-… а еще Егорка недавно сказал первое слово! Катька с Вовкой не соглашаются, но я точно знаю, что это исковерканное слово «Няня», он всегда говорит одно и тоже, когда видит меня. Пусть и немного коряво. А его родители просто злятся, что их сын назвал меня, раньше их, - важно заметила я, хотя удержать дрожь подбородка становилось просто невыносимо, а шмыгала распухшим и мокрым носом я уже неприлично часто. Мама бы расстроилась. – Очень жаль, что вы так и не увидели Егорку. Он просто замечательный. Такой славной, умный, добрый и сообразительный. И словами не передать, как я жалею, что он никогда не увидит вас живыми. Вы бы стали просто удивительными бабушкой и дедушкой. Простите, что я лишила вас этой возможности, - всхлипнула я и разразилась рыданиями, закрыв лицо ладонями и сев на корточки. – Простите! Простите, это не правильно, не правильно! Все не должно было обернуться так! Вы были как всегда правы, но мне не хватило мозгов, этого понять. Я знаю, что вы меня не простите, и Вовка не простит. Егорка тоже, ведь я лишила его любящих бабушки и дедушки. Мне жаль, так жаль. Я каждый день прошу прощения… Простите…

-Достаточно, - услышала я над собой спокойное и резкое, а после почувствовала, как меня хватают за локоть и дергают вверх, ставя на ноги. Открыла заплаканное лицо и встретилась со злыми карими глазами. Мужчина разглядывал меня с секунду, дернул щекой, а после поволок меня в сторону от могилы родителей.

-Что ты делаешь? – возмутилась я громко и попыталась вырваться из цепкого стального захвата его пальцев. – Пусти меня немедленно!

Несмотря на то, что мужчина хромал, очень скоро он усадил меня на ближайшую лавочку, спиной к могиле родителей, опустился рядом и протянул мне белоснежный платок, который достал из кармана пиджака.

-Утрись, - холодно заметил он, пока я изумленно палилась в его лицо, стараясь подыскать слова покрепче, чтобы обматерить нахала. – Сейчас принесут воду, ты же не хочешь, чтобы тебя увидели в таком состоянии? –добавил он, отчего я тут же удивленно моргнула и даже хрюкнула, моментально забыв про мат. – У тебя кажется даже уши мокрые. Это я так, если ты не знала. Но если так и задумано, то извини, - продолжил он невозмутимо и посмотрел куда-то вдаль. – О, как раз водитель идет с бутылкой.

Это подействовало, я выхватила из его рук платок и стала судорожно утираться, и даже смачно высморкалась. В моем воспаленном мозгу даже не возникла мысль, что меня банально развели. Нет, мужчина из машины и правда вскоре подошел, и даже вместе с бутылкой, но к тому моменту я уже приняла вид человека, а не амебы. Однако поведение Рязанова показалось мне как минимум возмутительным. Потому когда водитель подал мне бутылку с водой и скрылся в обратном направлении  по кивку своего начальника, я спросила:


-Что это сейчас было?

-У тебя была истерика, - невозмутимо ответил он и достал сигарету из пачки, что хранилась у него в кармане. Повертел в руках, словно размышляя о чем-то, а после засунул обратно в упаковку, и выбросил в урну. – Давно пора было бросить. – ответил он на мой взгляд.

-То, что по твоему мнению у меня была истерика, ты считаешь достаточным поводом, чтобы вмешиваться? – не стала я уходить от темы.

- Да, - просто ответил он и спокойно посмотрел в мое лицо. – Я слышал твои слова. Хотел подойти и предложить платок, когда заметил, что ты плачешь, но расслышал твои слова. В чем ты так винишь себя, Даша?

-Тебе какое дело? – насупилась я, чувствуя, что подбородок вновь затрясся, а на глаза наворачиваются слезы.

-Я пытаюсь помочь. И мне неприятно видеть, как ты плачешь.

-Ну, так не смотри, - грубо отозвалась я, а после призвала себя к порядку и глубоко вздохнула, промокнув платком текущий нос. – Прости. Я не хотела на тебя срываться.

-Ничего, переживал и худшие моменты. – усмехнулся он. – Так в чем ты себя винишь, Даш? Ты никак не могла повлиять на авиакатастрофу, в которую попали твои родители. Глупо винить себя в том, чего не мог предотвратить. Тем более так убиваться на протяжении двух лет.

-Ты не понимаешь… - прошептала я, помотав головой и закусив губу до боли. – это действительно моя вина. То, что они оказались на борту того самолета. Не должны были, но оказались. И причина тому – я! – выкрикнула я и вновь заплакала. Через несколько секунд почувствовала, как меня обхватывают за плечи, а после притягивают к мужской груди, позволяя уткнуться мокрым лицом в дорогую ткань рубашки. Почему-то отстраняться я не стала, вдруг поняв, что вцепилась пальцами в пиджак мужчины, боясь, что он захочет меня отстранить. Но он лишь молча гладил меня по спине и плечами, мужественно ожидая, пока я успокоюсь. Минут через пять поняла, что слез уже нет, а я лишь коротко вздрагиваю всем телом, тяжело дыша через рот. А еще основательно замочила грудь моей «плакательной жилетки» и устыдилась. Медленно отстранилась и виновато подняла глаза на лицо мужчины. Недовольства или брезгливости я за ним не заметила, но с Рязановым ни в чем нельзя быть уверенной. – Прости.

