обещанию, не появился. Она неистово надеялась, что его звонок был пустой угрозой, имеющей целью лишить ее спокойствия. Лени была уверена, что отчим не вспоминает ни о ней, ни о Джои, но, зная его непредсказуемость, боялась, что рано или поздно он все-таки объявится и попытается связаться с ней.

Тем временем Рэнд тоже не давал ей о себе забывать. Он прекрасно понимал, что Лени нужны несколько часов в неделю для выполнения дополнительной работы на дому, и уважал это ее право, но тем не менее умудрялся заставить ее выкроить время для их встреч. Лени до сих пор не могла понять, как получилось, что Рэнд так тихо и незаметно вошел в ее жизнь и занял там прочное место. Но одно она точно знала: никогда еще она не была так счастлива, как сейчас.

Время от времени Рэнд приходил за Джои и оба на несколько часов отправлялись на прогулку. Им очень нравилось проводить время вдвоем. Роза обожала «этого доброго доктора Рэнда», как она называла его.

Сегодня день принадлежал только Лени и Рэнду. Было воскресенье. Рэнд пригласил ее погостить у него дома, и она с готовностью согласилась. С каждым днем она убеждалась, что ей все труднее и труднее жить без него, как бы она ни убеждала себя в обратном. Она уже не боялась его ласк, более того, чувствовала растущую потребность в них. И она не знала — радоваться или огорчаться.

Они ехали на машине к нему домой на Ривер Оукс. Лени посмотрела на сгущающиеся тучи и лениво сказала:

— Похоже, в любую минуту может начаться дождь.

Все утро собирались тучи, предвещавшие о том, что может начаться проливной дождь. Но время от времени налетал теплый ветер и разгонял их.

Рэнд взглянул на небо.

— Не думаю, что эти тучи дождевые. Но даже если и так, мы успеем добраться домой до его начала. — Он, улыбаясь, взглянул на нее. — Если бы сегодня было холодно, мы могли бы провести прекрасный вечер, греясь у камина. Ну, а раз это не так, нам придется довольствоваться просмотром моих гравюр.

— Гравюр? Ах, у доктора есть гравюры? — Она шутливо покачала головой. — Я разочарована, Рэнд, я была уверена, что ты придумаешь что-нибудь более оригинальное.

Он засмеялся и, помолчав немного, повернулся к ней.

— Тебе следовало бы почаще надевать юбки, у тебя красивые ноги.

Лени неосознанно провела рукой по своей скромной юбке.

— Если не ошибаюсь, последний раз я ее надевала в школе, она еще не старая, и я решила для разнообразия сменить джинсы.

К юбке она надела ту же трикотажную кофточку с отложным воротничком, что и на их первый пикник. Темно-зеленый цвет ее оттенял изумруд ее глаз, а блестящие волосы, рассыпанные по плечам, придавали ее облику неповторимое очарование.

Он взглянул на нее и взял за руку. Любуясь ею, Рэнд подумал, что она самая красивая девушка в мире, независимо от того, что на ней надето. Но не решился сказать об этом вслух, боясь, что Лени не поверит. «Когда-нибудь она поверит, — поклялся он себе, — и если сегодня все произойдет так, как он надеется, она начнет осознавать, как много значит для него».

Машина, свернув за угол, оказалась на улице, где находился дом Рэнда. Не успели они проехать несколько метров, как машина стала хрипеть и фыркать.

— Что случилось, Рэнд?

— Не знаю. — Рэнд удивленно посмотрел на приборы и циферблаты, сложность и количество которых являлись бы предметом гордости любого владельца реактивного самолета. — Боюсь, что совсем не разбираюсь в машинах.

— Невероятно! — всплеснула она руками. — Что я слышу? Уже две вещи!

— Какие две вещи?

— Две вещи, о которых ты ничего не знаешь! — засмеялась она. — Машины и погода.

— Ну, допустим, о погоде я кое-что знаю, — медленно начал объяснять он. — Что же касается машин… я считаю, что если я плачу за нее непомерную плату, то имею право требовать, чтобы она работала безотказно, и если я включаю зажигание, то машина должна делать то, что ей положено: двигаться. Только и всего. Я не должен терять время на машину, которая барахлит.

Лени наклонилась к Рэнду и бегло просмотрела приборы.

— Я не знаю, как вам сказать об этом, доктор, но на этот раз, кажется, барахлите вы!

— О чем это ты?

— О бензине. Просто кончился бензин.

— Да? — Рэнд свернул машину к тротуару и остановился. Задумчиво разглядывая показатели счетчика, он медленно проговорил: — Интересно, почему до сих пор никто не догадался создать машину, которая сама бы отправлялась на заправочную станцию и заправлялась бензином?

— Знаешь, что я думаю? — спросила она, сдерживая смех. — Нам слишком долго придется ждать появления такой машины, а как тогда с просмотром твоих гравюр?

— Ну, просмотр все-таки состоится…

— Но, предупреждаю, — засмеялась она, — если мне придется идти пешком, чтобы посмотреть на них, они должны быть действительно потрясающими.

— Подозреваю, что тебе не долго придется идти. Мы не так далеко от дома, как ты думаешь. — Он показал на высокую кирпичную стену, простирающуюся вдоль дорожки.

— За этой стеной — парк, где мы провели свой первый пикник.

Лени в ужасе смотрела на стену.

— Но я не полезу на эту штуку еще раз. И не надейтесь.

— А тебе и не придется. Здесь недалеко есть калитка, насколько я помню.

— А вдруг она заперта?

— У меня случайно оказался ключ. Я в очень близких отношениях с хозяином, если ты помнишь.

— Да, кажется, припоминаю. Тогда нам пора, иначе мы попадем под дождь.

— Мы не промокнем, Лени. Гарантирую. Дождь пойдет не скоро.

Они подошли к калитке, Рэнд открыл ее и повернулся к Лени.

— Видишь, у меня очень удобный ключ. С его помощью я открываю калитку и массу дверей в доме. Я стараюсь максимально упростить себе жизнь, чтобы сосредоточить свое внимание на решении других, более важных проблем.

Лени прекрасно понимала, о чем он говорит, она слишком хорошо знала, как важна и значительна его работа, сколько жизней зависит от нее. Он был, без сомнения, замечательный человек, и она восхищалась им. Как легко и уверенно шел он рядом с ней, держа ее за руку! С каждой встречей он приобретал все большую власть над ней и мог заставить ее смеяться от счастья и страдать от страсти.

— Подозреваю, что заправка бензобака не входит в число твоих самых важных проблем, не так ли? — не удержалась она от соблазна поддразнить его.

— Да, об этом заботится другой человек, — улыбаясь, согласился он. — Мне же важно добраться до клиники в кратчайшее время с минимальными трудностями.

Они вошли в сад и прошли несколько метров. Он остановился и заключил Лени в объятия.

— Я должен уточнить то, что недавно сказал. Я стараюсь не усложнять свою жизнь, но с одним-единственным исключением.

Теплый воздух был напоен влагой, благоухали буйные заросли цветов. Она прижалась к его груди и, подняв глаза, спросила:

— Каким, доктор?

— Мое исключение — ты, — сказал он серьезно. — С тех пор, как я встретил тебя, я больше ни о чем другом думать не могу. Я все время хочу видеть тебя. И что бы там ни происходило днем, вечером, когда мы, наконец, вместе, все заботы и переживания бесследно исчезают. Когда тебя нет рядом, я несчастлив и снова жду встреч. Ты, Лени, — не исключение. Ты — самое главное для меня, как днем, так и ночью.