— Будем знакомы, Юлия Смирнова!

Она натянула на кисть рукав свитера, словно боялась заразиться от него дизентерией или, к примеру, глистами, и невесомо коснулась протянутой руки. Ага, типа поздоровалась. Пробормотала чуть слышно:

— Да, Мистер Президент. Как скажете, Мистер Президент.

Все так и ахнули! Особенно Антоха Цуканов и Анжела, которые знали, как в московском офисе называют за глаза генерального директора. А у мальчика забавно приоткрылся рот. Похоже, он тоже о чём-то знал. Серов подавил желание обругать наглую девчонку и сказал, обращаясь ко всем:

— Что ж, со вступительной частью закончено. Переходим к делу.

— Я приехал сюда не развлекаться. Как вы знаете, на складе постоянно обнаруживаются недостачи. Каждая отгрузка под ноль выдаёт колоссальное расхождение с данными складского учёта! В прошлый раз, когда мы зачищали склад, недостача составила тридцать тонн.

В позапрошлый — двадцать. Всего за время работы филиала со склада пропало более ста тонн дорогостоящего материала, что в денежном выражении составило полтора миллиона рублей. Так больше продолжаться не может! Я приехал выяснить, кто ворует мои деньги. И надеюсь, вы мне поможете.

17. Цыгане!


Антоха Цуканов отдал Серову свой кабинет — помещение размером два на три метра, без окон, похожее на кладовку. Здесь стояли стеллажи с документацией, стол с креслом и сейф с наличкой. У двери притулился стул для посетителей, а больше в помещение ничего не влезло. На стене висела пожелтевшая карта посёлка, видимо, оставшаяся со времён судоремонтного завода. Серов оценил прижимистость Антохи: многие директора филиалов не скупились на обустройство конторы (и особенно личного кабинета), а офис Невинно-пыска поражал скромностью на грани аскетизма.

Все остальные сотрудники размещались в соседней комнате — тоже небольшой, но хотя бы с окнами. У них был даже столик для чаепитий, на котором стояли чайник и жестяная коробка с печеньем.

Антоха великодушно усадил Серова в своё кресло, а сам пристроился на стуле, как бедный родственник. Протянул флешку:

— Это видео с камеры, которая снимает подъездные пути к складам. Вообще, весь этот бывший завод принадлежит бандитам... — он поправился: — Ну как бандитам? Сейчас-то они приличные люди, но когда-то отжали заводик. Так вот, они сдают офисы и склады разным организациям и осуществляют централизованную охрану. У них и сторожи, и камеры, и даже ночные собаки. Я просмотрел видео — посторонних по территории шляется много, но у всех пропуска. Никого подозрительного я не обнаружил.

— А это запись за сколько месяцев?

— За последние две недели. Это как видеорегистратор в машине, запись идёт по кругу: свежая стирает предыдущую.

— Плохо, — сказал Серов. — Выходит, материал был украден раньше. У тебя есть какие-то соображения?

— Я думаю, это цыгане.

Он долго и со вкусом рассказывал о цыганах, которые до прихода «Норда» в Невинно-пыск занимались скупкой и перепродажей материала. Когда «Норд» переманил к себе всех поставщиков, предложив им более справедливую цену, цыгане начали гадить по мелочам.

— Ничего себе по мелочам! — не удержался Серов. — Сто тонн за два года!

— Они сволочи, — сказал Антоха. — Торгуют наркотиками, насилуют девушек, воруют младенцев и всё что плохо лежит.

— А наш материал плохо лежит? — пассаж про младенцев Серов пропустил как поэтическое преувеличение.

— Да хорошо он лежит, но это же цыгане.

— А поговорить с ними ты пробовал?

— Пробовал, но их трудно найти. Никто не знает, где кочует табор.

Зашла Анжела, покачивая крутыми бёдрами под обтягивающим платьем. Принесла кофе, вонявший дешёвым растворимым порошком, и несколько сушек с маком на салфеточке.

— Кофе не желаете? — проворковала она таким голосом, словно работала в службе «Секс по телефону».

Серов кивнул, что желает, и сжал сушку в руке. Она хрустнула и распалась на несколько кусочков.

— А ты что думаешь, Анжела? — спросил он.

— Да то же самое, что Антон, — сказала она. — Это же не первая запись, которую мы смотрим. Мы регулярно мониторим камеры, но ни разу никого не засекли. Значит, это очень хитрые и прошаренные воры, а у нас в Невиннопыске таких нет. Будь это местные алкаши, давно бы засветились, или по посёлку пошли бы слухи. Деньги-то немалые, трудно спрятать такое богатство. — Она поставила перед Серовым чашку, наклонившись так изящно, словно работала в службе «Секс не по телефону». — Кроме цыган некому, — уверенно добавила она.

Серов удержался и не заглянул ей в декольте. Он прожевал кусок сушки, запил кофе.

— А это ваш Спиридонович... Заведующий складом... Он не может быть причастен к хищениям?

— Андрюша? — спросил Антон. — Абсолютно непричастен, я за него ручаюсь!

