Больше стоять я не могла, сползла по стене, плюхнувшись на пол. Наверное, я сошла с ума, иначе, как объяснить, что я была такой дурой? Ответив на его ласки, я перечеркнула все то, что так долго изображала. Для Болконского все это было игрой, битвой, в которой он участвовал с неподдельным азартом. Я брыкалась, сопротивляясь, тем самым вызывая дикий интерес.

Читая подобных мужчин, как открытую книгу, я долгое время подсовывала им девчонок, которые давали отпор. Вот и все. Таким, как Болконский, другого и не нужно. Для князя тьмы — это как взобраться на вершину Эвереста и закрепить там свой флаг. Еще одна сделка, еще один подписанный договор.


- Ты в порядке, подружка? - села рядом со мной Божена, прижав мою голову к своей груди.

- Нет, -  честно прошептала я, облизывая распухшие от поцелуев губы.

-  Если тебя это утешит, - усмехнулась подруга, - то подаренные тебе цветы от Болконского будут кроваво-красными.

Глава 21

Я любила фотографировать, и когда удавалось поснимать что-то, кроме домов толстосумов и окружающей их территории, я с удовольствием делала это для себя. Вдобавок, мне нравилось редактировать удачные кадры, осваивая новые способы обработки. Божена утверждала, что получается очень хорошо, но подруга всегда поддерживала меня, поэтому я не слишком доверяла её похвале. Наша новая камера представляла собой невероятное чудо техники, и я мечтала поэкспериментировать с ней.

Начать я решила с раннего утра. Но фотографировать на рассвете непросто. Пришлось рано проснуться, поставив будильник на четыре тридцать, чтобы успеть собраться. Солнце из-за горизонта выходило очень быстро и времени на раздумья было мало.

Добравшись до парка, я на ходу вносила коррективы в настройки камеры и быстро перемещалась по местности, в поисках наилучших ракурсов. Я взяла с собой термос с горячим кофе, потому что даже летом в такое время холодно и сыро. Мне было известно, что в полумраке восходящего солнца нужна будет большая выдержка, поэтому я не забыла о штативе.

Посмотрев на то, что получилось в итоге, я улыбнулась, села на скамейку и сделала глоток горячего, вкусного кофе. Так рано в парке почти никого не было. Съемка отвлекала меня от проблем и дурных мыслей, расслабляя и даря чувство свободы.

Но перелистывая фотографии, я вздрогнула, потому что кто-то сел рядом со мной на скамейку.

- Артем, ты меня перепугал. Что ты здесь делаешь в такую рань?

- Хотел успеть до работы, - вздохнул приятель и заглянул мне в глаза, - не избегай меня, Алин.

После того, как он назвал меня "своей девушкой", я всерьёз задумалась о наших отношениях. Я давала парню ложную надежду, и это было плохо. Не дождавшись ответа, он швырнул мне на колени сложенную в несколько раз газету, из-за чего я облилась кофе.

- Черт, - вытащив из рюкзака влажные салфетки, я постаралась стереть пятна на штанах.

- Это из-за денег, да? - продолжал заглядывать мне в лицо парень, а затем кивнул на газету. - Пятая страница.

Недовольно покосившись на приятеля, газету я все же открыла. Близость Артёма мне не нравилась и ощущалась неприятным грузом. Я хотела, чтобы он отодвинулся и сел дальше.

Это была жуткая желтая газетенка, где размещали скандальные фотографии знаменитостей, а на последней странице рекламировали фаллоимитаторы. Я сразу догадалась, кого сейчас увижу на снимках вездесущих папарацци.

- Твой прекрасный принц на белом мерседесе отдыхает на Сейшельских островах в обществе какой-то богачки. Нафиг ты ему не упала.

Серые, пропахшие типографской краской листы я смяла, сунув Артему обратно. Увиденное я никак не прокомментировала, просто встала, собирая штатив и складывая свой фотоаппарат в сумку. Артём мог не тратиться на прессу, и без его "доброты" я прекрасно знала, что ничего не значу для Болконского.

Дочку нефтяного магната, на которой князь планировал жениться, я, конечно, сразу узнала. На этих фотографиях ничего "такого" не было. Болконский и его спутница просто шли по пляжу. У Яны была красивая фигура, яркий купальник и длинные волосы, что волнами спадали на плечи. А князь? Князь, как всегда, был до тошноты прекрасен. И вряд ли они жили в разных номерах.

Самым отвратительным во всей этой ситуации было то, что мне было не все равно. Хотя, учитывая коэффициент моего умственного развития, должно было быть.

От их совместных фото внутри что-то сжалось, неприятно кольнув под грудью. Отлично я вляпалась, ничего не скажешь. Зачем я распахнула свою чертову дверь, не посмотрев в глазок?

- Алинка, пожалуйста, я подожду сколько нужно...

После драки у меня дома, Артем перешел в открытое наступление. Он что-то бормотал о своих чувствах, а я стремительным ровным шагом шла на работу.

Город еще спал, а я почти бежала по тротуарной плитке, стараясь избавиться от навязчивого Артёма и придумать, как залечить непонятную, резко образовавшуюся внутри меня, рану. Не было повода, не было причины думать, будто единственный поцелуй мог что-то значить. Но море эмоций текло солью по венам и остановить этот болезненный поток было невозможно. Просто грусть, немного печали, плохое настроение и понимание того, что надо становиться сильнее. Я хотела тишины, но мне мешал Артем, который теперь откровенно раздражал.

- Просто прости меня, Артем, но ничего не будет, - захлопнула я дверь, закрыв кабинет изнутри.

До прихода Божены было несколько часов и, закинув ноги на стол, я закрыла глаза. В конце концов, проживать боль – это тоже искусство.

За полторы недели Болконский мне не позвонил ни разу и не прислал ни одного сообщения. Он просто ушёл из моей квартиры, словно канув в бездну.

Его молчание – стало лучшей местью мне. Я оказалась ничем не лучше сотни его поклонниц, такая же одуревшая от его неземной красоты.

Наивно было полагать, будто я умела что-то особенное по части поцелуев. Будет ли кто-то целовать его так же горячо, как целовала я?

Боюсь, что да.

До постели, к счастью, мы с князем не дошли. Поэтому, вроде бы, все не так плохо. Тогда откуда во мне столько печали и тоски?

Неважно, все это неважно, зыбко и бессмысленно. Однажды я проснусь и все закончится, забудется и перестанет колоть под ребра.

Для Болконского я меньше, чем никто. Необходимо просто смириться и пережить это. Ведь никакого конца света не случилось, а так..., просто немного грустно.

Глава 22

Прошла всего неделя отдыха на Сейшелах, а Болконский готов был уже плыть вплавь обратно через Индийский океан, только бы не слушать бесконечные разговоры Яны, осуждающие общих знакомых. Он как будто смотрел "Пусть говорят" на репите: у Муратова не своя дочь, она от охранника, Варыгин спит с женой Филатова, Игнатов на самом деле сын Патрикеева, и поэтому сидит в Государственной думе.

С дочкой нефтяного магната Стасу было скучно, она очень гордилась своими деньгами, словно заработала их самостоятельно. А ещё Яна всячески подчеркивала превосходство своего класса над другим, в этом смысле она превзошла даже его сестрицу. Если в кафе появлялся обычный посетитель, чьи фотографии не мелькали на страницах жёлтой прессы, дочка магната замечала, что у нее пропал аппетит, а дышать в помещении и вовсе стало нечем.

К счастью, через несколько дней к ним присоединилась Маргарита, и можно было перестать сдерживать раздражение, слушая нареченную. Было в этом что-то неправильное, общество будущей жены не должно так сильно тяготить. Впрочем, держаться за ручки после свадьбы Болконский не планировал. Каждый продолжит жить своей жизнью, и не будет мешать другому, несмотря на появившийся штамп в паспорте. Ещё одно удачное капиталовложение. Все нужно делать с умом, в том числе жениться.

Они так и не переспали. Потому что трахаться с человеком, рот которого никогда не закрывается удовольствие сомнительное. Возможно, была ещё одна причина, по которой рядом с красивой и стройной Яной его основной инстинкт лениво дремал, посапывая, но об этом Стас старался не думать. Болконский радовался, как ребенок, когда дочь магната решила поиграть в недоступность и настояла на раздельных номерах. Ибо терпеть этот треп еще и ночью, он был не в состоянии.

Место, куда они приехали, напоминало воплощенную в реальность сказку. Климат на Сейшелах очень ровный. Это означало, что в любое время года здесь почти одинаковая температура воздуха и воды, всегда сочная зелень и яркая природа. Впечатляли тёплый зеленовато-бирюзовый океан и вечно плодоносящие деревья. Рай, да и только. Но главной достопримечательностью сейшельских островов можно считать их пляжи. Нет, не так, а с большой буквы — Пляжи. Никаких толп народа, плавящихся потных розовых тушек, через которые нужно переступить, чтобы добраться до воды. В основном встречались редкие парочки. Тут даже групп китайских туристов практически не было. Вот только компания в этом раю совсем не устраивала Стаса.

Ведрами поедая морских гадов, он много плавал, нырял, занимался спортом и эффективно избегал будущую жену, потому что, кроме того, что его не тянуло к ней в сексуальном плане, Яна оказалась на редкость несообразительной. Она не понимала его шуток, и Болконскому приходилось объяснять, что конкретно он имел в виду. Это утомляло. Не было в ней горячего остроумия, способности превращать любой диалог в опасную и вместе с этим эротичную игру. Так умела только...

И даже совсем не желая, Стас часто вспоминал о ней, той невероятно колкой занозе, о которой думать себе запрещал, он злился на себя и на неё, и, пытаясь справиться со своими чувствами, изнурял тело плаванием.

А ещё каждый день он таскал девчонок по многочисленным туристическим тропам и смотровым площадкам, чтобы к вечеру его суженая валилась с ног, не думая о близости.

Даже в отпуске Болконский продолжал работать. Он проводил совещания и онлайн конференции, раздавал указания и контролировал ситуацию на рынке, а потом, ближе к ночи, с замиранием в сердце изучал свой электронный ящик.