Сейчас у нас весна, и мы обедали на улице. Что-то вроде пикника на лужайке у дома. И почему-то именно сегодня день был такой же, светлый и чистый, как после праздника. Пьем «Око силы», что еще пить в такой день?

И снова я чувствую интерес Демона ко мне. Мужской интерес. Если это почувствует моя Подруга, ей будет больно. Она и так каждую секунду боится, что все кончится. Больше тянуть нельзя. Я иду за кипятком, и зову его с собой.

Он хищно направляется за мной. Весна, что ли, ему на мозг надавила, досадливо думаю я. А может, все, вообще, не так. Может, сливаясь все вместе в одну семью, так проявляется его немужская, а человеческая любовь ко мне? Ведь близость это просто обмен красотой друг друга. Может, ему просто хочется моей красоты, и ничего инстинктивного тут нет. Как бы то ни было, я считаю, что пора объясниться.

- Да? – Демон взял чайник и прислонился к косяку летней кухни. Красивый мужчина, конечно.

- Ты чайник-то поставь, ошпаришься, - советую я, садясь на лавку.

Он усмехнулся, но послушался. Я злорадствую и ничего не могу с собой поделать. Моя интеллектуально-циничная едкость никогда не дает мне шанса, не долбить людей ошарашивающими новостями по голове. Он уверен, что я признаюсь ему в каких-то романтичных чувствах. А я сейчас и признаюсь. И не только в своих. И не только в чувствах. Но он точно не ожидает это услышать.

- Я – мужчина, - говорю я.

Он еще продолжает улыбаться, но я уже вижу в его глазах, что до мозга дошли мои слова.

- Да, Бабочка… - начинает он удерживать свою стройную систему мира.

- Нет, я не лесбиянка, я – мужчина, - выбиваю я основание из-под его башни.

Он ведет головой, пытаясь отмахнуться. Я спокойно жду, мне-то что? Никакая его реакция не изменит реальности.

- Я не сменил пол с женского на мужской до сих пор, потому что слишком ленив, и все это время мне не было нужды это делать, моя жизнь была одинокой, – продолжаю я, переходя на мужской род в речи. За эти годы я наловчился строить предложения так, чтобы род в них не участвовал. Если вы читаете эту историю на языке, который не имел рода глагола, например, на английском – то для вас это не имеет значения, для тех же, у кого в языке есть род, а к ним относится и мой родной язык, это понятная сложность. Если же вы читаете эту историю на языке, которая подразумевает род – вы, наверное, заметили, этот мой навык.

Он улыбается, приглашающе ждет, что я скажу, что это шутка. Какие уж тут шутки. Демон присаживается на лавку рядом.

- То есть, ты?..

- Да, транссексуал.

- Ладно, – кивает Демон, – а Бабочка знает?

Я пожимаю плечами.

- Думаю, да. Но мы вернемся, и я скажу ей тоже.

- Ладно, – снова повторяет Демон, – и ты не спишь с мужчинами? Поэтому ты отвергала… отвергал… мои ухаживания?

- Нет, не поэтому. Мне повезло, я смог понять женщин, так сказать, на своей шкуре, потому что я рос в женской среде, и воспитывался в ней, при этом сознание у меня мужское. И я знаю, как может быть больно женщине, если ее возлюбленный смотрит на кого-то другого.

Он долго на меня посмотрел. Никаких сомнений – он понял. Я отвечаю спокойным взглядом.

- О… так он… он тоже?.. В смысле, она? – это он про мою подругу.

- Да. Твой любовник – женщина.

Демон долго выдохнул.

- Я думал, что он просто женственный гей.

- Нет, это чудесная женщина. Которая боится моргнуть и упустить момент счастья с тобой.

- Почему? – искренне не понимает он, – ведь вы нужны мне больше, чем я вам.

Я смеюсь. Каждый человек, когда вступает в искренние отношения, когда начинает получать радость от этих отношений, считает, что ему дают больше. Если вдруг вы всерьез считаете, что вы пластаетесь ради людей, которые делают ради вас меньше – уходите. Рядом с вами не те люди.

Может, объективно это и не так, но если вы, по вашим ощущениям, получаете радости от других меньше, то вы живете в неправильном месте.

- Это нормально, это говорит только о том, что ты искренний и порядочный человек. Нам повезло нуждаться друг в друге взаимно.

- Почему меня тянет к тебе тоже? Я всегда считал, что я бисексуален.

Он задумался.

- Или я теперь гей? Я с ним… ней, потому что он выглядит, как мужчина, а тянет меня к тебе, потому что ты ведешь себя, как мужчина?

- Не знаю, но если тебя не отталкивало то, что у меня женское тело, то, наверное, не оттолкнет и женское сознание.

Отвечаю я, но на самом деле – да откуда я знаю? Пусть сам разбирается. Я, вообще, тела не учитываю в своих оценках. Так часто я вижу девочек в мужских телах, которые не осознают, что они девочки, хотя если про них рассказывать, – и я часто такое практикую, – не упоминая их физический пол, то слушатели будут уверены, что я рассказываю про женщину. Мужчины в женских телах, чаще всего, осознают себя лучше, хотя есть, конечно, и случаи неосознанности. Может, потому что женский мозг физиологически больше расположен к рефлексии. Поэтому, мужчине, мужскому сознанию, легче с ним понять себя.

