На следующий день я приехала к брату. Не то, чтобы я не доверяла Вовке, но в плане проверки, я больше рассчитывала на Катю. Потому, пока сидела с Егоркой, семейная чета отправилась возвращать долг и забирать расписки брата.

Я думала, что все должно произойти достаточно быстро. В моем воображении, во всяком случае, это происходило следующим образом: мои родственники зашли в кабинет, передали деньги, взяли расписки, проверили, а после, я очень надеялась, что Катя плюнет в рожу Рязанову. Хоть и понимала, что это только мои мечты. Собственно, это и была причина, почему с братом не отправилась я, хотя брат предлагал. Я боялась, что сорвусь…

Ни Вовке, ни Кате я не рассказала ни о ссоре с Ваней, ни о том, что переехала во второсортную квартиру… просто не желала, чтобы меня жалели. Да и усугублять чувство вины брата не хотелось.

Однако все это сильно подорвало меня и держалась я исключительно на упрямстве, которое могло меня подвести, если увижу виновника моего положения.

И да, я отдаю себе отчет, что Рязанов не виноват в проигрыше моего брата. Я отлично понимаю, что не могу винить мужчину в том, в какой ситуации оказалась моя семья. Однако его предложение все еще стучало в ушах, заставляя тошноту подниматься все выше к горлу, а руки противно трястись. Совершенно иррационально я чувствовала себя… грязной, испорченной. Словно его предложение оставило метку на моей коже, или я сама дала повод для подобного предложения, хотя решительно не понимала каким образом. И это было отвратительно. Желая доказать себе то, что это не так, вероятно я делала поспешные выводы, решения и пошла на кардинальные меры, когда на подкорке отчаянно билась мысль, что можно было бы найти другой способ, быть может, вновь поговорить с мужчиной, попытаться договориться на других условиях… Но его предложение и чувство, которое не отпускало после него упорно толкало меня на отчаянные, крайние меры, просто принципиально, на подсознательном уровне страшась встретиться с холодными, бесчувственными глазами мужчины еще раз и почувствовать себя той, за кого он меня принял.

Потому я трусливо осталась в квартире брата, дожидаясь родственников с известием, пока Егорка нещадно эксплуатировал меня в свое удовольствие. И только спустя почти четыре часа в квартиру вошли усталые, но довольные, с поразительно широкими улыбками, муж и жена.

-Как все прошло? – нетерпеливо уточнила я, отбирая свою прядь волос из загребущих пальчиков.

-Все замечательно, – улыбнулась Катя и с облегчением на лице села на пуф в прихожей, мечтательно посмотрев в потолок. – Расписки Рязанов вернул, наш юрист их проверил – все верно. Долг мы вернули. Ровно десять миллионов.

-Отлично, – несколько натянуто улыбнулась я.

Я рада, что проблема решилась. Жаль, что таким образом. А я ведь до сих пор не знаю, как жить дальше. Понятное дело, что выкручусь… но когда? Надеюсь прежде, чем депрессия поглотит меня окончательно.

-Дашка! – счастливо оскалился брат, что я покосилась на него с недоумением и подозрением в его душевном здоровье. Рассчитываться с долгами, конечно приятное дело, но что бы так… - Дашка, я спасен!

-Да, я в курсе, – не смогла я сдержать язвительность. Переглянулась с Катей, надеясь, что я не одна вижу в поведении брата странность. Но Екатерина реагировала спокойно. Разулась, подошла и взяла сына из моих рук, с чувством поцеловав светлую шевелюру на макушке Егорки.

-Да я не об этом, – нетерпеливо тряхнул брат головой, после подскочил, обхватил меня за талию и закружил на месте.

-Ты чего творишь, болезный? Пусти меня немедленно! – возмутилась я.

-Дашка, ты не представляешь, как я тебе благодарен. Ты меня спасла. Меня и мою семью. А так же мой бизнес!

-Чего? – растерялась я, так как подобных подвигов за собой не помнила. Ну, по крайней мере последнее, точно.

-Рязанов, как и обещал, согласился обсудить партнерство и собирается помочь мне с моим делом! – воскликнул брат, а у меня от этой новости озноб прошелся по коже, но я смогла вымученно улыбнуться. – Если все удастся, то он выкупит часть моего бизнеса, станет полноправным партнером и сможет вытащить нас из дерьма.

-Ты уверен? – попыталась я усомниться, хотя начинала чувствовать настоящую панику. Я надеялась, что сегодня вся эта история с Рязановым прекратиться и я его больше никогда не увижу. А если повезет, то и не услышу о нем. Но все меняется, если он станет партнером брата!!!

-Конечно! Это же Рязанов! – воскликнул Вовка, словно это все объясняло. Может быть, кому-то, но не мне.

-А ты не думаешь, что может получиться еще хуже? Вдруг он просто отберет у тебя бизнес в конечном итоге? Ты сам говорил, что он убыточный. Какой ему резон помогать тебе, и не только вкладываться в него, но и выкупать часть?

-Илья Андреевич говорит, что мое дело потенциально выгодное. По его расчетам, при правильном подходе, должном старании и вложении средств бизнес начнет приносить хороший доход. Уже меньше, чем через полгода. Он даже выделит на это своих людей и Кате не нужно будет справляться со всем самостоятельно! Да я верну тебе долг уже в течении всего четырех лет!

