Я молчал… Я бы не хотел, чтобы Яся касалась всего этого, хотел ее уберечь… Надо что-то придумать, но в голове пока не было никаких идей.

— Ты бы поговорил с ней, объяснил, что и как. Не думаю, что она откажется помочь.

— Я попробую, Яш. Кстати, — вспоминаю я. — У меня есть копии видео, которые мы передали полиции.

— Это здорово, но нам понадобится время, чтобы доказать, что они подлинны. Ведь то, что передали мы, они даже не успели отсмотреть!

— А как же наркотики в его крови?

— Это будет нам в плюс, конечно, но, по сути, не наше дело, там его уже будут судить за употребление. То, что дурь не из твоего бара, уже доказали. Он сам сдал дилера.

Тяжелый вздох вырывается из груди.

— Тур, я, правда, двадцать раз подумал, прежде, чем позвонить тебе. Яся — наш единственный козырь, который мы можем предоставить суду до выявления подлинности записей. Чем дольше мы протянем, тем больше у них будет времени что-то придумать. Там непростой папочка и его юристы — волки! Перегрызут глотки и не подавятся!

— Слушай… — неожиданная мысль мелькает в голове. — А если это все — часть той игры, которую затеяли конкуренты? Шумиха и судебное разбирательство могут оттолкнуть посетителей…

— Вполне, — вздыхая, соглашается Яша. — Тем быстрее нам надо все это разрешить и обелить твой клуб в их глазах.

— Я тебя понял. Спасибо, дружище!

— Не за что. Не затягивай с этим! — и он отключился.

Я откинулся на стул, тупо рассматривая потолок. Еще несколько часов назад я хотел лететь к Ясе, чтобы увидеться с ней. Но сейчас я многое бы отдал, чтобы оттянуть эту встречу.

Чтож, Яша прав, надо действовать быстрее, пока еще можно развернуть исход дело в нужное нам русло.

Еще раз тяжело вздохнув, я поднялся. Взял ключи от машины со стола и снял куртку с вешалки, выходя из кабинета.

*46*

Ярослава

В пограничном состоянии между дремотой и бодрствованием я лежала под двумя одеялами и тряслась как ленточка, привязанная к ветке дерева, на ветру. Почему-то вспомнилось именно оно: Дерево Желаний в нашем городе. Откуда пошло, не знаю, но многие приезжие приходили туда, местные считали достопримечательностью, школьники и студенты бегали туда перед экзаменами и повязывали тоненькие разноцветные ленточки — на удачу. Не так давно там установили кованое сердце в человеческий рост со множеством завитушек, на которых во время свадебных фотосессий молодые пары закрывают замочек и выкидывают ключ от него в пруд неподалеку. Набор же ленточек постоянно пополняется: одни висят уже оборванные, грязные, старые, другие радуют глаз сочными яркими цветами. При малейшем дуновении ветерка все эти ленточки трепещут, создавая впечатление, что дерево будто машет всем вокруг.

Вот и я сейчас точно так же дрожала, не в силах согреться.

Сквозь гулкую дремоту раздавался какой-то стук.

"Соседи что ли ремонт затеяли?" — сонно подумала я, обхватывая себя руками и стараясь обмотать одеяло вокруг ледяных ног.

Стук не прекращался, наоборот, становясь каким-то резким и настырным, пробиваясь в сознание болезненной пыткой.

Рядом на тумбочке зазвонил телефон. Я слышала звонок, но из-под этого давящего состояния выбраться не могла. Трубка затихла, а потом пришло сообщение. Затем вновь раздалась заливистая трель рингтона.

Едва шевеля закочневшими руками, я кое-как откинула верх одеяла, чувствуя, как озноб моментально пробрался до самых костей. Посмотрев на дисплей мутными глазами, увидела, что звонит Артур. Сил разговаривать не было, поэтому я сбросила вызов, в надежде, что потом станет легче, и я перезвоню ему. Но он так просто сдаваться не собирался. В упавшей вместе с телефоном на одеяло руке вновь завибрировало. Одновременно с этим возобновился стук.

Как оказалось, это долбили в дверь. Воспаленный температурой мозг пытался соотнести эти два явления: стук в дверь и звонок. И там и там сдаваться не собирались. Неужели… Артур приехал и пытается достучаться?

Надо как-то встать, не ровен час, вышибет дверь! Или позвонит Гельке и перепугает ее, придется сестре лететь через весь город, чтобы открыть ему дверь! А нет, и это у нее не выйдет, я же изнутри закрылась на задвижку.

Я хотела ответить на звонок, сказать, что если за дверью он, то я сейчас открою, но он уже сбросил вызов.

Сползая с дивана, я почувствовала такой приступ головокружения и тошноты, что меня едва не вывернуло наизнанку прямо здесь. Шумно дыша и стараясь отогнать дурноту, я схватилась за столик, тряхнув его, отчего стакан, стоявший на самом краю, полетел вниз и разбился, нарушая тишину квартиры.

За дверью на мгновение затаились, а затем принялись долбить с удвоенной силой.

А может, это соседи? Вдруг, пока я спала, что-то случилось? Затопили мы их, прорвало что-нибудь… Или вообще, пожар. Но последнюю мысль я отмела тут же: дымом и гарью не пахло, не было слышно топота ног в подъезде — хотя из-за того, что в дверь так громко стучали, мало что было слышно еще!

Кое-как собрав силы, я добрела до входной двери и, даже не спросив, кто там, отодвинула задвижку и открыла замок. На то, чтобы толкнуть дверь, ушли последние силы, и я стала оседать на пол, не удержавшись на подкосившихся ногах…

***

Возвращение в сознание было каким-то порционным: вот я вроде открыла глаза и услышала гул вокруг… Второе открытие глаз, но звуков нет, какие-то тени… Темнота… Опять голоса, но глаза не открываются… Нырок будто на самое дно и давящая толща сверху… Холодно… Безумно жарко… Опять погружение в какую-то вечную мерзлоту…

Наконец, снаружи стали проникать какие-то более четкие звуки, которые я уже узнавала: кто-то тихо прошел по комнате, поправил шторы — крючки зашуршали по рельсам гардины, — скрипнул ножками по полу стул, звяканье кружки на столике… Рядом явно кто-то был… Но я даже не могла вспомнить, кто стоял за дверью, когда я ее открыла.

Хотела позвать, но из пересохшего горла вырвалось лишь сиплое стрекотание.

— Яся? — тут же почувствовала прохладное прикосновение, кто-то взял меня за руку.

По голосу я не могла понять, кто это. Хотя точно знала, что кто-то близкий.

— Все уже хорошо, слышишь? У тебя подскочила температура, почти сорок с половиной! Приезжала скорая, тебе сделали несколько уколов и поставили капельницу, сейчас температура уже спала. Наверное, скоро и Геля придет с работы…

Что-то в этом насторожило меня… Геля… Артур никогда не называл сестру сокращенным именем, только полным. Да и голос отличался… В секундном ужасе я открыла глаза…

— Привет, зайка!..

*47*

Во все глаза смотрю на… Кита.

— Привет, зайка! — его широкая улыбка на ничуть не изменившимся лице на мгновение заставляет впасть меня в ступор.

— Кит, — хриплю я.

Он спохватывается и берет со стола стакан с водой, чтобы протянуть мне.

Я жадно делаю несколько глотков, чувствуя, будто вода испаряется, даже не дойдя до конца пищевода.

— Еще? — участливо спрашивает Кит, забирая у меня пустую посудину.

Я могу только кивнуть, слегка запыхавшись от того, что залпом осушила стакан.

— Сейчас, — говорит он и исчезает на пару минут из поля видимости.

За это время я успеваю оглядеться: шторы прикрыты, хотя я оставляла их распахнутыми; возле стола нет никаких осколков, но мне прекрасно помнится, что все-таки кружка разбилась, когда я ползла открывать дверь; у противоположной стены брошена спортивная сумка, которой, могу поклясться, здесь не было до этого; и запах спирта и медикаментов, заполняющий всю комнату.

На сгибе локтя белел компресс, одна ступня почему-то была перебинтована, пошевелив ею, почувствовала, как ногу прострелило острой болью.

— Что с ногой? — спросила я Кита, едва он показался на пороге с водой.

— Ты не помнишь? — удивленно поднял он брови, присаживаясь вновь на краешек дивана. — Когда ты шла открывать дверь, то разбила кружку, и сама потом прошла по осколкам. Один очень глубоко проткнул ногу, еле достали!

— Даже не помню, чтобы было больно, — ответила я, допив, уже медленнее, второй стакан воды.

Дышать стало легче, из головы ушло туманное состояние, но сил, по-прежнему, было как у котенка.

— Да у тебя такая температура была, что ты ничего не чувствовала! Сорок и пять! Это ж надо! Ты в бреду почти час прометалась! — тут его лицо слегка нахмурилось, но он вернул прежнее выражение на него, едва понял, что я заметила перемену. — Когда и где ты умудрилась так заболеть? Ты же говорила, никуда, кроме работы, не ходишь, — будто осуждающе Кит поджал губы.

— А я на работе и простыла! Когда с тобой в последний раз разговаривала по телефону. Вышла на улицу без куртки, думала, разговор не затянется, я быстро вернусь.

— А разговор затянулся… — будто сам себе проговорил Кит. — Тогда хорошо, что я не стал дожидаться твоих выходных и приехал.

— Кстати! — внезапная мысль заставила меня внимательно посмотреть на своего, уж не знаю, настоящего или бывшего, но парня. — Как ты меня нашел? Я прекрасно помню, что ни разу не называла тебе Гелин адрес, только мельком упоминала район…

Кит улыбнулся, глядя на меня и заправляя выпавшую спутанную прядь за ухо.

— Твоя мама подсказала.

— Мама?! — ошарашенно воскликнула я.

Вот такой подставы я вообще не ожидала! Нет, конечно, мама всегда подчеркивала, что знает, как лучше для меня, как жить и что правильно, но… Чувство гордости и собственного достоинства воспитала во мне она же!

— И как тебе удалось ее уговорить? — спросила я, когда ко мне вернулся дар речи.

— Сказал, что мы с тобой поговорили, многое переосмыслили, и ты ждешь меня. Но я не могу ждать и захотел сделать тебе сюрприз…

Надо все-таки провести профилактическую беседу с родительницей… А если бы он все это придумал и решил мне как-то отомстить, подкараулить в подворотне или еще чего?.. Нет, конечно, Кит не такой, но мало ли… Откуда мама может быть уверена в обратном? Она ведь с ним не жила… По сути, она его вообще не знает! Несколько семейных встреч и тихих ужинов в дни рождения вряд ли могут воссоздать полноценную картину о человеке!