Как ни странно, Холл воздерживается от комментариев. Но не его помощник.

— Ты маньячка, — едва ли не шипит.

— Зато не выгляжу как маньяк, в отличие от тебя, — парирую с легкостью.

— А может кто-то из нас тебя зацепил, поэтому ты устроила слежку? Признайся, наверняка хочешь стать нам ближе… сильно ближе, — плотоядно облизывается Митч, но глаза его смотрят зло.

Холл хмурится, Джемма негодует, Спайк Гибсон же откровенно укладывает руку на кобуру. Но я равнодушно пожимаю плечами:

— В твоих мечтах… Хотя разве могу я запретить другим мечтать о недостижимом?

Реакции и возгласы Митча меня, откровенно говоря, удивляют. С чего он так дергается и переживает?

Мужчина снова шипит, но затыкается и переводит взгляд на карту, давая понять, что он-то пришел сюда работать.

Джемма рассказывает о том, что уже сделано и куда, по нашему мнению, ехать бесполезно, о тех вариантах, которые мы оставляли на крайний случай, о возможностях некоторых малоизвестных месторождений… Вот только всезнающий Митч и здесь вставляет не всегда уместные реплики, на что моя помощница огрызается, а Спайк натурально рычит.

И пока в комнате раскаты грома перемежаются молниями, матами, иногда — умными мыслями, я молчу и только переглядываюсь с Холлом.

Как ни странно, его взгляд такой же понимающий и снисходительный, как и у меня, будто мы два родителя, которые ждут, когда их дети, наконец, поделят игрушки и начнут играть вместе.

Что-то теплеет в области груди от осознания, насколько мы на одной волне… но я выталкиваю это тепло, не позволяя ему заполнить слишком большое пространство.

— На этом период притирки будем считать оконченным, — вставляю слово, когда все выдохлись, — Полагаю, вы большие мальчики и девочки и в состоянии взять себя в руки, если не хотите, чтобы другие большие мальчики и девочки забрали себе куш. Пусть каждый выскажется конструктивно, как мы можем действовать дальше.

Заново перебираем всех, кого знаем, превращаясь в команду экспертов, каждый из которых не просто на сто процентов понимает рынок, но способен выдвинуть собственные идеи и умозаключения.

И когда дело доходит до меня, я рассказываю о том, ради чего провела эту ночь не в своей постели… пусть в очередной раз заработала «правильную» репутацию.

Глава 10

Аманда Хендерсон


Уникальный цветной камень — это не только про красоту и престиж.

Это редкость, запасы которой быстро исчерпываются в природе. Это концентрация высокой стоимости в малом объеме — и лучший подарок на самые значимые события в жизни. Часть фамильной коллекции и истории, которая веками может передаваться из поколения в поколение без потери в качестве.

А изумруд, чей размер почти не встречается в огранке, чья красота не облагорожена, а цвет — насыщен, способен стать сердцем такой коллекции.

Самый хрупкий и драгоценный из бериллов (общее название минералов с определенными свойствами, к которым относится изумруд, прим. автора) наделяют мистическими свойствами. Может потому, что сатана при низвержении в Ад выронил изумруд из короны. И он превратился в чашу, которую поднесли царю Соломону — и ею же, в свою последнюю вечерню, пользовался Иисус Христос. А Иосиф Аримофейский собрал затем в эту чашу по каплям кровь распятого Христа и стал основателем ордена Святого Грааля.

Но даже за Граалем не охотились так, как мы охотимся сейчас за нужным нам самоцветом.

— Картавье не повезло в Колумбии, и он решил отправиться в Замбию… — начинаю объяснение.

— Логично. Так почему бы нам тоже не попытать там счастья? — бурчит Митч, а я подавляю раздраженный вздох.

— Потому что всё, что нас там ждет — это камни с большим количеством включений. Французу это подходит, он не против…

— Я тоже, — Митч пожимает плечами. — Сама знаешь, включения могут говорить о характере самоцвета.

— С которым мы будем совершенно не конкурентноспособны в этом заказе, — обрубает сомнительные возражения Холл. — Я понимаю, что количество природных изумрудов, добытых чистыми, исчисляется штуками в год — но один из них должен быть наш.

— Поэтому нам надо ехать туда, куда не отправился до сих пор никто из охотников, — подхватываю. — Картавье рассказал, что ходят слухи о новом месторождении в Бразилии и его особых находках… Что там можно найти яркие, чистые, светлые камни… — я понижаю голос и особенно выделяю следующую фразу, — Ванадий и хром* (примеси металлов, который придают изумруду определенный цвет и свойства, прим. автора)

— Но это не возможно… — хмурится Джемма, а Холл напряженно подается вперед, пытаясь понять, не шучу ли я.

— Скорее, не гарантированно… — отвечаю спокойно сразу и помощнице, и замолчавшему партнеру.

— Но если такие камни существуют… почему он сам туда не поедет?

