Лана Мейер - Омерта

– Слышал бы тебя Отец, – плюет желчью Стефан. – Ты же просто жалеешь девчонку! Где твоя твердость, Киан? – насмехается мразь. – Что с тобой стало? Запал на красотку, и стал вдруг такой тряпкой? Напомни мне, когда ты был на моем месте и точно также пытал женщину? Кажется, это было пару месяцев назад? – Киан издает утробный рык и вскидывает на брата леденящий души присутствующих взгляд. Не сомневаюсь, он мысленно заколачивает гвозди в крышку гроба Стефана Морте, одной демонстративной ссоры братьев хватает, чтобы понять, насколько они не выносят друг друга. Воздух в темнице становится раскаленным, жгучим, плотным, пропитанный ненавистью.

– Убирайся, – выплевывает Киан, сжимая кулаки. Обращается к Стефану, глядя на него сверху вниз. Замечаю, как плечи изверга сдавливает спазм страха, и он всё ещё без конца разминает шею.

И вновь перевожу взор на закипающего Киана, который буквально закрывает меня всем своим телом. И, честно говоря, я сама шокирована тем, что выглядит мужчина так, словно готов закрыть меня грудью, если его братья вдруг начнут стрелять.

Он защищает меня? Почему? Когда я успела стать ему так дорога?

У меня вся кожа покрывается инеем лишь от одного взгляда на его желваки, очерченные эмоциями, сдерживаемой из последних сил ярости.

– И всех своих забирай. Мне плевать, что сказал Отец. Ты сам знаешь, почему с ней должен разбираться я, – в его фразе меня настораживает абсолютно все. И, кажется, с выводом о том, что дорога ему, я погорячилась. Возможно, он хочет сам меня изрядно помучить. Ох, как сложно-то все. Верните меня в мой спокойный и скучный мир!

– Ты с огнем играешь, Киан. Точнее, со смертью. Не бросай вызов Отцу и всем нам. Допустим, сейчас я поверю, что ты печешься об этой крошке по причине своей личной вендетты. Но ненадолго, – подводит черту в разговоре Стефан, и, судя по его осмелевшему голосу, он явно отошел от приступа асфиксии. – Надеюсь, тебе не стоит напоминать о том, что она Ди Карло. И в её жилах течет кровь твоего врага, – закончив фразу, Стефан ретируется со стаей остальных гончих в смокингах. Я плотнее прижимаюсь к стене, ощущая новую волну страха, связанную с тем, что осталась наедине с Кианом Морте.

Примерно минуту я созерцаю профиль Киана. Он стоит на одном месте, словно изваяние. Гранитный камень. Неподвижная гора, которая не собирается сдвигаться с места. Дышит спокойно и ровно.

И лишь глаза, как отражение сотни мыслей, что блуждают сейчас в его сознании. Хотелось бы залезть к нему в голову и разобраться для себя, кто же он: преступник или спаситель? А может темный рыцарь, который вынужден играть по обе стороны поля?

Наконец, Киан разворачивается ко мне и делает первые шаги в мою сторону. Медленные. Пружинистые. Смотрит, выжигая на мне стигматы, похлеще тех, что оставил на спине его больной братец.

Вздрагиваю и на вдохе ощущаю запах крови. Чувства возвращаются ко мне вместе с обонянием, и я понимаю, что прижимаюсь к стене сквозь липкий слой чего-то терпкого и неприятного. Кожу на лопатках сжигает неимоверная боль, но я терплю её, упрямо закусив губы. Тем временем, Киан Морте приближается ко мне ближе. С каждым шагом, его взгляд и выражение лица становится острее, ожесточеннее, убийственнее. Табун мурашек каскадными волнами поражает каждый миллиметр кожи. Киан Морте изучает меня абсолютно черными глазами. Две бездны, в которых спрятана неизвестная и непостижимая для меня Вселенная. Но чертовски затягивающая в себя, словно черная дыра…

Черт возьми, когда я смотрю на Киана, то все законы земной гравитации действительно перестают работать для меня. Ощущение того, что часть меня поднимается куда-то вверх слишком ново и непередаваемо, но, возможно, это и есть то самое чувство, которое так гиперболизировано воспевается в песнях.

Все его существо, от шага до взмаха ресниц, неумолимо притягивает к себе, и вот, я уже ловлю себя на мысли, что не против, чтобы бездна его глаз поглотила меня навечно.

– Я бы мог сделать с тобой то же самое, что он сделал с ней, – едва слышно шепчет Киан. Тон его голоса говорит сам за себя: в этот момент, сам факт моего рождения, ему отвратителен. Ужас овладевает мной, но я не отвожу от мистера Морте взгляда. – Омерта гласит: кровь за кровь… – он фактически не произносит этих слов вслух, я с трудом читаю их по слабому движению губ.

– О чем ты говоришь, я ничего плохого никому не сделала, и что натворил мой дядя, не понимаю, могу ли я узнать хоть что-нибудь, Призрак? – робко, едва дыша, задаю вопрос осторожно.

– Я мог бы уничтожить тебя прямо сейчас, – он будто не слышит меня. Киан подходит ко мне вплотную и опускается вниз, не сводя пронзительного взгляда с моего лица. Отвожу, не в силах больше сгорать заживо от столь жесткого морального давления, но он не позволяет. Мягко обхватывает мой подбородок, заставляет вновь посмотреть на него.

