Мы не расставались с Демоном все эти дни. Он, конечно, себе напридумывал невесть чего. С его братосыном мы, по мнению Демона сдружились, а по моему мнению, этому ребенку нужен кто-то, кто бы выслушивал его детские сто тысяч «почему?»

Но так как Демон улаживал дела, с ребенком приходилось возиться мне. И не раз мне хотелось попросить поменяться. Может, у меня бы тоже получилось уладить его дела, а?

Однажды был трагичный момент, из которого мог бы получиться роман или даже сериал.

Братосын просил меня еще и еще рассказать ритмичное стихотворение, которое его заворожило. Бывают такие стихи, в которых не так много смысла, но само звучание их, ритм, кажется, скрывает какой-то смысл, какой-то ключ к жизни и тайнам Вселенной, как чай «Око силы», только стихотворение. Меня в детстве завораживал перевод турецкого четверостишия, потом уже, читая его в оригинале, меня поразило, насколько отличается ритм перевода от ритма оригинала. Перевод был точный, а тайный смысл нет, вернее, в оригинале его и вовсе не было. Конечно, ребенок знал его уже наизусть, но первое касание тайны у него связалось с моим голосом, и при каждой возможности он пытался повторить чудо.

Слушая любимые строки, он впадал в какое-то оцепенение, глядя перед собой. Это можно бы было считать отклонением, но вдумчивые дети так делают, у меня в детстве была соседка-сверстница, которая могла впасть в оцепенение и медленно моргать глазами по очереди, как будто подавала знаки инопланетянам. И делала она это по несколько раз в день, иногда посреди разговора или игры. На мой вопрос, что это значит, она ответила, что в этот момент она задумывается и смотрит. Конечно, и мне захотелось попробовать, трюк оказался несложным, и я иногда даже его практикую, помогает расфокусироваться, правда, не посреди разговора, конечно. Я, вообще, стараюсь не выглядеть странно, достаточно с меня решения не прятать интеллект перед людьми. Хотя, это, конечно, обычно, странно. Ну, у каждого, как известно, свои недостатки.

Так что ничего удивительного, ребенок тоже просто отправлялся гулять по своим эмоциональным мирам, пытаясь отпереть Вселенную полученным ключом.

И ненаученный отказам, стоило мне прекратить повторять стихотворение, он негромко вскрикивал, как от боли и нервно просил еще.

- Я понимаю, почему родители от тебя отказались, проще тебя игнорировать, чем

возиться с тобой, - удар в травму.

Нужно будет поставить ограничение по возрасту к этой книге 50 +, чтобы не травмировать современное рафинированное общество. Наверняка, на этом моменте будут возмущенные вопли от читателей, которые страдали от того, что не нужны и не интересны людям, к которым они лезли со своим взглядом на мир и образом действий, ни в какую не желая смотреть, а что интересно тем. Но как говорил один режиссер, который пытается осветить вам жизнь, чтобы вы смогли не тратить ее на шелуху, убитый осел не должен стать оправданием не смотреть мой фильм, поэтому я убрал эту сцену. Эта книга гораздо важнее равнодушной фразы сказанной ребенку.

И вот, только слова пронзили пространство в комнату вошел Демон. Вот этот трагический момент.

18. "Посмотрим" 

Но нет. Никакой драмы и сериала не случилось. Конечно, я могу их придумать, но в этой книге только психологическая правда.

То есть, Демон, конечно, настороженно спросил, что происходит. Но ребенок восторженно ответил, что слушает стихотворение.

- Три часа. Слушает.

Подтверждающе киваю я. И Демон улыбается, хочет взять ребенка на руки, но тот липнет ко мне. Нормальный ребенок. Не травмированный даже.

- Может, ему и повезло, что у него ты, а не унылые обычные родители, - хмыкаю я.

- И ты, - романтично отвечает Демон.

Я злонамеренно молчу. Не стоит после одной драмы, пусть и не случившейся, устраивать другую. Думаю, улыбнуться смущенно или нет? Опускаю глаза, и тут до меня доходит, что не так с этим ребенком. Он не улыбается. Совсем. Он радуется, живо реагирует, но не улыбается, совсем. Тоже мне, как в одной книге, девочка-робот, девочка с несмеющимися глазами, только у нас мальчик с несмеющимся ничем. Надо спросить почему так. Не сейчас только, опять драма. Говорю же трагический момент – как будто какой-то невидимый зритель, глядя на нас, решил, что он в театре и упорно хочет посмотреть драму. Но я не верю в невидимых зрителей, поэтому, даже если они есть – я не собираюсь их учитывать.

