— Так ты мне сейчас комплимент отвесила? — будто шутя, улыбается он и смотрит на меня, слегка приподняв бровь, отбрасывая окурок.

— "За что кукушка хвалит петуха…" — со смехом цитирую я Крылова. — Ты начал первый! Когда говорил о том, как я танцую… Но на самом деле, это не подхалимаж, это лишь мое наблюдение. Мне ведь незачем тебе льстить. Я сделаю свою работу и уеду через месяц.

И лишь, когда я сказала это вслух, между нами повисло тяжелое молчание. Улыбки пропали, а каждый хмуро посмотрел на другого. Что это? Неужели ему тоже вдруг стало грустно от этой мысли? Как и мне. Это неожиданное сожаление обрушилось на меня, едва я договорила и вникла в свои слова.

— Яр… Ясь, — с мелькнувшей улыбкой поправился он. — Об этом я и хотел поговорить. Что тебя ждет там?

Он намеренно сказал "что"? Не "кто", а именно "что"! Ведь он знает про Кита. Но мне приходится вслух сказать очевидное.

— Мой парень, — слегка пожимаю я плечами. — У меня там родители, дом… Моя жизнь вся там.

— А Геля?

— Геля — тоже моя жизнь. Но она выбрала… Понимаешь, впервые в жизни она мне призналась, что… Господи, я даже сформулировать это толком не могу… — я вздохнула, а он будто приблизился ко мне. На пару миллиметров, но я это почувствовала. — По всему выходит, что она сюда сбежала от меня… — к горлу подступил тяжелый ком. Я долго думала об этом, пыталась понять, какие же истинные причины переезда моей сестры. А когда, наконец, поняла, почувствовала боль и сожаление. И как сейчас говорить об этом чужому человеку?..

— Почему ты так решила? — Артур внимательно смотрел на меня.

— Из всего, что она мне говорила, из каких-то мелочей. Я же чувствую ее, ее настроение. Даже когда она молчит, я порой почти дословно слышу ее мысли. Но иногда она как-то умеет отгородиться от меня. И тогда будто радио внутри меня замолкает. Теряется какая-то волна, частота, на которой мы общаемся. Она сказала, что устала чувствовать себя моей тенью. И уехала сюда, чтобы быть не моим продолжением, а самостоятельной единицей, понять, кто она — сама, без меня, — на глаза навернулись слезы, и я отвернулась, чтобы он их не видел.

Пару мгновений спустя я неожиданно почувствовала, как на мою руку, лежащую на машине, опустилась его теплая широкая ладонь. Осторожно, но уверенно.

— Мне кажется, это нормальное желание любого человека: понять себя, проверить, на что способен, чего стоишь, — тихо проговорил он мне в спину. Я чувствовала его взгляд на затылке, но пока не оборачивалась, глотая соленые слезы. — Я слышал, у близнецов все немного по-другому. Но вы ведь обе личности, когда-то это разъединение должно было наступить. В конце концов, у вас впереди свое персональное будущее, семьи. Но вы все равно будете друг у друга. В этом и есть прелесть семьи. У меня вот никого нет, ни братьев, ни сестер. Я один по жизни. Возможно, я до конца не могу понять, что ты чувствуешь, но мой жизненный опыт позволяет делать выводы. У меня есть лучший друг, уже много лет мы вместе, и он стал мне братом. По крайней мере, я рад его считать именно им.

Я, наконец, оборачиваюсь, но в этот момент пара слезинок все же сорвались с ресниц и скатились по щекам, оставляя две прохладные дорожки на моих щеках. Опускаю голову, чтобы спрятать их за волосами. Но Артур осторожно откидывает прядь за спину и неожиданно аккуратно стирает влажные следы с моих щек.

— Не надо плакать, — просит он, но именно эти слова будто срывают триггер внутри меня, и неожиданно я начинаю плакать.

Мне не хочется вот так… Напоказ будто… Не хочу этих слез, но они безостановочно катятся, не слыша моих мыслей, не подчиняясь мне.

Артур осторожно и нежно привлекает меня к себе, а я… Понимаю, что надо отодвинуться, отстраниться — и успокоиться, в конце концов. Но вместо этого вжимаюсь в него и руками цепляюсь за распахнутые полы его куртки.

Он молчит, несмело гладя по волосам, и я благодарна за это молчание. Пустые слова, пожалуй, сейчас заставили бы плакать еще дольше. Я пытаюсь отвлечься, переключиться, чтобы скорее успокоиться. Сосредотачиваюсь на его парфюме, пытаясь разобрать, из каких ноток он состоит. Что-то древесное и свежее, ненавязчиво-мужественное и безумно приятное, вперемешку с запахом сигарет. Вдыхаю глубже, чувствуя, как буря внутри проходит мимо. Слезы высыхают, но я все так же стою, не пытаясь отстраниться. Его руки надежно укрывают меня от всего вокруг, и из них не хочется выбираться. Но все равно надо уже отойти.

Однако, когда я пытаюсь сделать шаг назад, его руки немного напрягаются, не отпуская меня. И я замираю. Чувствую его глубокий вздох под своей щекой — и освобождаюсь. Артур сам отпускает меня, но остается рядом, просто немного разворачивает корпус, вновь присев на багажник машины.

— Прости, — шепчу я.

— Не надо, — он качает головой. — Прощения просят, когда есть, за что.

