Чтобы действовать извне, нужна серьезная доказательная база, а ее-то у Казимира не было. Все его журналистское расследование никак не вписывалось в официальную версию. Даже на помощь Олега не приходилось рассчитывать. Он не мог фигурировать даже в качестве свидетеля.

— О чем ты задумался? — спросила Эльза, когда молчание мужа уж слишком затянулось.

— Да так! О неоконченных делах, — скупо обронил Казимир, не отрывая взгляда от дороги.

— Знаешь, Локис, я не вчера родилась. Только не думай снова рвануть от меня на север и лично разгромить шахты. Ничего путного из такой затеи не получится, а пулю поймать сможешь без особых хлопот. Ты сам понимаешь, что наследил? Тебя запомнили слишком многие.

— Понимаю, потому и думаю, что можно сделать.

— Самое простое — сообщить властям. Хотя путь тупиковый и не дающий никакого результата. Там все схвачено, и малейшая попытка развязать этот гордиев узел приведет лишь к тому, что любая проверка сведется к номинальному посещению заброшенного городка и пустой, а возможно, и давно взорванной шахты. Ты ведь не уверен в том, что там была только одна пусковая установка?

— Более чем. Наверняка их было несколько. Возможно, одна или две взорваны. Только никто гражданских даже близко не подпустит к архивам РВСН. Они как были совершенно секретны, так и останутся. Времена безумной открытости давно миновали. Тут нужно думать, чтобы на елку залезть и в смоле не извазюкаться.

— Ты уже сообщил Страннику, что едешь к нему? — поинтересовалась Эльза.

— Нет еще. Думаю позвонить сразу, как только пересечем границу.

— Лучше свяжись сейчас. А когда окажемся на той стороне, сменим сим-карты. Не стоит светить наши телефоны. Мы не знаем реального положения дел. С чистыми номерами как-то спокойнее, — подсказала решение Эльза.

Казимир кивнул в знак согласия и потянулся к телефону.


Вполне отдохнувший, Дэн крутил баранку и, миновав пост на выезде из города, направил жалобно поскрипывающий на неровностях дороги «жигуленок» на восток. Виктор сидел сзади, нелепо поджав колени: с его ростом разместиться в тесной машинке было затруднительно. Впрочем, как и непредставившемуся незнакомцу, что довольно долго ерзал, устраиваясь на продавленном сиденье. Если верить документам, то обратно Дэну предстояло гнать фуру с грузом, как и Виктору. Машину было приказано бросить на стоянке, предварительно сняв номера. Дальнейшая ее судьба Дэна не интересовала. Действительно, что возьмешь с видавшего виды «жигуленка»!

Дорога была знакомая, много раз езженная. Дэну казалось, что он мог бы вести машину по ней с завязанными глазами. Не удивительно, ведь совсем недавно он гонял здесь тачки почти каждую неделю. До тех пор, пока… Пока не случилась эта неприятность. Ну нужно же было угнать машину у самого Ивана! Самое смешное, что ни сам угонщик, ни его команда не пострадали, а Дэн, который всего-навсего перегонял ее, попал сначала в больницу, а затем в натуральное рабство. Вот теперь отрабатывай, замаливай чужие грехи.

Старенькая, хрипатая магнитола, заикаясь, выдавала шансон с откровенно блатной лексикой. Полотно дороги потихоньку наматывалось на колеса. Никому не было никакого дела до стареньких жигулей, что неторопливо катились на восток. Дэн насвистывал простенький мотивчик очередной песенки и думал о своем.

Немного жаль, что он в итоге потерял Юлию. Как ни крути, но она лучшее, что было в его недолгой жизни. Даже от матери он никогда не видел столько тепла и нежности. Мать постоянно была занята чем-то своим. До того как Дэну исполнилось пятнадцать, это были непрерывные попытки развестись с отцом. Нельзя сказать, что они скандалили, нет, но постоянное напряжение, вязкое, искрящееся ненавистью молчание были вечной атмосферой в доме. Отец, мягкий, безвольный, конечно же, совершенно не подходил матери — женщине волевой и целеустремленной. Как она ни пыталась его переделать под себя, ничего не выходило. Он вроде и не сопротивлялся, всегда соглашался с ней, но ничего путного у него не получалось. Даже попытки матери приобщить его к торговле не имели успеха. Сама же Светлана Артуровна начала бизнес с поездок в Польшу, когда только появилась малейшая возможность. Зарабатывала она на этом весьма неплохо, а вот пару поездок отца закончились полным провалом. Но он, казалось, не слишком переживал собственное фиаско. Заявил жене: «Это не мое!» — и успокоился на этом. А спустя два года Светлана подала на развод. Отец и теперь не стал с ней спорить, неожиданно согласился на все выдвинутые матерью условия и… ушел к другой женщине. Вот тут-то Светлана пережила такой шок, от которого долго не могла оправиться. Она была уверена, что такой никчемный инженеришка, как ее бывший муж, совершенно никому не нужен, а оказалось совсем наоборот. Почти ничего не зарабатывающий, практически нищий, он пописывал стишки, много читал, но как добытчик, глава семьи и хозяин совершенно ничего не значил. И вот такой никчема вдруг понадобился такой же затюканной жизнью библиотекарше! Но главное, что просто сразило Светлану, так это то, что бывший муж буквально спустя неделю после развода, когда пришел забирать оставшиеся вещи, выглядел совершенно счастливым!