-Может, хватит уже извиняться? – вздернул он бровь. Чуть было вновь не извинилась и отвела взгляд. Мы какое-то время помолчали. Я все ждала вопроса от мужчины, но он ничего не говорил и даже не смотрел в мою сторону. Однако каким-то внутренним чутьем поняла, что его мучает интерес. Но из чувства такта он не спросит. И я за это была ему благодарна.

-Ваня никогда не нравился моим родителям. Я знала это, несмотря на то, что они никогда меня не ограничивали и не навязывали свое мнение. И были не против, когда мы просто с ним встречались. Уверенна, они надеялись, что это мое временное увлечение, и вскоре мы расстанемся. – заговорила я, как бы между прочим, но мужчина заинтересованно обернулся в мою сторону. Я предпочитала смотреть лишь вперед, боясь сбиться. – В Турции папа был приглашенным критиком на одной из выставок художников. Позвал и нас, сказав, что после мероприятия можно устроить отпуск на неделю. Мы с Ваней уже встречались к тому моменту почти два года, карьера моя шла в гору, я была востребована и любима и решила что небольшой отдых, после продуктивной работы мне не помешает. Мы с Ваней присоединились. Звали еще и Вовку с его женой Екатериной, но брат с головой ушел в работу, а жена ему помогала, потому они отказались. – воспоминания давались с трудом, потому я сделала передышку, чтобы продолжить:

-Отец снял целый домик на берегу моря и три дня я была счастлива. Рядом любимые, а вокруг почти что рай. Что может быть лучше? Только предложение руки и сердца от возлюбленного. – горько усмехнулась я, потерев палец со следом от кольца, который не снимала два года, но теперь похороненного в недрах шкатулки с украшениями. – Естественно я согласилась, почему нет? Квартиру я совсем недавно купила, картины продаются хорошо, и накоплений, вроде бы достаточно. Да и жених заверял в любви… - шмыгнула я, утерев нос в очередной раз. –Ваня прекрасно видел, что мои родители известные, в общем-то, люди, относятся к нему с прохладой, потому пытался убедить меня отложить с этой новостью и подготовить сначала родителей. Но я и слушать не хотела, пребывая в какой-то глупой эйфории, заверяя, что он все себе надумывает и родители его на самом деле любят, потому что его люблю я и они не будут против. В тот же вечер я рассказала о новости родителям, надеясь, что они меня поддержат и разделят мою радость. Но ошиблась. Сейчас я уже понимаю, что они пытались быть максимально деликатными, говоря, что возможно мы торопимся, и не следует спешить с таким важным делом, как замужество. И я сорвалась. В тот день я наговорила многое о чем пожалела уже спустя час. Страшные, несправедливые вещи. Даже умудрилась упрекнуть и обвинить в том, что родители мне завидуют, ведь мама так и не стала известной художницей, а папа стал востребованным критиком только после того, как обо мне узнали. Естественно это было не так, но слова уже прозвучали, а стоящий за моей спиной жених, с видом «я же говорил», не дали мне тут же извиниться. Меня бы простили. Я верю, что простили бы, если бы я сразу извинилась. Но я не стала, потому что пришлось бы откладывать со свадьбой, а значит признать, что я все еще завишу от мнения родителей относительно моей личной жизни. Я вообще очень часто говорю то, о чем потом жалею. Да и остановить меня очень трудно, если уж завелась.

-Да, я заметил, - с улыбкой произнес мужчина, отчего я тоже невольно улыбнулась и продолжила:

-Родители знали меня хорошо. Папа, кажется, лучше всех. Он знал, что мне нужно дать время и я сама ко всему приду. Да я уже через пять минут, как родители оставили меня с женихом, решила, что не так уж мне и нужна эта свадьба и действительно спешить мне некуда. Но опоздала. Маму я все же сильно обидела и родители приняли решение вернуться домой. Обменяли билеты и уже через два часа улетели ближайшим рейсом до Москвы.  Они хотели поговорить, когда я уже вернусь в наш город. Но через час по всем местным новостям было сообщение о крушении самолета. Того самого, на котором улетели родители. – произнесла я и замолчала, готовясь к тому, что мужчина накричит, выругается или хмыкнет в конце концов. Хоть какую-то реакцию и проявление того, насколько меня презирают. – Самолет потерпел крушение уже через десять минут полета. Многие и прежде в отзывах писали о этой авиакомпании и их самолетах нелестные отзывы, но их почему-то все не закрывали. После выяснилось много грязи с коррупцией, кумовством и прочим. Авиакомпанию закрыли. Но уже после трагедии. – вздохнула я. - Неисправность в двигателе, – механическим голосом продолжила. – Упал над морем и никто не выжил. Многие трупы так и не нашли. И больше всего на свете я просила Господа, чтобы тела моих родителей были в их числе. Ведь в таком случае есть вероятность, что они могли выжить. Сама себя обманывала, но все же… - грустно засмеялась я и быстро оборвала смех. – тела моих родителей нашли в числе первых. Я сама была на опознании. Вот только вывести тела из страны оказалось очень сложно и не в моем состоянии было разбираться в местных законах. Родителей кремировали, и все, что у меня от них осталось, это две урны с пеплом. Вот так улетала я из России с родителями в рай, а прилетела с прахом из ада…