Мда, теперь облегчение на лице невестки стало мне более понятно, так как она, хоть и разбирается в деле своего мужа, так как основали они его вместе, но Екатерина, насколько мне известно, всю жизнь мечтала именно о роли матери, а никак не бизнесвумен. Да и зная невестку, она очень не любила быть кому-то должна, потому перспектива поскорее рассчитаться со мной было для нее чем-то вроде неожиданного счастья.

Промелькнула у меня мысль, а не рассказать ли о предложении Рязанова, брату? Наверняка Вовка отказался бы в таком случае работать вместе с таким человеком. Меня брат любит и ценит и ни за что бы не поступил так со мной, несмотря на все выгоды сотрудничества. А после я посмотрела на счастливую физиономию брата, умиротворенное выражение спокойствия на лице невестки, которая обнимала и целовала беззаботную моську сына… и решила промолчать.

Одна моя обида не может стоить всего того, что они потеряют. А я… никто же не заставляет меня видеться с Рязановым. Все же, он нам не друг и не родственник, чтобы отмечать вместе праздники, а в деловые дела брата я вообще не лезу, так что вариантов, где бы мы могли вновь пересечься с Ильей Андреевичем, просто не было.

Потому нашла в себе силы улыбнуться и кивнуть:

- Я рада, что все хорошо закончилось, – произнесла я, понимая, что пора мне собираться… «домой». Мысль вызвало такую тоску, что не смогла сдержаться и скривилась.

-Володь, займись, пожалуйста, сыном, – произнесла Катя, передавая все еще взволнованному мужу ребенка. – Мы пока с Дашей чайник поставим. Все же, нужно отметить такое событие, – улыбнулась она мужу.

-Да, конечно, – покивал брат, забирая сына в комнату и прикрывая дверь, чтобы уложить Егорку на дневной сон.

-Я, пожалуй, тоже пойду. У меня дела… - начала я, но Катя меня перебила и, выразительно посмотрев в глаза, произнесла приглушенным голосом:

-Даш, нужно поговорить.

Сплетницей Екатерина никогда не была и доверительных бесед прежде со мной не проводила, потому я удивилась и отказать не смогла, заподозрив, что разговор должен быть важным. Потому послушно проследовала за невесткой на кухню, села на табуретку за столом и молча наблюдала, как Катя готовит чай. Я не торопила, проникнувшись серьезностью момента, и терпеливо ждала, пока девушка не сядет за стол напротив меня и, не повышая голоса, заглядывая в мои глаза, прямо не спросит:

-Что произошло между тобой и Рязановым?

Ее вопрос застал врасплох, потому я не успела подготовиться, и мой взгляд судорожно заметался из стороны в сторону, но я попыталась изобразить удивление и непонимание. Получилось, не очень…

-О чем ты говоришь?

-Брось, - скривилась она от моей актерской игры. – Я прекрасно вижу, как ты реагируешь на любое упоминание о нем. Да и неделю назад, когда Вова проигрался, ты пришла к нам…

-Какой? – невольно заинтересовалась я.

-Почти что прежней. – выдала она, на что я только глазами похлопала, силясь понять, что девушка имеет ввиду. – С тех пор, как ваших родителей не стало, ты изменилась: замкнулась, прекратила всяческое общение. Казалось, словно ты угасла. От тебя было сложно добиться проявления хоть каких-либо эмоций, как бы окружающие не старались. И Володя очень переживал по этому поводу, – со вздохом попыталась она объяснить. – А в тот день ты пришла практически пылая от различных чувств. Пусть они были и не положительными, но они, по крайней мере, были. И тогда ты только-только вернулась от Рязанова, чтобы это можно было списать на шок от проигрыша твоего брата. Именно Илья Андреевич как-то повлиял на тебя. Жаль, что я поняла это только сегодня. В тот день мне было сложно сосредоточиться на чем-то другом, кроме проблемы.

Я поджала губы, но отвечать не торопилась, обдумывая ее слова. Неужели со стороны все это время я выглядела именно так: лишь жалкой копией себя самой? Сломанной игрушкой, без чувств и желаний. Похоже, в попытке избежать боли и плохих мыслей, я каким-то образом выработала защитную реакцию, создав эту скорлупу отчужденности. Стоит ли удивляться тому, насколько холодно стали относиться ко мне окружающие? Тот же Ваня, вероятно, все это время словно жил с чужим человеком. Вероятно, мне придется извиняться перед ним и за это.

-И сегодня Рязанов… - произнесла Екатерина, привлекая мое внимание, а после замолкла, словно пребывая в сомнении, стоит ли говорить или нет.

-Что Рязанов? – прищурилась я подозрительно. Ну не мог же он иметь такую наглость и сообщить брату о своем предложении мне? Да, нет, бред какой-то…

-Он спрашивал о тебе, – пожала она плечами. – Сказал, что в вашу прошлую встречу он мог быть излишне груб и теперь об этом сожалеет.

-Так и сказал? – не поверила я, а Катя поморщилась и мотнула головой.