- Жень, - вдруг окликнула ее доктор Донских. Марьяна только вышла из операционной и выглядела сильно измученной. – Не трогай его пока, хорошо?


- А что случилось? – удивленно спросила девушка.


- У нас была тяжелая операция. Железнодорожная авария. Совсем молоденький паренек.


- Выжил?!


- Да, - подавленно произнесла она, - но лишился ног.


- И почему такой интересный пациент опять достался тебе? – толкая в бок Филатова, возмутилась Женя. – А мы с Одоевским всего лишь удаляли аппендицит! Если бы я только знала! –Она повернулась к наставнице. – Марьяна Викторовна, а вы откуда здесь? Мы Вас ждали только к утру.


- Была рядом. – Прежде, чем удалиться, доктор Донских потрепала Филатова по плечу. – Ты молодец. Спасибо.


Глядя, как она идет по коридору, девушка покачала головой. Ее наставница могла похвастаться аккуратной, стройной фигуркой, легкой походкой и, чудом сохранившейся, девичьей свежестью. Среди ординаторов ходило много слухов о ее романах.


- Хоть бы рот захлопнул, - возмутилась Женя, поправляя очки. – Мало того, что вечно смотришь ей в рот, как щенок, еще и провожаешь взглядом так, что слюни по полу текут.


- Дура ты! – вздохнул Филатов. – Она человека спасла! Просто с того света вытащила!


- Мы все для этого сюда и пришли. Спасать людей.


- Смерть… Она словно стояла возле нас и ждала. Я чувствовал ее кожей. И парнишка дважды умирал сегодня. На этом. Самом. Столе!


- Дима, мы каждый день видим такое. Смерть уходит, но всякий раз возвращается вновь.


- Ты просто не видела.


- Что там такого, что могло бы так поразить меня? – Хмыкнула Женя. Она искренне считала его эмоциональность серьезной помехой работе. - Ты просто еще молод и слаб духом.


- Дура, она и в Африке - дура!


Филатов вскочил и на всех парах понесся прочь.


***


Марьяна умыла лицо холодной водой и вытерла наспех бумажным полотенцем.


- Отстала твоя просительница?


- Нет. – Маша встала к стене и погладила себя по округлившемуся животику. – Я ей и так, и так. Женщина, так положено. Каждого, кто умер в стенах больницы, необходимо отправить на вскрытие к патологоанатому. Она ни в какую: воет, кричит, все начальство уже оббегала.


- Представляю, как тебе тяжело.


- Нет. Что я? Это ей тяжело. Мамочке кажется, что мы намеренно терзаем ее умершего младенца.


- Деньги уже предлагала?


- Ага.


- Психолога к ней отправила?


Маша просто кивнула в ответ и, молча, вышла из уборной. Доктор Донских поспешила за ней.


- Держись, Мурзя. – Стараясь ободрить беременную подругу, сказала она. Девушки взялись за руки, как когда-то в юности, и пошли по коридору в направлении приемного отделения. - Что я могу еще сказать?


- Что мы никогда не постареем. Смотрю я, как расплывается моя татуха, и мне становится страшно.


- А я всегда говорила, что татухи на животе – извращение. Мне через день приходится собирать мозаики на операциях. Эту букву сюда, другую туда. А если иероглифы! Их я люблю особенной любовью!


Марьяна скорчила такое лицо, что Мурзя рассмеялась на весь коридор.


- Слушай, - Маша вдруг остановилась, как вкопанная, - а это не твоя шуба в руках вон того мужика?


- Черт, - доктор Донских поправила волосы и спрятала руки в рукава халата. – Я ведь совсем про него забыла!


- Кто это?


- Долго объяснять.


- Завела мужика и даже мне не сказала! - Мурзеева кокетливо шлепнула подругу по попе. – Вот стерва!


- Это не то, что ты подумала.


- Да, ладно. – Маша остановилась. - Иди, он заметил тебя. Сияет, как медный таз!


Марьяна обернулась и наградила ее долгим, укоризненным взглядом. Подруга улыбнулась и жестом призвала ее двинуться навстречу незнакомцу.


Рыжая докторша кивнула ей, выдохнула и, ужасно волнуясь, поспешила навстречу Павлу.


- Здравствуйте, - произнесла она, втягивая воздух, - я думала, что вы давно ушли.


- Уже светает, - заметил мужчина, взволнованно облизнув губу.


- Тогда почему вы еще здесь? – спросила она, бросая взгляд на его руки.


- Мне хотелось убедиться, что все в порядке с мальчишкой. И с той девушкой. И отдать вам это.


Он улыбнулся и протянул ей мохнатую, ярко-зеленую, а-ля «вырви глаз», шубу.


- И Вы ради этого просидели здесь всю ночь?


- И еще я хотел увидеть вас, Марьяна.


Девушка удивилась, откуда внутри берутся такие чувства, когда вдруг слышишь собственное имя. Стены вокруг вдруг приобрели небесно-голубой оттенок, стали выше и шире.