– Мне страшно… – слабо шепчу я, ощущая, как силы покидают меня.

Я замечаю, как его ноздри слегка подрагивают. Брови Киана мгновенно сдвигаются к переносице. Затем, мужчина опускает взгляд на пол и замечает капли крови на плитке. Моей крови.

– Тебе больно? – вдруг спрашивает он, а я умираю, ощущая его теплые пальцы на коже своего лица. И забываю, как дышать. Отчаянно так и глупо.

Вместо ответа, успеваю кивнуть.

– Почему ты она? Почему ты Ди Карло? – качает вдруг головой Киан. А потом быстро встает на ноги и подхватывает меня на руки. В дверях застывает уже знакомая горничная, и я замечаю её, потому что резко поворачиваю голову на звук разбившейся посуды. Кажется, она принесла мне ужин и разбила его к чертям, заметив, как один из её хозяев берет на руки меня – заложницу этой проклятой клетки. Девушку, которую они неделю держали в темнице, словно животное. К слову, животные ни в коем случае не заслуживают такого отношения. И я всегда мечтала о собаке…

– Что ты делаешь? – интересуюсь я у своего губителя и спасителя в одном лице.

– Не задавай лишних вопросов, Амелия, – коротко отрезает Киан, и направляется в сторону двери. Неужели я, наконец, узнаю, что за ней находится?

Когда мы проходим мимо горничной, я едва сдерживаю себя, чтобы не показать ей язык, но вовремя напоминаю себе о том, что она ни в чем не виновата и, скорее всего, просто выполняет свою работу.

«Ничего личного. Только бизнес»,– эти слова я часто слышала из уст Доминика Ди Карло, и даже не подозревала, что моя семья является частью ядовитой сети из пяти кланов, отравляющих всю жизнь современного общества, но являющихся его неотъемлемой частью.

Оставаясь молчаливым и холодным, Киан Морте несет меня через всю территорию их сумасшедшей и преступной семейки.

И владения эти мало чем отличаются по стилю и ландшафтному дизайну от особняка О`Коннелов или Ди Карло. Не знаю, с чем это связано. Возможно, я все ещё недалеко от «Золотого Берега». Фамильные дома, поместья и резиденции в этом районе строились в одно время, поэтому не удивительно, что они так похожи.

В сумеречном свете я вижу лишь огромный особняк, утопающий в огнях, и с тихим смирением позволяю Киану переносить меня по владениям банды «диких ублюдков», за которыми, судя по масштабам, наверняка следит не один десяток нанятого персонала. Сад представляет собой лабиринт декорированных кустов, фонтанов готического вида, зон отдыха с коваными лавочками. Оказывается, все это время я пребывала не в тюрьме, а в помпезном доме, не уступающем по роскоши вилле моего дяди.

Киан направляется в сторону кирпичного здания с огромными панорамными и затонированными окнами. Когда мы оказываемся внутри, мужчина включает свет, я с раскрытым ртом оглядываю умопомрачительно стильный лофт в серо-черных тонах.

Каждый предмет интерьера отражает закрытость характера хозяина пространства. Здесь царит скандинавский минимализм, идеальный порядок, и во всём преобладают острые углы и четкие линии. Много техники и мало мебели. Думаю, комната Киана чем-то напоминает спальню, которая могла бы быть создана для инновационного космического корабля.

В глаза бросается огромная тахта на небольшом возвышении, занимающая место классической постели, заправленная черным постельным бельем и серыми наволочками. Внутренняя отделка лофта составляет декоративный камень с особым, необъяснимым отливом, создающий эффект жидкой горной породы. Все открытые поверхности и полочки в комнате Морте выглядят довольно пусто, что говорит о том, что он не привязывается к вещам и не терпит захламления жилища.

Хотя, глазу моему все-таки есть за что зацепиться: на журнальном столике из прозрачного стекла замечаю дорогие часы и нечто маленькое, блестящее, похожее на простое кольцо, без камней и гравировок. В конце концов, я перестаю разглядывать детали интерьера и просто наслаждаюсь тем, насколько приятно находится в этой комнате, особенно после заточения в темнице.

Уютно тут, по-домашнему.

Энергетика приятная. Аскетичная, мужская, характерная. И повсюду пахнет Кианом Морте. Мне стоит огромных усилий, чтобы просто не уткнуться носом в его шею – у него по-прежнему тот самый парфюм с маскарада, и он действует на меня одновременно, как успокаивающая настойка и мощнейший афродизиак.

Наконец, Киан опускает меня на диван.

– На живот ложись, – отдает беспрекословный приказ и помогает его осуществить. Переворачивает меня сам. Остается повиноваться. Чувствую, что мужчина не причинит мне вреда сейчас. Смиренно слушаюсь и ощущаю себя неловко, растянувшись на диване у преступного незнакомца в столь неприглядном виде. Хорошо, что рубашка у меня длинная, хоть и порванная на спине в клочья. Бедра полностью прикрыты и даже коленки с икроножными мышцами. Это дарит небольшое чувство защищенности.