Но он даже и не думал останавливаться.

— Я не принадлежу тебе! Не смей мной распоряжаться! — в ту же секунду меня поставили на землю, кажется, я нашла нужные слова.

Пока я концентрировала внимание, приходя в себя от головокружения, мой мучитель сверлил меня злым взглядом.

— Никогда больше так не делай! — процедил он сквозь зубы.

— О, большому и страшному герцогу посмели возразить?! И что ты сделаешь? Всыплешь мне плетей?

Он в ответ взял меня за плечи и хорошенько встряхнул. «Ой, моя голова только встала на место, и вновь всё пустилось вертеться».

— Могу и всыпать! — грозно пообещал Давей.

— Ваше сиятельство огорчены, что я не принесла вам чаю? Такой грозный и так распустил прислугу, ай-яй-яй, — вспомнила я злые слова Элоизы.

Герцог молчал в ответ.

— Что? Не нравлюсь? — спросила с вызовом.

— Ты пьяна, — неожиданно его губы, выше которых я не поднимала глаз, расплылись в улыбке.

— Нет, я вообще не пью, — заявила чисто из чувства противоречия, выдохнув ему в лицо.

— Садись, — и он потянул меня к карете.

— Нет, я никуда не поеду, — упёрлась каблучками.

— Мари, — он хотел уже меня вновь подхватить на руки, но я отступила на шаг.

— Ваше сиятельство, — заговорила быстро, не давая ему себя схватить. — Посмотрите сюда…

Я указала рукой на площадь, где прогуливался простой люд.

— Вот это — мой мир!

Развернулась в другую сторону и показала ему на высившиеся вдали шпили дворца.

— А это — ваш мир! И между нашими мирами — пропасть, которую не преодолеть.

Он опять ничего не сказал, лишь хмуро на меня посмотрел, и как бы я не сопротивлялась, взял на руки и запихнул в карету, которая тут же двинулась в путь, как только он вскочил и захлопнул за собой дверцу.

Я отодвинулась от него подальше и уставилась в окно, но мерная качка и выпитое вино сделали своё дело и меня сморил сон.

Уже засыпая почувствовала, что упираюсь головой не в жёсткий угол кареты, а плечо герцога.

— Я построю между ними мост, — услышала последнее уже на краю сознания, или мне это приснилось…


* * *

Его сиятельство, герцог Лаисский сидел у изголовья кровати, и с несвойственной ему нежностью рассматривал спящую девушку. Мари всхрапнула, вызвав невольную улыбку. Её приоткрытый рот, слегка подрагивающие ресницы, и даже то, как она сопела носом, вызывало в герцоге щемящее чувство утраты.

Он её терял. Вот даже сейчас, пока его малышка спит, он её теряет. Ещё никогда в жизни он так не мечтал продлить мгновения сна, никогда так остро не ощущал улетающее время.

Сейчас она проснётся и уйдёт. Не просто уйдёт из этой комнаты, из этого дома, а уйдёт навсегда из его жизни.

Герцога посетило безумное желание закрыть её здесь и никуда не выпускать, спрятать свою девочку подальше от всего мира. Только он знал наверняка, что это невозможно, она слишком свободолюбива. Лису не удержит золотая клетка, даже будь она украшена россыпью драгоценных камней, самых редких и дорогих.

Когда это стало для него чем-то большим, чем простое увлечение? Совсем недавно он думал слегка развлечься. Острота ощущений, сладость встреч… Интрижка с известной воровкой и авантюристкой, казалась такой увлекательной.

С ней должно было случиться так же как с другими: интерес, в конце концов, стихал, новизна отношений исчезала, ему становилось скучно. Однообразие убивало чувства.

Но сейчас, с этой коварной девчонкой он хотел именно постоянства. Он хотел, к своему изумлению, видеть её каждый день и не просто любовницей.

Время убегало, а его сиятельство всё так же сидел в задумчивости у постели, глядя на девушку, перевернувшую всю его жизнь.

Он мог сейчас просто ей всё рассказать, объяснить своё поведение. Объяснить, что это всего лишь игра, но игра, ведущаяся не только в кулуарах власти, а уже вышедшая за их пределы. Для людей, охотящихся за ним, её жизнь не будет стоить и медного гроша. Сказать ей правду и втянуть во все эти грязные интриги равносильно подставить под удар. Те, кто плетёт вокруг него сети, не погнушались пойти на убийство. Им не удалось прибрать его к рукам, и они решились на крайние меры. Когда и это не удалось, замыслы пошли намного дальше простого устранения. Теперь им нужен ручной герцог. А в его броне сейчас появилась брешь в виде одной маленькой забавной девчонки, и если наследнику престола об этом станет известно, даже предположить страшно на что тот пойдёт.

Безвыходные ситуации толкают нас на удивительные поступки. Сейчас в голову его сиятельства пришла идея, каким образом он сможет раз и навсегда защитить свою возлюбленную, но на это нужно было содействие короля и время. А последнего у него как раз и не было.

Неожиданно девушка открыла глаза и так тепло ему улыбнулась, что у Давея отлегло от сердца, и вновь появилась надежда…


* * *

— Дав! — первое что я увидела, очнувшись, было его лицо.

Непроизвольно потянулась навстречу. Но на полпути мои руки замерли. Воспоминания сегодняшнего дня накатили лавиной, поглотив меня под ней. Обида отозвалась тупой болью в области солнечного сплетения.

Первая пришедшая в голову мысль: «Хочу домой!», что я немедленно и озвучила, приняв горизонтальное положение. Правда, сначала из моего горла вырвался стон, вызванный жуткой головной болью и тошнотой. Всё-таки мерзкое вино у того трактирщика. Выпила всего пару бокалов, а ощущение, что осушила, как минимум, бутылку.

— Мне нужно домой, — выдала, затравленно озираясь по сторонам.

Проснулась я почему-то совершенно раздетая, хотя последнее, что помню — была в платье.

И что самое тревожное — моей одежды нигде не было.

— Где моё платье? — спросила у сидящего рядом мужчины и, наконец, подняла голову.

Должно быть прошла целая вечность, пока мы смотрели друг другу в глаза не отрываясь. Не знаю, что он пытался увидеть на моём лице, а у меня было единственная цель — твёрдо выдержать этот взгляд, ожидая ответа.

Но его не последовало. Давей поднялся, взял с прикроватного столика чашку и протянул мне. Я даже не шелохнулась.

— Возьми, этот чай по личному рецепту Берта, — пояснил герцог.

Недоверчиво посмотрела на предложенный напиток.

— Выпей, тебе сразу станет легче, — добавил Дав, вкладывая мне в руки чашку.

Принюхалась, пахло неплохо, какими-то травками.

Сделав пару глотков горячего чая, действительно почувствовала себя значительно лучше.

— Где моя одежда? — задала тот же вопрос повторно, так и не дождавшись на него ответа. Теперь мой голос звучал намного уверенней.

— Я её отдал прачке, — со скучающим видом ответил герцог и откинул салфетку закрывавшую поднос на столике. — Поешь, тебе нужно подкрепиться.

— Я не голодна! — заверила его твёрдо, сильнее кутаясь в одеяло.

В таком виде трудно оставаться гордой, а вот злой очень даже возможно. Призвав на помощь всю вежливость, на которую была способна, продолжила:

— Ваше сиятельство, будьте добры, верните мою одежду, мне необходимо сегодня быть дома.

— Когда ты злишься, всегда переходишь на «вы», — улыбнулся он грустно, не обращая внимания на мои слова.

— Нам вообще не стоило переходить на «ты», — выдала ему желчно. — И вы, ваше сиятельство, проигнорировали мою просьбу.

— Какую же? — спросил этот деспот, с удивлённо-искренним выражением лица.

— Вернуть мою одежду! — в моём голосе прорезались рычащие нотки.

— Ах, это?! — отмахнулся он. — Извини.

И всё, на этом он отвернулся, больше не проронив ни слова, вернулся к своему столу, и, делая вид, что ничего особенного не происходит, занялся бумагами.

У меня даже дух перехватило от возмущения! Это же каков гад! Мало того, что он меня днём так унизил…

Слезла с кровати, обмоталась сильнее одеялом, чтобы не спало случайно, и гордо вскинув голову, прошлёпала босыми ногами к герцогу.

— Ваше сиятельство, — начала сладко медовым голосом, моя улыбка в этот момент могла бы заморозить. — Будьте любезны, отдайте мне одежду, а то уйду прямо так!

Он неожиданно резко развернулся, и хитро прищурившись, внимательно осмотрел мой наряд, при этом взгляд его потемнел. Его сиятельство встал и с неясными для меня намерениями потянулся к полам одеяния.

Отступила на шаг, он за мной, начала пятится назад, выставив одну руку в предупреждающем жесте.

— Не подходи ко мне, — пискнула, оглядываясь, и ища спасения, как загнанная в угол мышь.

— Мари! — прохрипел он, коварно направляя меня к кровати. — Тебе не стоило будоражить моё воображение таким откровенным нарядом.

Он ещё и издевается.

— Я вынуждена быть в таком… — начала вдруг оправдываться, но этот змей— искуситель в один прыжок настиг меня и потянул за полы, распуская моё импровизированное платье. Ткань предательски сползла с плеч, открыв взору намного больше приличного.

— Не прикасайся ко мне! Видеть тебя не хочу, после всего…

Но он мне не дал договорить.

— Ч-чч, — прошептал, как говорят маленькому ребёнку, когда хотят успокоить. — Не отталкивай меня!

Прошептал мне на ушко, зарываясь лицом в мои волосы. И сказал это с такой болью в голосе, что моё сердце на мгновение сжалось, но я не собиралась так быстро сдаваться.

Решительно упёрлась руками ему в грудь.

— Ваше сиятельство, найдите себе другую забаву, боюсь, я не гожусь для ваших игр.

— Мари, я люблю тебя! — неожиданно заявил он в область шеи, вновь опалив дыханием и вызвав толпы мурашек по коже, и все мои попытки быть твёрдой начали таять, как снег весной.

Ничего ему не ответила, слова застряли в горле болезненным комком. Тело ответило вопреки доводам разума, страстно реагируя на ласки…