И вот, мы дома. Мы приехали на машине, и поэтому не могли узнать, что наши женщины развлекаются тем, что ходят встречать каждый автобус из Города. Мы приехали сразу к Подруге, но дома никого не было. Они как раз пошли нас встречать.

Мы разгрузили машину, выпустили ребенка осматриваться, он две минуты постеснялся и помчался играть с Природой.

Бабочка и Подруга вернулись, пока мы выносили вещи из машины. Бабочка кинулась ко мне, а Подруга приложив сложенные руки к губам, замерла, глядя на привезенное счастье.

Я хотел все взять в свои руки, но решил, пусть объясняются сами, им жить, вообще-то, вместе. Ребенок увидел еще людей и подбежал к Демону. Тот обнял мальчика за плечи и поставил перед собой.

- Вот.

Так его и надо назвать – «Вот». Отличное имя в нашем мире. Тем более, это первое слово, которым Демон его представляет. Я снял Бабочку с себя, глядя на пару.

Подруга улыбнулась ребенку, изящно склонилась, знакомясь. У нее как-то сразу получилось войти с ним в нужный контакт. Можно бы было сказать, в обычно материнский или естественно женский, но такая естественность и обыденность встречаются сейчас настолько редко, если не завираться, конечно, что уже кажутся неестественными и необычными. Хотя если доведется это увидеть, - ах, да видели ли вы настоящих женщин, вообще, хоть раз, тех женщин, которые помнят о своем предназначении создавать красоту и объяснять ее смысл мужчине, - если повезет, то ни с чем не спутать эту чистую, искреннюю естественность.

Мы помогли новому жильцу устроиться, и снова одна строчка, а заняло у нас это весь день, вечер и часть ночи – женщины мыли, убирали, мы таскали, переколачивали, передвигали. Наконец, уставшие, мы сели поздничать, пить этот наш «Око силы». «Рассвет» - не подходил по времени, хоть это и было бы символично – рассвет новой жизни. Но жизнь не такая избитая, как ее описывают в книгах. Она проста – но рассказать-то о ней можно по-разному. Подруга приглашала нас остаться, но мы с Бабочкой ушли к себе – правильнее оставить их в первый их вечер вместе.

- Что теперь будет? – спросила меня по дороге Бабочка.

- Жизнь, - что еще сказать ей?

Легко верить в чудеса, если есть такой друг, как мой Писатель! Еще день назад, мне все казалось невозможным, страшно было даже подумать о надежде, а теперь, вот он, ходит по дому, раскладывает вещи, а я? Я боюсь пошевелиться, потому что боюсь спугнуть мироздание. Мне кажется, что если я что-то сделаю – то окажется, что все не так, что мне все показалось, и в доме только я. Но шевелиться приходится, его мальчик, чудесный его сын, требует внимания. Нет, не требует, конечно, нуждается в нем. Я вижу. И я иду помогать ему устраиваться, чтобы он не беспокоил отца.

Мальчик молчалив и серьезен, я совершенно не знаю, как себя вести. Мне всегда хотелось детей, не обязательно своих, мне все равно, а, может, просто мне хотелось всегда кого-то, кому бы была полезна моя жизнь. Я улыбаюсь, стараюсь выглядеть не как фальшивые взрослые в детских передачах. Просто начинаю помогать раскладывать вещи и спрашивать про какие-то из них. Мальчик рассказывает, иногда воодушевленно, иногда задумчиво, но он ни разу не улыбнулся. Понятно, это стресс от переезда. Новое место, новая жизнь. Надеюсь, надеюсь, что это будет целая жизнь. Могу ли я что-нибудь сделать для этого?

Мальчик рассказал мне свою историю, как же это ужасно, из-за чужой оценки отказываться от человека. Может, конечно, я это понимаю, потому что я в подобной же ситуации, правда, сама жизнь приклеила на меня ярлык, который не соскрести. Я не спрашиваю, почему он не улыбается – это странный вопрос, не хочет и не улыбается. Можно подумать у меня много поводов для улыбок. Нет, сейчас-то, конечно… главный мой повод чем-то гремит в своей комнате. Я замечаю, что невольно улыбаюсь.

У нас вечер прошел тише, конечно. Мы устали, помогая нашей молодой семье вить гнездо, поэтому несмотря на игривые обещания Бабочки, мы обнялись и уснули, только коснувшись головами подушек. Подушки. Мы спим на одной подушке, чаще всего. Это не очень удобно, и поверьте мне, вторая подушка, как и разные одеяла никак не влияют и не мешают романтике, но Бабочка молода, и ей хочется своих карточек воспоминаний, сакральных знаков, как сказала одна милая женщина мне про отношения «даже количество слов в сообщении имеет значение». Конечно, не имеет, но женщины все превращают в магию. Любой чай должен быть «Оком силы», или, на худой конец, «Рассветом». Я позволяю Бабочке копить эти милые мелочи, потому что считаю, что у нас романтичная связь, которая, вспыхнув, может угаснуть в любой момент. Каждой молодой женщине нужна такая жестяная коробка трогательных трофеев – souvenirs , хорошее слово, оно вошло во многие языки только с одним значением – подарок на память, сувенир, но само слово значит «воспоминание», а воспоминанию не обязательно иметь вещественное проявление. Поэтому я не против послужить романтичной истории. Может, если бы у каждой женщины была такая история, женщины бы были счастливее, увереннее и счастливее, а в мире счастливых женщин жить куда уютнее. Поэтому, я делаю, что могу.

Конечно, Бабочка ведет разговоры об отношениях, все женщины их ведут. Им нужно знать, к чему все идет, они не любят «посмотрим» от мужчины. Не потому, что они другие и им надо знать, просто они хотят «посмотрим» тоже, только сами хотят «смотреть». И отличие женщин тут в том, что мужчина, который идет на отношения, не зная, чем они кончатся и к чему они приведут, принимает, что и женщина не знает, насколько все серьезно, для мужчины это не повод не пробовать. Пусть будет взаимное «посмотрим». Женщина - нет. Она идет на отношения, только если мужчина уже «посмотрел» (неважно, насколько это искренне и насколько это реально), а вот она будет «смотреть», насколько ей подходят его «смотры». Но я не даю повода Бабочке сомневаться, зачем ее тревожить этим непонятным любой женщине «посмотрим»? Оно ничему не мешает. Я деликатно смотрю. На что? Красивой женщины мало для отношений. Желанной женщины мало для отношений. Для отношений нужен тот, с кем не чувствуешь себя одиноко, с кем происходят споры только, чтобы в них рождалась истина, а не ультиматумы. В жизни нечасто встречаются отношения. Обычно, сходятся два одиночества. И живут. Иногда, всю жизнь. Не желая друг друга обидеть, постоянно извиняясь, видимо, за то, что не могут заполнить одиночество друг друга. И тому же учат других, уверяя, что такие добрые отношения двух чужих людей – неплохой вариант. Тут трудно спорить, да и не нужно. Просто это не избавляет от одиночества, и заставляет бедных психологов придумывать разные теории оправдания – личное пространство, отдых друг от друга, раздельные бюджеты и отпуска, даже связи на стороне, ради укрепления связи, которой, на самом деле, нет. Все это потому, что мы оцениваем настоящее эмоциональным накалом, ощущениями, а они врут. Ощущения врут. Накал страстей может не иметь отношения к человеку, на которого мы эти страсти сбрасываем. Ощущения бесконтрольно приходят и уходят, мы пытаемся их удержать, вернуть, обновить, возродить. А потом говорим, что любовь ушла, хотя она и не приходила, что чувства угасли, хотя чувства и не разжигались. Мы все путаем, обзываем желание не быть одному любовью, обзываем знакомство дружбой, человека, с которым у нас ничего не может быть, и пропади он навсегда из нашей жизни, мы и не заметим «только другом». Мы не понимаем, что ближе друга никого не может быть, что дружба – это следующая ступень любви. И не имея, ни любви, ни дружбы, ни отношений, мы их выдумываем, называем их именами что-то совсем мелкое, ненужное. Словно мы подсмотрели у кого-то настоящего настоящую жизнь, и пытаемся ее копировать, как копируют ее дети в песочнице, продавая куличики на листики. Только точно так же, как нельзя есть куличики из песка, нельзя насытиться и подобными любовью, дружбой, отношениями. Точно так же, как ничего нельзя купить за листики в настоящем магазине.