Серов внимательно глянул на Цуканова. Неужели он неровно дышит к мальчишке? А что, мужику глубоко за тридцать, не женат и никогда не был, к тому же обеспечен. Для провинции это редкость, чтобы такого видного холостяка не заарканили.

— А почему ты так уверен? — спросил Серов. — У вас. близкие отношения?

— Ближе не бывает! Я его с детства знаю! — Антоха, не стесняясь, пояснил: — Я встречался с его мамашей — моя первая любовь. Хотел даже жениться, — плевать, что с прицепом! — да не сложилось. Когда пацан закончил школу, она пришла ко мне и попросила взять его на работу. Чуть ли не на коленях стояла, и я её пожалел. Нигде больше Андрюшу не брали.

— Почему?

Ты же его видел? Кто его возьмёт?

Ну да, такое лазоревое чудо в Невиннопыске было обречено на одиночество и безработицу — и это в лучшем случае. В худшем — на насмешки, травлю, депрессию и ранний алкоголизм.

— Он хороший мальчик, очень старательный, — встала на его защиту Анжела.

— Старательный? У него постоянно на складе недостачи!

— Это не у него, это у меня на складе недостачи, — благородно возразил Антоха. — Я руководитель — мне и отвечать.

Серов кивнул и замолчал. Цуканов из всех шестерых был единственным материально ответственным лицом. Если он безоговорочно доверяет белобрысому фанату Фредди Меркьюри — это его личные проблемы.

— Если уж кого и подозревать, — неуверенно протянула Анжела, — то Юлю, нашу кассиршу.

— А с ней-то что не так?

— С ней всё не так. Даже не знаю, как объяснить. Она с Андрюшей пришла за компанию, но он нормально справляется, а у неё косяк на косяке: то излишек, то недостача, то документы потеряет. Клиенты недовольны, главбух ругается. Мне иногда приходится брать на себя её обязанности и расплачиваться с поставщиками. К тому же она из маргинальной семьи.

Серов допил кофе:

— Хорошо. Позовите мне эту Юлю, хочу с ней поговорить. С остальными я тоже ещё не закончил, но с ней хочу пообщаться в первую очередь.

18. Не увольняйте меня


Она вошла в кабинет бочком-бочком и застыла, прижавшись спиной к пожелтелой карте Невиннопыска. Выглядела Юля бледной и испуганной.

— Дверь закрой, — попросил Серов.

Он старался произнести это мягко или хотя бы не агрессивно, но получилось довольно грубо. Он поморщился.

— Я пригласил тебя, чтобы побеседовать о недостачах на складе, — он посмотрел на неё, ожидая какой-нибудь реакции.

— Да, Мистер Президент, — послушно откликнулась Юля, рассматривая что-то под ногами.

— Ты что, издеваешься? — вспылил Серов. — Какой я тебе Президент?

Ну, вы же сами...

— Юля, меня зовут Егор Константинович! Ты поняла?

— Да, Мис... Егор Константинович.

Он перевёл дыхание и постарался успокоиться.

— Что ты думаешь по поводу пропажи материала?

— Я не знаю.

— Ну какие-то мысли у тебя есть? Может, ты кого-то подозреваешь или что-то видела? Может, замечала что-то странное около склада или в офисе? Чужие люди, оборванные разговоры, перешёптывания.

Она подняла на него глаза, несчастно взглянула сквозь стёкла очков:

— А вы сказали, что приехали сюда на два дня.

— Что? — не понял Серов. — Когда это я такое говорил?

— Перед тем, как согласились меня отшлёпать.

— Ну, может, и говорил. А какое это имеет значение?

— Вы хотите за два дня докопаться до правды?

— Именно этого я и хочу.

— А если не получится? Что, если вам понадобится больше времени?

— Тогда я останусь здесь столько, сколько понадобится, чтобы найти вора. Полтора миллиона, знаешь ли, даже для меня большие деньги. Какой смысл держать филиал, если он работает только на самоокупаемость? Я не мать Тереза. — он остановился, поняв, что его несёт не туда и что Юля не просто так задала свой вопрос.

Он встал, обошёл стол и присел на столешницу, широко расставив ноги. Его колени почти касались складчатой юбки. Юля ещё сильнее распласталась по стене, как будто хотела просочиться сквозь кирпич в соседнюю комнату. Кабинет директора был очень тесным.

— Ты не хочешь, чтобы я уезжал, верно?

Она кивнула.

— Поэтому ты не заинтересована в том, чтобы рассказать мне правду, — уже не вопросительно, а утвердительно сказал Серов.

Она вздохнула. Холмики грудей под водолазкой поднялись и опали. Серов видел очертания жёсткого бюстгальтера под трикотажной тканью. Судя по всему, это было гадкое и грубое изделие из поролона. По центру чашечек угадывались поперечные швы. Похоже, вчера на ней был тот же самый лифчик: его руки ещё помнили ощущение неподатливой брони. А ещё его руки помнили атласную нежность белой кожи, расцветающей розовым жаром под звонкими ритмичными шлепками.

Не стоило об этом вспоминать! Его член опять напрягся в брюках.

— Значит, ты будешь мешать моему расследованию, — он понизил голос и чуть свёл колени, сминая складки Юлиной юбки.