— Тогда спасибо, — слабо улыбаюсь я.

— Пожалуйста, — кивая, улыбается он в ответ.

Мы молчим, каждый погруженный в свои мысли.

— Так что насчет предложения? — напоминаю я, чувствуя неловкость.

— Теперь даже не знаю, есть ли в нем смысл, — вздыхает он.

А я неожиданно пугаюсь. Я своими слезами все спортила, сделала ему неприятно. Сама не люблю плакс, а тут…

Но своими следующими словами Артур все расставляет по своим местам.

— Я думал, что… Хотел использовать твою сестру, точнее, твои чувства к ней, — признается он. — Думал, что из-за нее ты захочешь остаться и согласишься на мое предложение.

— Но и также ты сказал, что мы обе личности, — с улыбкой напоминаю я. — А значит, иногда стоит принимать решения самостоятельно, не опираясь на нашу связь!

— Верно, — хмыкает он. — Тогда… Я сейчас скажу тебе то, о чем не знают остальные. И я бы хотел, чтобы все именно так и осталось, Ясь, — он серьезно смотрит на меня. Не оценивает, смогу ли я сохранить его тайну или проболтаюсь, а будто уже доверяет мне.

Я киваю, показывая, что внимательно его слушаю и понимаю важность его слов.

— Мой клуб хотят прикрыть. Конкуренты. Они уже расправились с одним и теперь принимаются за мой!

Я удивленно смотрю ему в глаза, не веря в услышанное. Как? Как такое возможно? Огромный клуб, пользующийся спросом. Мне не совсем понятен мир бизнеса, но я ведь своими глазами вижу этот механизм — такой невозможно задавить!

Видимо, он понял мои мысли, прочел все в моих глазах.

— Такое бывает. Особенно в больших городах, где конкуренция жесткая и жестокая. У меня была идея, как попытаться отстоять клуб, как вывести его на новый уровень.

— Баттлы? — скорее утвердительно, чем вопросительно говорю я.

— Их недостаточно. Это — временное явление. И мера, увы, тоже временная. Пока это интересно, пока не приелось, работать будет… Но потом…

Он замолкает, задумчиво глядя в сторону. Я тоже молчу.

Легкий ветерок холодит лицо, пробирается под куртку, заставляя стыдливо ежиться, но мы все так же стоим. И молчим.

И я решаюсь.

— Хорошо. Как я могу помочь?

*35*

Артур

Смотрю недоверчиво на это рыжеволосое чудо. И не знаю, с чего начать! Я так надеялся, что смогу надавить на родственные чувства, на привязанность сестер, но… Но оказалось, что не там я рыл тоннель! А теперь мне казалось заведомо провальным все, ради чего я посмею открыть свой рот!

Яся смотрит на меня серьезно и выжидательно. Маленькая, она и правда полна решимости мне помочь. И хотелось бы закрыть глаза на то, что у нее есть своя собственная жизнь, свой мир, ее…черррррт, парень, — утащите его в преисподнюю! — но я и так уже достаточно влез в ее жизнь, подстраивая обстоятельства под необходимый мне угол. Имею ли я право? Не получится ли так, что я обяжу ее выполнить то, что разрушит ее жизнь?

Может, он и не такой плохой, этот Кит, как считает Ангелина? Возможно, это элементарная ревность в ней говорит, ревность к сестре. Неделимые до этого девчонки оказались распутаны этим самым Китом, вот Ангелина и злится?.. И как бы мне ни хотелось, чтобы она была права, все равно не имею никаких прав рушить их отношения!

Однако, она действительно мне нужна! Никто другой не справится с моим замыслом. И хоть шансов мало, но они есть. Есть — только с ней!

Я глушу в себе мысли, что эгоистично вновь использую работу в своих личных целях: ведь если Яся останется, она будет работать со мной, будет рядом… Я уже признался себе, что меня к ней тянет, причем, с силой летящего под откос груженого паровоза! Но с другой стороны понимал, что с этими неожиданными чувствами мне придется бороться самому. Место рядом с девочкой занято. И все доводы, что она маленькая для меня, что меня боится, что вообще никак мне не подходит, — ничего не работает! Будто в подсознании сломанный видео-проигрыватель, от которого нет пульта, а кнопки на аппарате отказали, вот тебе и приходится раз за разом смотреть картинки, а отвернуться тебе не позволяет магия, которая там творится… Магия танца, магия улыбки, магия мягких огоньков в глазах, которые зажигаются, когда она веселится… Эта девчонка поглотила мой мир, подчинила своему — не без моего удовольствия, к слову. Сначала я не понял, что надо как-то противиться, трепыхаться, и совсем скоро оказалось просто поздно. Я увяз.

А сейчас она сама меня опасно подталкивает к тому, чтобы я попросил ее о помощи, оставив при этом рядом с собой. Смогу ли я удержаться? Смогу ли оставить наши отношения в рамках деловых?.. Хотя… Вряд ли! Ведь уже сегодня сделал шаг за эти самые рамки. И утащил ее следом.

Я токсичен, не умею любить. По крайней мере, так, как этого хотят другие. Мне так кажется. Для меня громкие и пафосные речи хуже пушечного выстрела, который не оставляет от тебя ничего цельного: только ошметки по сторонам. Во мне нет нежности, сопливости, я не умею прогибаться. Я сух, груб и сам гну так, как мне вздумается.