Кто запустил в помещение больницы солнечный свет? Или ей просто показалось?


- Меня? – чувствуя, что краснеет, спросила она.


- Да. – Незнакомец запустил руку в свою шевелюру, потрепал волосы каштанового цвета и стеснительно пожал плечами. – Не хотите выпить со мной кофе?


- Я даже не знаю, - замялась доктор Донских. – Если вас не испугает кофе из автомата. У меня через несколько часов начинается смена, и, думаю, бесполезно ехать домой. Отосплюсь здесь.


- Обожаю кофе из автомата! – похоже, искренне обрадовался он.


- Ну-ну, - подумала Марьяна, вспоминая его ежедневные таинственные кофейные ритуалы с туркой возле плиты. – Пойдемте со мной.


Она направилась по коридору к кофейному автомату, чувствуя на своей спине его взгляд. Ей хотелось больно укусить себя за палец, чтобы мысли об утренних кофейных церемониях соседа в плавках сменились мыслями о двух девушках: погибшей блондинке и пропавшей Лизе. Но разум отказывался подчиняться.


Павел достал из кармана пригоршню монет, поспешно накормил ими автомат и повернулся к ней.


Марьяна медленно подняла на него глаза. Ей начинало нравиться, как этот мужчина смотрит на нее. Через несколько секунд, растянувшихся на миллион лет, он сказал:


- Не могу поверить, что мы жили в соседних домах и ни разу не встречались.


Автомат за его спиной надрывно затарахтел. Девушка не знала, стоит ли верить этим глазам, сияющим и открытым. Этой улыбке во все тридцать два ровных, белых зуба. Было похоже, что мужчина действительно испытывает смущение: он таращил на нее глаза и никак не мог успокоить руки.


- Откуда Вы знаете Лизу? – спросила она.


- Лизу? – казалось, он ничуть не смутился. – Она забавная девушка! Мне посчастливилось припарковаться вчера возле самого дома. – Павел проверил, не готов ли кофе, и снова повернулся к Марьяне. – И вижу, что какая-то девушка кружит у стоянки. У нее смешная маленькая машинка, она на ней так и сяк, и ничего не выходит. Пока я курил у подъезда, три раза зажмуривал глаза, ожидая, что она стукнет чей-то автомобиль, потом не выдержал и предложил помощь.


- Очень похоже на Лизу!


Они рассмеялись, и Марьяна, наклонившись, вдруг почувствовала терпкий аромат его одеколона. Она вдохнула его глубоко и тихо. Ей захотелось поднять руку и провести пальцем по его щеке, обросшей густыми волосами.


- Я сбегал за лопатой, расчистил снег и помог поставить ее крохотный автомобильчик на стоянку.


Павел, казалось, тоже смутился их близости и, не зная, куда деть руки, принялся постукивать пальцами по панели гудящего аппарата.


- Готов, - подсказала Марьяна и помогла ему принять горячие стаканчики с ароматным кофе.


- В общем, немного позже она вдруг забежала ко мне, чтобы отблагодарить. Я отказался и от денег и от угощений. Что мне, трудно помочь женщине? Нисколько! Потом у нее зазвонил телефон, она принялась трясти свою котомку и вывалила все ее содержимое прямо у меня в прихожей. Там барахла было больше по объему, чем сама сумка, раза в три! Сегодня я обувался и нашел на полу ее визитницу. Решил занести. Спрашивал у соседей, еле нашел нужный этаж и тут встретил Вас...


Марьяна почувствовала как от одного его взгляда, ее грудь до глубины пронзает боль. Было в его глазах что-то такое искреннее и настоящее, заставляющее отбросить прежние подозрения. Они сверкали темно-зеленым и манили своей чистотой.


- Эта девушка, которой стало плохо, - ее подруга. – Пояснила доктор Донских, рисуя пальцем в кармане мудреные завитушки. - Она не может найти Лизу, та, и правда, словно сквозь землю пропала.


- Да уж, - рассмеялся Павел, - эта мадам с каблуками длиной в километр, она мало похожа на вашу подругу. С Лизой у нее гораздо больше общего.


Марьяна все пыталась отыскать в его взгляде настороженность или испуг при упоминании соседки, но, как назло, ничего не всплывало. Еще и смех его был ужасно заразителен. И лицо. Она не замечала прежде таких выразительных лиц у других мужчин. Столь ярких, полных жизни и наполненных загадочной музыкой.


- Я был ошарашен тем, как вы бросились сегодня к этой каталке.


- Знаете, я даже не задумывалась об этом. – Она присела на скамейку. Павел тут же поспешил устроиться рядом с ней. – Такая профессия. В мозгу что-то переключается, и ты не думаешь, твоя ли смена, чем ты занят, просто бежишь и делаешь то, что должен.


- Я познакомился с мужчиной. Боже, как глупо это звучит! – Павел опять рассмеялся. – Познакомился с мужчиной со скорой. Мы курили вместе с ним в тамбуре.