Пункт проката оказался большим помещением, заполненным спортивным снаряжением. Здесь сдавались в прокат парочка веломобилей, беговелы для детей, роликовые коньки, лонгборды, скейтборды и прочее. И в это субботнее утро народ уже находился внутри, выбирая, чем же себя развлечь.

Мы не стали задерживаться и вывели велосипеды на дорожку. Корсак легко оседлала свой и поехала вперед, крикнув поверх плеча: «Догоняй, Кудряшка! Нас ждут!», а я остался стоять. Недолго.

Разобравшись, что к чему, сел на велосипед и поехал следом за девчонкой. Метров через двести приловчился держать руль и чувствовать дорогу, но Корсак из виду потерял. Возможно, что к лучшему.

Рано обрадовался. Она сделала короткий круг и снова нагнала меня — кто бы сомневался. Уверенно пристроилась рядом, сбавив скорость.

— Эй, Морозко, ты почему не сказал, что неважно катаешься?

— А ты не спрашивала.

— Хочешь, сдадим велосипеды назад и погуляем без них? Я просто соскучилась. В Лондоне часто проводила выходные в парках, решила вспомнить. Три года назад мы с отцом объездили здесь все.

Хотел ли я? Ну, честно говоря, нет. Совсем не хотел.

— Я катаюсь, — ответил уклончиво, — просто давно не представлялось случая.

— Значит, едем? — Корсак едва не облизнулась, так довольно оскалилась.

— Значит, — я отвернулся и уверенно заработал педалями, уходя вперед. Я точно не собирался гулять с ней под ручку!

Мы катались около часа, девчонка давно меня обогнала, и когда оказались на другом конце парка, вдруг выехала на улицу и свернула на обочину. Махнула рукой, показывая следовать за ней. Она не спешила, и это оказалось не трудно.

Заехав в широкую арку старого и красивого пятиэтажного дома, в котором наверняка жила элита города, остановилась во дворе. Я тоже остановился, равнодушно воспринимая ее каприз. Сняв бейсболку, провел рукой по волосам, убирая со лба выбившиеся из хвоста пряди, и расстегнул на груди кофту, поэтому не сразу заметил у тротуара двух женщин, с интересом наблюдавших за нами.

Одна из них, средних лет, стояла с журналом в руках, а вот вторая, постарше, с прической и макияжем, скорее не сидела, а восседала в инвалидном кресле. И именно к ней, поставив велосипед на опору, подошла Корсак. Наклонившись, обняла незнакомку за шею, поцеловав в щеку.

— Привет, Дита! А вот и мы! — сказала тепло. — Приехали, как я и обещала. Отлично выглядишь! Сразу видно, что хорошо спала.

Женщина вернула поцелуй в щеку и, протянув руку, погладила плечо девушки.

— Я так рада! Всегда по тебе скучаю, Огонёк! А спала, и правда, хорошо. Умеренная порция французского конька еще никому не навредила!

Она улыбнулась, и я сразу догадался, кто передо мной — что-то хищное и высокомерное знакомо мелькнуло в линии губ и на секунду застыло, словно вызов. Впрочем, Корсак и не собиралась ничего скрывать.

— Это моя бабушка, Морозко, — сказала, обернувшись ко мне, а когда я не стал раскланиваться, предупреждающе оскалилась, добавив во взгляд стали. — А это Любочка, ее подруга.

Ясно. Мы больше не были одни, а значит пришло время для моей роли.

Я подкатил велосипед ближе и пожал женщинам руки.

— Здравствуйте.

— Это не Эрик, — сделала неожиданный вывод бабушка Корсак. При этом рассматривала она меня очень внимательно.

— Конечно, нет, — ответила Агния. — Это Антон Морозов — мой парень. Ты забыла, Дита? Я обещала вас познакомить. Он симпатичный, правда?

Я замер. К тому, что меня станут обсуждать вслух, я оказался не готов, да и верить Корсак точно не стоило. Пришлось вспомнить, что для нее это все игра, и выдержать на себе три пары любопытных глаз.

— Правда, — улыбка у женщины неуверенно дрогнула. — Вот только худенький. Агнешка, он с тобой не справится, — качнула головой. — Ты же у нас львица, тебя надо укрощать. Ах ты, проказница! — внезапно, ахнув, погрозила внучке пальцем. — Ему хоть есть восемнадцать? Я, конечно, тоже, было время, предпочитала мужчин помоложе, но уж точно совершеннолетних!

Пожилая Дита покраснела, а Агния рассмеялась — свободно и от души. Посмотрев на меня, протянула руку к моему лицу и заправила упавшую прядь волос за ухо. Я дернулся было, чтобы перехватить запястье девушки, но, вовремя опомнившись, лишь скользнул пальцами по ее ладони.

Со стороны получилось похоже на ласку. Черт!

— Есть. Ему целых двадцать, Ба! Но ты права, я его старше, так что в предпочтениях мы с тобой похожи! А насчет справится ли…

гния закусила краешек губы, став серьезной. Она задумалась, и не знаю, что именно собиралась ответить родственнице — я не стал ждать ее версию и ответил пожилой женщине сам. Чувствуя, как в душе бурлит гнев.

— Не переживайте. Я вполне совершеннолетний и не такой уж худенький — с вашей внучкой точно справлюсь. А для укрощения хищниц существует множество методов, в том числе и дрессировка. Но лично я попробую освоить мотивацию.