Я поднимаюсь с лавки. Он тоже.

- Чайник возьми, – напоминаю я.

Он все еще ошеломлен, но он послушно берет чайник и идет за мной. У него нет женского, стрессоустойчивого мозга, и более психологически устойчивой к стрессам женской гормональной системы.

- Как я рада, что у вас все хорошо, – улыбается мне Бабочка, провожая взглядом Демона.

Но я чувствую, что она встревожена. Это не радость, это испуганный вопрос. Она хочет знать – все ли у нас хорошо. Слишком уж было видно мужскую хищность в движениях Демона, когда он пошел за моим другом.

- Я не знаю, я только надеюсь, – улыбаюсь я.

- Да, наверное, нам девочкам, только это и остается. Ой, извини, – вспыхнула она.

Я смеюсь.

- Я не хотела, я не имела в виду… я не считаю, что ты…

- Нет-нет, спасибо. Я – женщина, – признаюсь я. Когда-то нужно. – Не гей, я – женщина. Только заперта в другом теле.

- О! – Бабочка понимающе кивает.

Какая она чудесная, как быстро она все поняла! И почему я раньше ей этого не сказала? Потому что я ненавижу свой недуг, и все эти годы так и не смогла примириться с ним. Я не знаю, как мой друг с этим живет. Даже невозможность говорить о себе в женском роде угнетает меня. Я, конечно, научилась выстраивать предложения так, чтобы род не мешал речи.

- Да, вот такая у нас с нашим Писателем беда, – говорю я.

Бабочка несколько секунд смотрит на меня. Как будто они это не обсуждали. И снова понимающе кивает. Я знаю, что она сейчас переоценила все, что между ними было, и поняла все глубже. Я хорошо понимаю женщин, потому что сама женщина, но так и не смогла за все эти годы понять мужчин. Хотя я и росла в мужской среде.

- Ничего, это не беда. Мы же вместе. Верно? – улыбнулась Бабочка.

- Верно, - счастливо выдыхаю я.

Мы вернулись на лужайку. Ребенок бежал к нам, он запускал кораблик, как я научил его. Видимо, кораблик утонул и мальчишка

возвращался сделать новый.

Демон поцеловал мою Подругу в висок и сел рядом, поставил этот злосчастный чайник.

Я вижу, как торжественно смотрит на меня Бабочка, как заговорщицки улыбается она Подруге. Нет, тут может голова от вариантов лопнуть, о чем они говорили. Может, и вовсе, о своем, нас не касающемся.

- И что теперь? – выплеснул Демон свое ошеломление.

Как будто то, что он узнал, должно что-то изменить.

22. Быть собой 

Довольно быстро все вошло в колею после объяснений. Если Демон и Бабочка раздумывали о том, насколько новые данные входят в картину их мира, – мы не заметили. Хорошо, я не заметил, женщины чувствительнее, но из-за этого они склонны замечать и то, чего нет, но могло бы быть. Наверное, легко понять, что несмотря на кажущийся пессимизм моей милой Подруги, ее вера в лучшее в людях куда сильнее моей. Меня больше удивляет, когда люди ведут себя адекватно. Знаете ли вы, мои дорогие читатели, что адекватно – это сообразно ситуации, а не так, как нравится и удобно вам? Не так, как кажется вам правильно. Ударить обидчика за оскорбление – неправильно, невежливо, непринято, но адекватно. Многие так любят это слово, но глядя на поведение этих многих, можно с уверенностью сказать, что они используют слово, потому что оно кажется им красивым и умным. И это всегда удручающее зрелище.

Как-то один юноша завязал со мной спор. Мне не сразу удалось понять, что мы спорим, долгое время мне казалось, что мы ведем беседу. Юноша, конечно, пытался использовать всевозможные коммуникационные уловки, но, как обычно, – лучшая стратегия в конфликте, это искренность. Искренность, вообще, лучший аргумент и лучшее оружие. Нечего возразить на искренность и честность. Нельзя победить честность. Только у этого оружия есть секрет – честность должна быть полной. Один самообман, одна лазейка для лжи, одно самооправдание, одна уловка – и вы проиграли. Так вот, я вел тот спор, как веду их обычно, – искренне. Он кидался словами, я думаю, что он собрал все умные слова, которые знал. А я решил, что он понимает, о чем говорит, и перешел на академический язык ответов. Расслабился и перестал сдерживаться, решив, что передо мной человек с той же базой знаний и образования, что и я. Но на пятом же обмене репликами, я понял, по задаваемым снова и снова вопросам, с использованием все новых и новых академических, и, как ему казалось, солидных слов, что он не понимает значений слов, которые я говорю, и даже тех, которые говорит он сам.

Это стоило мне дружеских отношений с одной милой девушкой, через которую мы и познакомились. Ей стало обидно за него. Она решила, что я издеваюсь над ним. Возможно было высокомерно указать на то, что он не знает понятий, которыми пытается тщетно оперировать. Не делайте так, мои милые читатели, никогда не знаешь, кто с вами говорит на той стороне, вдруг, он разбирается в том, в чем вы только притворяетесь знатоками.