— Потому что информация не подтверждена — а он не хочет рисковать временем. Потому что местоположение не известно — а он не желает его искать. Потому что…

— Потому что это Бразилия, — хмыкает Гибсон, и я киваю.

Да. Слишком опасная страна для такого рода авантюр. Место, в котором будет не легко найти нужный нам камень, зато очень легко бесполезно расстаться с деньгами, а может и жизнями.

Путь, которого я всегда осознанно избегала, сидя в своем кабинете… Но который я решила пройти уже в тот момент, когда узнала о заказе. Зачем?

Я не могла ответить даже себе.

— И он так просто поделился этой информацией? — нарушает всеобщее молчание Митч. Деймон Холл на это поджимает губы и отворачивается, будто ему неприятно думать, по каким причинам со мной кто-то мог делиться.

— У нас был… равноценный обмен, — отвечаю холодно и старательно не замечаю неприятную усмешку мужчины.

— А может это быть ловушкой? — беспокоится Джемма. — Вдруг Картавье специально рассказал об этом, чтобы мы потратили время, пока он будет работать в других местах?

— Он ни к чему не принуждал и прекрасно понимал, что мы можем не поехать. К тому же… — я тоже позволяю себе усмехнуться. — Пока никто не знает, что существует некое «мы». И это можно использовать.

Снова молчание. И громкое:

— Я против!

Еще бы Митч согласился сразу. Я уже поняла, что он будет главным моим оппонентом в любом споре — и это не то что волнует меня… скорее, вынуждает действовать определенным образом.

— Я готов, — спокойно сообщает Холл.

Джемма беспомощно оглядывается на Гибсона, будто в поисках решения, но тот успевает надеть маску непроницаемости. Не его дело участвовать в подобном голосовании — и я ценю, что он это понимает. А что касается моей помощницы… наши отношения и договор и не предполагают, что я могу заставить её рисковать.

— За, — выдыхает, наконец, брюнетка, а я довольно улыбаюсь.

Моя девочка.

— Тогда вылетаем завтра… Кто хочет. Договор будет у всех участников уже утром.

Джемма кивает. Я знаю, что могу ей доверить подготовку бумаг и перелета — и она знает, что я рассчитываю на нее.

— Отметим нашу сделку походом в ресторан?

Деймон встает и потягивается, а я успеваю оторвать взгляд от крепкой груди, которую обрисовала тонкая ткань футболки, прежде, чем он меня засекает.

— Мне и так придется общаться с тобой слишком много… так что избавь от своего присутствия хотя бы на этот вечер, — позволяю себе откровенную грубость, но мужчина только усмехается.

Неужели он догадался…

Нет. Я ничем не проявила настоящих эмоций.

Прощаюсь со всеми, возвращаюсь к себе в номер и сажусь за ноутбук.

Письма. Сообщения. Коллекции. Эскизы украшений… Всегда моя стихия, в которой я готова работать двадцать четыре часа в сутки.

И именно потому, что так люблю свое дело и не считаю это работой.

Это моя страсть. И отношения с камнями и дилерами не про сделки и деньги… Это моя жизнь. Магия, объединяющая меня с иными мирами. Вдохновение, которое становится моим вдохновением и снова рождается в камне.

Я ложусь в кровать, улыбаясь, но под утро подскакиваю с застывшим в горле криком.

Липкая дрянь, что опутала меня во сне, проникла в кровь, связала ноги и руки тяжелыми кандалами с шипами, забила уши и рот, так что я не могла говорить, слышать, чувствовать, едва не утащила меня в такую черноту, из которой нет возврата.

Дрянь, что много лет держала меня в своих грязных щупальцах и отпустила только тогда, когда я порезала ее своим первым самостоятельно купленным алмазом, отсекая мерзкие присоски…

Мерзость, что возвращалась ко мне все реже, но сегодня ночью снова была со мной по непонятным причинам…

Я долго греюсь под горячим душем, успокаивая бьющую меня дрожь, а потом достаю из дорожной аптечки упаковку без названия и проглатываю одну таблетку.

И встаю у окна, глядя на занимающийся рассвет, понимая, что в кровать я больше не лягу.

Глава 11

Деймон Холл


Я украдкой смотрю на Аманду Хендерсон каждый раз, когда она отворачивается. И когда на меня не косятся её помощники.

Любуюсь…

Нет, не потому что она мне нравится или я хочу… Черт, да ничего я не хочу — быть рядом с ней все равно что попасть под каток.

Перемелет с асфальтом.

Но то, как она подает себя, как выглядит… похоже на игру граней идеального драгоценного камня. Стерва Хендерсон — яркий самоцвет, найденный среди тонн руды. Пусть это и не делает её меньшей стервой.

Мы прилетаем в Рио вечером и все то время, что летим и идем через зону досмотра она не отрывается от своего смартфона и компьютера. Будто осознанно игнорирует присутствие людей рядом, но мне, почему-то, кажется, что это не наигранно. Она такой же трудоголик как и я, просто не скрывает этого.