После этого мать все время пыталась устроить свою жизнь. В доме стали все чаще появляться мужчины, но, как правило, ненадолго. Светлану постоянно что-то не устраивало. Дэн устал от этих непрерывных перемен, старался пореже появляться дома и в конце концов чаще жил у друзей, чем у матери. Вот если бы все сладилось с Юлькой! Она совсем не такая, как мать. А то, что у нее ребенок, не так страшно, можно и привыкнуть.

— Пацан! Остановишься возле следующей заправки, погуляешь, — неожиданно сказал незнакомец.

— Понял, — согласился Дэн.

Через несколько километров он увидел справа, чуть в стороне от дороги, щит, указывающий, что скоро АЗС.

— Здесь? — уточнил Денис.

— Я сказал возле заправки! — недовольно буркнул мужчина.

Дэн промолчал, решив не ввязываться в словесную перепалку. Послушно свернул с дороги, припарковался у обочины.

— Давай вылазь и гуляй! Вернусь через два часа, — заявил мужчина и едва не вытолкнул Дэна на дорогу. Виктор, согнувшись в три погибели, кряхтя, выбрался из машины. Незнакомец сел за руль и, обдав стоящих на обочине Дэна и Виктора бензиновым чадом, укатил.

— Что делать будем? — растерянно спросил Дэн, глядя на Виктора.

— А ничего, загорать! Все равно он командует. Ты, парень, голову себе не забивай, делай, что говорят, и живи спокойно. Все одно нам обоим ждать, пока штраф снимут, — равнодушно сказал Виктор и неторопливо направился через кювет в сторону близкого лесочка.


Юлия с Никитой заехали за Леной в половине восьмого. Она согласилась провести этот вечер вместе с подругой только по одной причине: чтобы не думать об Олеге. Да, она мучительно ждала его возвращения и боялась, боялась того, что по приезде, он так и не скажет того, чего Лена так ждала. Тех самых простых слов, от которых замирает сердце женщины.

До центра города, как всегда, доехать не удалось. Все улицы были перекрыты и отданы во власть праздной публики. Завершение фестиваля, как, впрочем, и его открытие, всегда сопровождалось огромным скоплением народа и соответствующим праздничным настроением. Уже завершились основные концерты, в запасе оставалось лишь гала-представление и ставший уже привычным грандиозный фейерверк. Но концертные площадки в центре не пустовали. Повсюду гремела музыка, веселье достигло такого накала, что воздух искрился. Лишь Лена оставалась напряженной и немного печальной. Как ни пыталась ее растормошить Юлия, отвлечься от своих невеселых дум она никак не могла. Пройдет всего несколько дней, и город, отдохнув от ежегодного безумия, снова погрузится в спячку. Станет обычным, ничем не примечательным губернским центром, с неторопливой, размеренной жизнью, привычными проблемами, каждодневной работой, переполненным транспортом и столь частым непрекращающимся моросящим дождем.

Сидя в маленьком кафе, потягивая горьковатое темное бархатистое пиво, Лена смотрела на снующих туда-сюда возбужденных людей, на их счастливые лица, горящие глаза и только все глубже уходила в себя. Как замечательно было в то время, когда рядом с ней находился Олег. Мир был иным, светлым и радостным, а сейчас… Юля что-то говорила, пытаясь перекричать разноголосый шум. Никита расплывался довольной улыбкой отца семейства. Андрюшка под шумок с восторгом уплетал уже вторую порцию восхитительного мороженого, а Лена душой была далеко отсюда, будто пыталась отыскать в бесконечной дали самого дорогого человека на свете.

— Лен, заканчивай, ну его, это пиво! Скоро салют! Пойдем, а то место хорошее не займем! — позвала ее Юля.

Лена некоторое время не могла понять, зачем ее куда-то зовут, можно подумать, это первый или последний фейерверк в жизни, почему именно сейчас, когда она почти нашла того, кого ждала всю жизнь, необходимо куда-то идти, почти бежать. Зачем все это?

— Лен! Ты меня слышишь? — не отставала Юлия.

«Какая же ты счастливая, Юлька! У тебя есть сын, есть Никита. Тебе в жизни даровано столько любви и счастья, что ты даже не понимаешь этого. Тебе довелось родить замечательного ребенка от любимого человека. Ты была счастлива с ним. Но когда его не стало, переболев одиночеством, ты нашла Дениса, которого сумела полюбить со всем пылом и страстью нерастраченного женского естества. И пусть вы не остались навсегда вместе, пусть даже ты обожглась, но та боль, что ты пережила, не стала для тебя последним актом драмы. Расставшись с возлюбленным, отвергнув его по известным причинам, ты повстречала Никиту. Настоящего, сильного мужчину, о каком только может мечтать женщина. Мужчину, так сильно полюбившего тебя, что эта любовь видна невооруженным глазом. Ты невероятно счастливая, Юлька. Твой сын, едва познакомившись с Никитой, уже искренне считает его своим отцом. Вон с каким обожанием он глядит на него. Так почему же так получается? Что неправильно в моей жизни? Как так случилось, что, впервые встретив мужчину, за которым я готова пойти на край света, в огонь и в воду, тут же потеряла его? Почему он, оставив меня, вдруг бросился в какую-то авантюру, упорно не замечая, что я люблю его? Может, нужно было, отбросив ложную скромность, самой сказать ему, что люблю? Вцепиться в него руками и ногами, прижаться изо всех сил и не отпускать от себя? Но мужчины так не любят этого! Они боятся почувствовать себя связанными, обязанными чем-либо. Они избегают женщин, открывающихся им. Да, конечно, проще не брать на себя ответственность. В таком случае и близость, и чувства ничего не значат. Да, естественно, постель совсем не повод для знакомства. Они другие? Не те, что были когда-то? Разве больше нет в этом мире мужчин, о которых пишет Северин? Разве больше не имеют никакого значения такие слова, как честь, мужество, долг, преданность? Они стараются жить для собственного удовольствия. Я уже испытала это на себе! Любой готов забраться в твою постель, но разделить с тобой жизнь не хочет никто. Они умеют только потреблять, ничего не отдавая взамен. Они не хотят и не желают быть сильными и мужественными. Да, конечно, им нравиться, когда о них заботятся, но только сами совершенно не способны совершить ответный поступок. По-видимому, больше не осталось мужчин, есть только великовозрастные дети, для которых любая женщина прежде всего мать, причем их собственная. У них у всех ярко выраженный эдипов комплекс! Они попросту не хотят взрослеть! Разумеется, женщина вынуждена становиться сильной и решительной. И никуда не деться от этого. Вот даже Олег, казалось бы и внешне очень похожий на мужчину, оказался совсем не тем. Он тоже всего лишь попользовался мною. Употребил, так сказать, по назначению и позорно бежал, испугавшись того, что могло вырасти из наших с ним отношений! Я забуду о нем! Навсегда. Я хочу жить, как они, свободно и бездумно. Хочу только получать, ничего не отдавая. Я стану использовать мужчин только для собственного удовольствия, и плевать, нравится ли им это! Совсем недавно по телевидению была передача об охотницах. Пожалуй, эти женщины правы. Нет причин кого-то жалеть. Плевать, женат ли понравившийся мужчина, нет ли. Какая, собственно, разница? Если он мне подходит, то только от меня зависит, воспользуюсь я им или нет. Мне нет и не должно быть дела до того, что чувствует самец, он нужен мне только для вполне определенных несложных действий! Те женщины, о которых говорилось в телепередаче, уже стали на этот путь и ничуть не жалеют. Что может воспрепятствовать мне поступать так же? Мораль? Это смешно, в нашем обществе, где уже давно искажены абсолютно все понятия и принципы, мораль отсутствует как таковая! Общественное мнение? Пересуды старух на лавочке? Да какое мне, собственно, дело до них! У меня своя жизнь! Я взрослая, самостоятельная женщина и вправе поступать так, как заблагорассудится. Для того чтобы начать, необходимо только забыть Олега. Всего-навсего! Разве это сложно? Тем более что он уже сбежал! Оставил меня одну, страдать и реветь в подушку. Больше я такого не допущу, никогда! Я буду свободной и независимой. Больше ни разу в жизни я не позволю ни одному мужчине приблизиться ко мне настолько, чтобы я попала к нему в зависимость!» — думала Лена, не понимая, чего хочет от нее подруга.