Итак, значит, сейчас моя задача состояла в том, чтоб разбить возможную неловкость, и оставить у нашего демонического персонажа только приятные воспоминания о нашем драгоценнейшем обществе.

Смех. Лучшее лекарство, лучшее колдовство, лучшая возможность дать себя запомнить.

Мы смеялись много. Это и так уже становилось у нас традицией – смеяться.

Сначала мне хотелось предложить друзьям остаться, но потом мне пришло в голову, что будет лучше если этот день будет совершенно обычным, таким как множество других дней. Чтоб прощание с ним не было какой-то законченной главой. Чтоб его отъезд был чем-то временным. Друзья ушли уже глубокой ночью.

А мой мозг решал задачу. В которой все дано и всего одно неизвестное. Но не было простой формулы, по которой можно бы было вывести это единственное неизвестное. Было множество алгоритмов, и формул, и нужно было выбрать всего один путь решения.

И выбрать только один раз. Ошибка могла стоить счастья друзей. Для меня это слишком высокая цена.

Правда, у меня было время для выбора. Все равно, как минимум неделю, ничего кроме как ждать делать не придется.

Насколько волшебным был вечер, настолько сильнее меня скребла мысль о том, что завтра все кончится. Мой Бог спит, а я, лежу рядом и маюсь. Мне хочется разбудить его и крикнуть, что ему никак нельзя уехать, потому что это то же самое, что отобрать у человека воздух. Он увезет мою жизнь. И, в общем-то, надо как-то готовить себя к мысли, что вполне возможно, я могу его никогда не увидеть. Наверное, со стороны это очень легко пережить и что-то посоветовать. А, кстати, со стороны, что можно посоветовать человеку, лишившемуся воздуха?

Я чувствую его дыхание на своей коже… что же такое было мной сотворено, что меня постигло такое наказание, ощутить этот голод любви, и знать, что насытиться будет невозможно.

Мысли беспорядочно и путано, медленно-вязко роились в голове. Сон не приходил. Наверное, тоже уехал…за вещами.

9. Отъезд и новые первые взгляды 

Чертыхаясь и пыхтя, я делаю зарядку. Знаю, благодаря кому. У Демона завидное тело. Не хочу отставать. На каждом жиме гадаю, пойти на станцию – не пойти. Надоело отжиматься, надоело гадать. Пойти. Что ж, наверное, моей милой Подруге будет не лишней поддержка. Не хочется, чтобы пустота лишний раз касалась ее сердца. Принимаю холодный душ, говорят, настолько же полезный и бодрящий, насколько неприятный. Слышу фальшивые крики сторонников «здорового образа жизни», что я ничего просто в этом не понимаю. Не стану возражать. Действительно мне сложно понять, как можно наслаждаться проросшими зернами вместо кофе с сыром, и обливанием ледяной водой вместо ароматной ванны.

На станцию мне повезло не опоздать. Они уже были там. Демон и моя радость стояли, держась за руки. Ну, не мог он не догадаться, что она к нему что-то испытывает. Они конечно, надо признать, немного странно и волнующе смотрелись вот так вместе, среди людей нашей местности.

Мы попрощались достаточно быстро. Он смотрел на меня, словно хотел что-то сказать. Но я могу ответить ему только непонимающей улыбкой. Итак, какой-то миг, и он уехал.

Просто сел в автобус, у него было место, которое нельзя было увидеть через окно. Я для поддержки обнимаю Подругу за талию. Надо отдать ему должное, он соскочил с места и подошел к окну. Ему даже, правда, не без труда, удалось открыть его. Все это, чтобы попрощаться с нами еще раз. Мы помахали ему, он улыбнулся, и почти сразу автобус тронулся.

Я стою тут только из вежливости и уважения к своей Подруге. По мне, так нечего стоять здесь, когда автобус уже уехал. Но, женщины романтичные создания, моя радость стояла, и словно пыталась закутаться в что-то оставшееся от ее Жизни. Пыталась уловить его запах, может, заново услышать его голос. Ничего этого, конечно, не могло быть. А вот то, что случилось дальше, пожалуй, имеет интерес, для моей истории.

Рядом со станцией есть несколько домов, я не знаю, кто там живет, мне это никогда не было интересно. И вдруг из калитки такого дома выпорхнуло создание. Это была женщина. В светлом платье и распущенными темными волосами. Совершенно без макияжа, да и надо сказать, не знаю, что он мог добавить ее яркому лицу. Девушка прошла мимо нас и улыбнулась мне. Мне эта улыбка показалась приятной. Прямо до дрожи приятной. Но, в любом случае, для меня это был еще один прекрасный момент жизни. Красивая девушка. Красивая улыбка. Надо бы написать как-нибудь об этом…

что-нибудь лирическое.

- Идем? - наконец, сказала мне Подруга, и мы направились прочь со станции.

Потом мы пили у нее в саду чай с плодами ее сада. Она сначала старалась говорить на отвлеченные темы, потом вздохнула, села за стол и, уронив голову на запястья, бесслезно разрыдалась.

Мне казалось, что, может, это и правильно, и разумно, как бы ни разрывалось мое сердце, но ей нужно поплакать. Она плакала не только оттого, что он уехал, но и, как ни парадоксально, оттого что он приехал. Оттого, что растревожил ее покой. И так зыбкий.