Лица у женщин вытянулись, и старая дама важно хмыкнула:

— Ты смотри, какой! А с виду сущий ангелок. Любочка, ты это слышала? — обратилась к подруге. — Нет, он точно не Эрик. Полагаешь, мне за Агнешку можно не беспокоиться? С таким-то орлом?

Ответ Любочки заставил обеих рассмеяться.

— Зная твою внучку, Дита, я полагаю, что этому укротителю придется непросто. Как бы он сам, осваивая методы дрессировки, не привык есть с руки.

* * *

— Ну и чего ты обиделся, Морозов? Губы надул? Они же просто пошутили! Ты бабушке понравился, я знаю. Ну, выглядишь ты молодо, так это же достоинство, а не недостаток. Возмужаешь еще, подумаешь!

— Корсак, мне на самом деле двадцать лет, я выше тебя и точно сильнее, так что не разговаривай со мной, как с полоумным недорослем! Я не обиделся, мне просто все равно.

— Так уж и все равно?

— Абсолютно. Найди себе парня старше, что мешает? Эрика, или как там его…

— А ты ревнуешь? Или боишься конкуренции?

— Размечталась. Ни то, и ни другое.

— А как же мотивация?

— Не думаю, что я тебе на самом деле нужен. Скоро ты наиграешься, месяц закончится, так что не стоит и пытаться.

Я на самом деле так думал, поэтому с укором взглянул на девчонку. Мы катили велосипеды по тротуару вдоль проспекта, и уже почти вернулись к парку.

В словах бабушки Корсак было больше смысла, чем мне бы того хотелось, и я это понимал. Сейчас лицо ее внучки прямо-таки светилось от удовольствия — Агния приподняла подбородок, но смотрела не свысока, а в глаза — так смотреть способен не каждый. И на секунду в голове мелькнула мысль: а может быть, Уфимцева права, и за красивой оберткой действительно спрятано что-то большее?

Впрочем, эту мысль тут же заслонила другая, подсунув картинку вчерашней встречи и нашего разговора. Похожий взгляд девушки и ее слова, поставившие меня перед фактом. Эта мысль и подсказала, что Корсак нравится забава, как ее отцу всеобщая известность, и лучше не думать о причине такого удовольствия.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Морозов. Но зря надеешься! — только ответила Агния, и с началом парковой зоны легко снова запрыгнула на велосипед и помчалась вперед. Крикнула уверенно, махнув хвостом: — Догоняй!

Ну, хорошо хоть не добавила: «Приказываю!»

Я сел на велосипед, надел наушники и поехал следом. День был по-майски теплым, солнце пронизывало густые кроны иглами лучей, да и настроение держалось на отметке «сносно». Если бы не одна черноглазая особа, ворвавшаяся в мою жизнь, оно бы и вовсе зашкалило, и можно было бы сказать, что суббота удалась.

Эта самая особа сейчас свернула влево — к дальней круче за парком, и поехала вверх, поднимаясь на холм. Туда, где находилась самая высокая точка города.

Переключив скорость, я тоже свернул за ней. Здесь мне не приходилось бывать раньше и азарт неизвестного подгонял в спину. В старой и заросшей части парка дорожки оказались грунтовыми, с мелькающими под колесами узловатыми выступами корней и камней, деревья гуще, а нестриженная трава выше.

Мы сбавили скорость, и я, задумавшись, невольно засмотрелся на стройные бедра, оказавшиеся передо мной, и на полоску матовой кожи чуть ниже тонкой талии Корсак. На показавшуюся под кофтой линию позвоночника, так и притягивающую взгляд…

А засмотревшись, не заметил, как наехал колесом на какой-то выступ в земле и на миг потерял управление. Если бы это случилось не на повороте, а на прямом подъеме, мне бы наверняка удалось вырулить, а так и сам не понял, как, охнув, оказался лежать в траве на обочине.

Вот это облом!

— Эй, ты цел, Кудряшка?

Я лежал на земле, а велосипед сверху. Колесо крутилось, бейсболка слетела, а наушник сполз на лоб. Когда Корсак склонилась надо мной, мы встретились взглядами, и жар стыда опалил щеки.

Ну, почему, почему я всегда выгляжу перед этой девчонкой настоящим придурком? Что это за карма такая?

— Цел! — буркнул хмуро. Отвернувшись, сдернул с головы сломавшийся наушник и выругался про себя. — Главное, чтобы велик был цел, а не я! — добавил, сердясь на себя. — Мне за него не расплатиться.

Я стал подниматься, делая вид, что не вижу протянутой руки девушки. Если бы она сейчас рассмеялась, я бы, наверное, бросил все к черту и ушел. Но моя черноглазая ведьма молчала, дав мне возможность встать и стряхнуть с костюма пыль от земли и траву.

Сказала, отыскав в низких кустах бейсболку.

— Да что с ним будет, с велосипедом? Это всего лишь вещь, Морозов. В стоимость проката входит страховка транспортного средства, а вот твоей головы — нет. Тебе еще с Уфимцевой за Нобелевскую премию бороться и проект защищать, так что будь осторожнее в следующий раз. Хорошо?

Я забрал у девушки головной убор и бросил глухо:

— Спасибо.

Уже вернул его на голову и поставил на колеса велик, когда она, подступив ближе, вдруг поймала ладонями мои плечи и заглянула в лицо. Нахмурила озадаченно лоб: