Екатерина Юдина - Он

Он отстранился от меня и уже вскоре я почувствовала, как прогнулся матрас, когда Ланге вставал с кровати. Совершенно бесшумные шаги и послышался звук включенной воды. Он пошел в душ.

Я пока что не вставала и, кажется, не могла даже пошевелиться. Чувствовала себя так, словно провела целый день на беспрерывной тренировке, но при этом слабость в теле была очень приятной, от которой отвлекало лишь ноющее жжение внизу живота, до сих пор исходящее горячими импульсами.

Туман в голове так и не прояснился, поэтому я пока что не осознавала суть всего того, что только что произошло. Я подумаю об этом немого позже. А пока что я не могла даже выровнять дыхание.

Я закрыла глаза и некоторое время слышала лишь шум воды и биение моего сердца, отдающее в ушах гулкими ударами. А потом, услышав шаги, увидела Ланге. Он принял душ и полностью оделся. Поправляя галстук, на меня не смотрел, но сказал:

— Приведи себя в порядок. Тебя отвезут в мой дом.

После этих слов он пошел к двери, так, словно тут уже не было ничего такого, что было бы ему интересно.

— Куда ты? — спросила, приподнявшись на локтях. Поняла, что сам он в свой особняк сейчас возвращаться не собирался.

Ланге не ответил. Даже не обернулся и уже вскоре послышался звук закрывающейся двери, а у меня на губах растеклась горечь, в груди все болезненно сжалось.

С трудом, но я встала с кровати и на подрагивающих ногах пошла в ванную комнату. Там включила теплую воду и встала под душ, но кожу покалывало так, будто я сильно продрогла. Я взяла мочалку и стала бездумно тереть кожу. Сильно. До покраснения и боли, но сейчас на это совершенно не обращала внимание.

На душе было жутко паршиво и я чувствовала себя разбитой. Близость с Ланге была безумной. Он являлся дьяволом, овладевшим моим телом и подчинившим душу. Под ним я ощутила сумасшествие, поднесшее меня к небесам, а когда мужчина ушел, оставляя меня одну в номере, казалось, что меня отбросило в бездну.

Я сильнее сжала в ладони мочалку, а потом бросила ее в стену, после чего села на холодный кафель, вплетая пальцы во влажные волосы. А чего я ждала? Признания в чувствах? Нет. Поцелуи? Объятья? Ланге всегда и везде использовал людей в своих интересах, не разменивался на нежности. Было глупо ожидать от него нормального человеческого поведения. Стоило сразу забыть про близость. Нельзя проявлять столько наивности. Я же понимала, на что согласилась. Или... нет? Почему я вообще так быстро расплылась и сдалась ему? Я не любила его. Я не чувствовала к нему ничего кроме... черт возьми, хватит об этом рассуждать.

Из ванной я вышла лишь потому, что хотела поскорее уехать из этого номера, в котором меня буквально раздирали эмоции. Здесь каждый угол напоминал о том, что я должна была забыть. Я надела платье, но, поскольку нижнее белье было порвано и мне пришлось его выбросить, я была без трусиков и лифчика. Чувствовала себя жутко неуютно и постоянно поправляла платье.

В коридоре уже ожидал телохранитель, который безмолвно провел меня к лифту, а потом и к машине. А я постоянно прятала взгляд в пол и кусала губы. После того, как приехала в особняк Ланге, поднялась к себе, переоделась и рухнула на кровать.

Тело все еще помнило его прикосновения, а так же ощущения близости с этим мужчиной, а сознание — его безразличие и уход.

Куда уехал Ланге? Где сейчас был? А, вдруг, он с той женщиной? Поразвлекся со мной и поехал к той, которая была более интересна?

В дверь постучали. Я не имела ни сил, ни желания вставать с кровати, поэтому просто сказала:

— Входите. Дверь не закрыта.

Перевернувшись на бок, я увидела, как в мою спальню вошла горничная и на столик поставила поднос, на котором я увидела чай и тарелку с домашним печеньем.

— Что это? — я приподняла бровь. Завтрак, обед и ужин всегда проходил в строгом порядке и я удивилась тому, что мне принесли еду в такое позднее время. Тем более, в спальню, а не в обеденный зал.

— Распоряжение господина Ланге, — ответила горничная. — Я не знала, что принести вам к чаю. Если вы хотите что-нибудь другое…

— Нет, все нормально. Я люблю печенье. Спасибо вам, — я поднялась с кровати и подошла к столику.

Горничная пожелала доброй ночи и ушла, а я села на стул и посмотрела на поднос. Помимо чая и печенья я увидела стакан с водой и пластинку с обезболивающими таблетками. В каждом поступке Ланге прослеживалась холодная логика. Лекарство нельзя пить на голодный желудок, вот мне и предоставили легкий перекус. Возможно, завтра устроят визит к гинекологу?

Я поморщилась. Внизу живота все ныло и тревожно болело, поэтому я сразу выпила одну, а потом взяла в руки чашку с горячим напитком. В целом подобный поступок со стороны Ланге казался верхом заботы, но развивать размышления в таком направлении точно не стоило. Вдруг я опять начну мечтать и поверю, будто ему не совсем на меня наплевать? Нельзя обольщаться. Все происшедшее лишь разовая интрижка для Райнера. Он первых красавиц Германии способен отправить к черту. Что говорить обо мне, рядовой девчонке из детдома?

Я надкусила печенье и невесело усмехнулась. Вот как Ланге меня воспринимает — легкий перекус, не более того. Я значу для него не больше, чем это печенье, довольно вкусное и приятное, но совершенно незначительное.

* * *

Ночью я почти не спала. Лежала на кровати и в полумраке спальни смотрела на потолок. Думала про прошедший вечер и про Ланге. Совершенно не знала, как вести себя дальше, но утром встала задолго до завтрака. Приняла душ, оделась и привела себя в порядок, после чего пошла завтракать.

Сердце пропустило удар, а потом забилось учащенно, когда я увидела Ланге в обеденном зале. Еще и щеки начали гореть от смущения, распространяя жар по всему телу. Но я все же переборола себя и, садясь за стол, сказала:

— Доброе утро.

Ланге поднял голову и посмотрел на меня. На мое приветствие еле заметно кивнув. Удивительно. Это впервые, когда мое обращение к нему не осталось полностью без ответа.

Я взяла в ладонь вилку и начала перебирать салат. Есть совершенно не хотелось, поэтому я почти не притронулась к еде, но постоянно посматривала на Ланге. С одной стороны, мне было жутко неловко просто находиться рядом с мужчиной, который вчера взял меня, а, с другой стороны, кожу так и покалывали мурашки.

— Ты же сейчас едешь на работу? — рискнула завести разговор. — Когда вернешься?

— Вечером.

Он ответил. Как всегда холодно и, казалось, что без каких-либо эмоций, но Ланге мне ответил. Я даже вздрогнула от неожиданности. А после сильнее сжала вилку в ладони и решила продолжить разговор.

— Я очень сильно хочу увидеть Ганновер. Можно я поеду в город?

Ланге поднял взгляд своих пустых стальных глаз и им буквально обжег меня. Несколько секунд тишины, после чего он сказал:

— Охрана отвезет тебя.

— Так мне можно посмотреть город? — переспросила. На это ответа не последовало, но уже и так было ясно, что Ланге меня отпускает. Хоть и под присмотром телохранителей, но все же.

Судя по всему, Ланге на завтрак пришел раньше меня, так как уже заканчивал пить кофе. Он поставил чашку и, вставая из-за стола, сказал мне:

— Ночью придешь в мою спальню.

— Зачем? — я приподняла бровь и встрепенулась. Сердце забилось учащенно.

Ланге не ответил. В этот момент, у него зазвонил телефон и мужчина, ответив короткой фразой, пошел к выходу, слушая то, что ему говорил собеседник, а я еще долго сидела и в ладони сжимала вилку.

Я прекрасно понимала для чего он желал видеть меня в своей спальне. Во всяком случае, не для того, чтобы выпить со мной чая. Значит, Ланге хотел продолжения, и он стал относиться ко мне иначе.

В голове бушевало множество мыслей и из-за них я начинала нервничать. К чему приведет эта связь с Ланге? И что именно он чувствует ко мне?

Я задавалась этими вопросами в течение всего дня. Сразу после завтрака, в сопровождении телохранителей, добралась к центру Ганновера. Оказалось, что Ланге передал одну из своих карт. На случай, если я захочу что-нибудь купить или посидеть в каком-нибудь ресторане. Я не хотела пользоваться его деньгами, но все же купила себе легкую куртку, так как начинало холодать, а у меня не было подходящей одежды.

Позже, в этой куртке гуляя по центральной улице города, я то и дело сжимала ее края пальцами, считая эту вещь подарком Ланге. В груди зарождался предательский трепет.

Я запрещала себе мечтать. И... мечтала?

* * *

Вечером я приняла душ. Чувствуя нервозность, долго выбирала нижнее белье и так же немало времени потратила на выбор легкого, но красивого платья. Несколько раз покрутилась около зеркала, но мне все равно что-то не нравилось в моем внешнем виде. Я не настолько красива и влекущая, как другие женщины Ланге и от этого я ощущала себя не уверено. Хотелось быть лучше них.

От горничных я узнала, когда вернулся Ланге. На часах было уже десять вечера. Я выждала еще час и по пустынному коридору пошла в его спальню.

Для себя твердила, что иду туда, чтобы поговорить с мужчиной. Узнать насколько серьезны его намерения, но, в тот же момент, самой было неловко от своих мыслей. Если шла туда лишь для разговора, зачем так долго выбирала нижнее белье?

Я понимала, что лучшим решением будет разорвать связь, прекратить все немедленно, однако ступала дальше, не в силах побороть странное притяжение.

Остановившись около двери, я еле слышно постучала. Несколько секунд была полная тишина, а потом открылась дверь и я увидела Ланге. Все так же в безупречной одежде, но с подкатанными рукавами и без галстука.

Мужчина сделал шаг в сторону, безмолвно говоря, чтобы я вошла внутрь и, когда за мной закрылась дверь, Ланге так же молча указал мне куда-то в сторону. Я посмотрела туда и увидела молитор, лежащий на столе.