Не надо, наверное, говорить, что мое состояние оставляло желать лучшего. Если бы не мой друг, наверняка, мысли о самоубийстве вытеснили бы все остальные. У меня при всем желании бы не получилось сдержать слезы. Писатель, не мог не поступить, как мужчина и друг. Он остался со мной ночевать, не оставив меня в моем плачевном состоянии. Мне было спокойно и очень надежно в его объятиях. Не знаю, как ему это удалось, но он словно ограждал меня от надсадной боли, разрывающей меня изнутри.

Утром он сам приготовил завтрак, и, увидев его спокойную уверенную улыбку, мне уже не казалась жизнь такой невыносимой. Хотя, конечно, мысли о собственном несчастье, продолжали меня терзать, мне не хотелось сброситься с крыши. Какая-то безумная надежда поселилась во мне.

- У нас ничего нет на десерт. Я схожу, – сказал мой друг, - накрывай пока на стол.

И хотя между нами не было страстной любовной искры, никто бы не уговорил меня поменять эту дружбу на самую яркую страсть. А Демон?.. Это не страсть, это любовь…

Накрывая на стол, у меня появились странные ассоциации, никак не удавалось избавиться от ощущения, что я нахожусь под сенью чьих-то заботливых крыльев. Наверное, мое истерзанное сердце потянуло на поэтику.

10. Знакомство и первая неловкость 

Ничего не меняется в нашем местечке, если не научиться замечать что-то сакральное… ах да, я повторяюсь. Изо дня в день, одна и та же дорожка, одни и те же магазины, одни и те же продавцы. Все знакомо, почти до физической боли. Голодный поиск чего-то нового в глазах местных жителей. И никто не замечает, что каждую весну деревья цветут по-новому, небо здесь всегда разных оттенков, и по утреннему цвету неба можно почти наверняка сказать, какая погода будет днем. Никто не замечает, как поразительно сказочно сочетается серо-каменный цвет дорожек с синим небом и зеленой листвой. Здесь очень рано начинают распускаться листья. Иногда, с невероятной, неправдоподобной гармонией, зеленая листва сияла, дыша весной на фоне белых сугробов. Только здесь, пожалуй, не было жарко снегу, и не холодно молодой нежной зелени, одновременно. Что-то знакомое, неуловимое полоснуло по моему взгляду. Внимательно осмотревшись, я снова натыкаюсь на приятную улыбку. Узнаю ту же милую девушку, и невольно улыбаюсь. Она смотрит на меня. Мы идем в одну сторону, нас разделяет несколько шагов. Она, словно решившись на что-то, делает ко мне шаг. Улыбается и мне, очевидно, что она хочет что-то спросить.

- Который час? – совсем видимо, ничего не придумав, спрашивает она.

Я красноречиво смотрю на изящные часы на ее запястье, улыбаюсь и отвечаю на ее вопрос. Она, конечно, ужасно смущается.

- Понимаете, у меня часы идут настолько неверно, что даже иногда страшно становится… - оправдывается это милое создание.

- Бывает, значит у вас сильное биополе. – Галантно отвечаю я. – Если часы не держат время, это значит что им тесно на одной волне с вами. Вы в магазин?

- Да, - слишком поспешно отвечает она, и мне становится жаль, что я не смогу понять, куда она направлялась на самом деле. Она заинтересована во мне, похоже. Интересно, она просто узнала меня, как гения пера, или ей что-то нужно, или я напоминаю ей какого-нибудь умершего родственника.

- Замечательно. Я тоже.

Она как-то совсем безропотно приняла эту инициативу. По дороге мы болтали ни о чем, она охотно рассказывала мне о себе. Мда… не могу сказать, что ее интерес был чисто дружеским. Ну что ж… милая девушка, мне было интересно, как она поведет себя дальше.

В магазине было как часто пусто, все население собиралось там только утром, чтобы взять хлеба, булок десять. Для себя и для животных в хозяйстве. Здесь не принято печь хлеб, и уж совсем хороший выход использовать покупной хлеб, как подкормку скоту. Ничто из товаров не пользуется здесь таким успехом, как хлеб. Ничто другое не может прижиться здесь. Когда в поселке вдруг кто-то открывает магазинчик, идут пересуды, на какие деньги человек пытается встать на ноги, когда и как он разбогател, и владелец магазина считается богачом, но магазин его тоже посещают, даже каждый день, если он туда завозит хлеб. Самый завидный жених, нетрудно догадаться развозит по магазинам, как раз-таки, хлеб. Поэтому он был женат уже четыре раза, и увеличил количество жителей деревни ровно на четыре человека. По одному на каждую женитьбу, иногда кажется, что ребенок – это памятный подарок, который оставляет о себе на память этот вечный жених, потому что с каждой из своих жен он жил до тех пор, пока возраст ребенка не достигал года или около того. Сейчас он, кажется, все-таки живет с пятой* женой, но сплетни в деревне ходят, что она никак не может родить. Ну, допустим, я считаю, что пятая жена, просто оказалась поумнее, и не «не может», а больше «не хочет» рожать, чтобы не оставлять себе вместо мужа его взращенное семя. Когда с покупками было покончено, я и моя новая милая знакомая направились обратно.