Ольга Борискова - Он — мой лёд

- Думаешь, с тренером по-другому? – голос зазвучал ещё более холодно.

От звука его у меня мороз прошёлся вдоль позвоночника. Льдинки глаз уже не просто впивались – резали всё моё существо.

- Ни черта не по-другому, Оля!

- Да какого тебе вообще надо?! – я вцепилась в его руку. Оттолкнула и тут же почувствовала хватку на запястье. Толкнула Богданова другой рукой. – Не знаю, что ты…

- Не знаешь?!  - рявкнул он и грубо стиснул мою руку.  – Да… Не знаешь. И не нужно тебе знать. Но запомни – до добра твои отношения с Рудовым не доведут.

О чём он говорит, я соображала плохо. Знала только, что он должен уйти. От его касаний меня потряхивало, близость была слишком непредсказуемо опасной, гнев, раздражение, волнение, непонятная тяга смешивались, составляя опасный, готовый вот-вот взорваться коктейль.

- Уйди, пожалуйста, - выдавила я.

По скулам Тима ходили желваки, вена на шее вздулась. Ничего не сказав, он разжал пальцы и пошел к двери.

Но ручки так и не коснулся, развернулся, в два шага снова оказался возле меня и прорычал, собрав мой свитер в кулак:

- Прости, но я не могу.

Оля

Тёплая дымка сна рассеивалась медленно. Как будто ещё расслабленная, умиротворённая, не осознающая действительности, я понимала – утро не принесёт ничего хорошего.

Шумный, походящий на продолжение сна выдох донёсся до меня словно издали, на тело ту же опустилась тяжёлая рука. Не сон… Конечно же, сном это не было. Ни это утро, ни то, что случилось ночью.

Открыв глаза, я повернулась на бок и встретилась взглядом с Тимуром.

Могла ли я вчера оттолкнуть его, сказать твёрдое «нет»? Наверное… Хотя, вполне возможно, это ничего не изменило бы. Теперь думать об этом уже слишком поздно.

В тот момент, когда он, прижав к себе, жадно накрыл мой рот своим, наскоро склеенное здравомыслие разлетелось брызгами. Брызгами того самого шампанского, что так и стояло на столике возле дивана.

- Почему сегодня ты катался один? – совершенно глупо, неуместно спросила я, когда он снял с меня свитер. Почему-то мне показалось это таким важным…

- Потому что у Наташи на вечер были другие планы, - прошептал он, гладя по спине. Судя по тому, как сипло звучал его голос, смеяться он не собирался.

Я только застонала. Должно быть, я сошла с ума, раз делаю всё это, раз позволяю ему делать всё это со мной.

- Планы? – касалась его голого живота. – Она бы могла…

И опять губы на моих губах. Мысли кончились, равно как и глупые слова.  Я чувствовала только настырные тёплые губы, уверенные ласки и желание Тима. Его и своё собственное, до этого дня закрытое во мне, походящее на крохотный уголёк, из которого Тимур внезапно разжёг яркое пламя. Именно в этом пламени я и горела, лёжа на постели под ним, шепча что-то неразборчивое. Именно это пламя обожгло меня в тот момент, когда он оказался внутри, когда заглушил мой болезненный вскрик поцелуем, когда покусывал кожу на плече, обводил вытатуированный бутон розы кончиком языка, когда потом смотрел мне в глаза, беря уверенно, не давая опомниться даже на мгновение…

Сейчас он тоже смотрел на меня. Лежал, подперев голову рукой, и пристально, немного прищурившись, разглядывал меня, как будто снова оценивал.  Как будто минувшей ночи ему оказалось недостаточно, и теперь он, удовлетворённый, раздумывал над тем, стоило ли оно того.

Утро наступило слишком быстро. Вчера, отвечая на его поцелуи, я знала, что рано или поздно оно придёт, но так быстро… Мгновенно я ощутила неловкость. Реальность обрушилась на меня всей своей неотвратимостью, кончики пальцев стали ледяными, несмотря на то, что в комнате было тепло.

Отодвинувшись подальше, я скинула с себя его руку и подтянула выше одеяло. Поджала ноги и отвела взгляд. Черт, что же я натворила?!

- Доброе утро, - его низкий, бархатный голос заставил меня вздрогнуть.

На коже выступили мурашки, и без того ноющий живот заболел ещё сильнее. Разве мало мне было?! В прошлом, в настоящем?! Теперь ещё и это. Почему я не остановилась?! Почему не остановила его?!

- Ты… ты… Уйди, пожалуйста… - прошептала, так и не смотря на него. Чувствовала только, что он так и разглядывает меня. И к какому выводу пришёл?

Растерянная, смущённая, я не понимала, как вести себя. Сделать вид, что ничего не было? Да разве я смогу? Ещё и лёд… Один лёд на двоих – ни спрятаться, ни скрыться.

- Понятно, - пренебрежительно усмехнулся Богданов. - Жалеешь? Только не вздумай обвинять меня. Я тебя ни к чему не принуждал. Ты сама…

- Я знаю, что я сама, – желая оказаться как можно дальше от него, я неуклюже встала, кутаясь в одеяло.

Посмотрела постель, заметила оставшиеся на простыни пятна крови, на Тима и поспешила отвернуться.

Нагой, он лежал на моей постели и не сводил с меня взгляда. Широкая грудь, рельефный живот…

- Я всё знаю, Тимур, - начиная нервничать, немного повысила голос. – Разве я тебе что-то сказала? Я просто попросила тебя уйти.

Неспешно он поднялся с кровати. Размял плечи, одарил меня ещё одним взглядом. Как я ни пыталась не смотреть на него, это было выше моих сил. Стояла, комкая в непослушных пальцах одеяло и боялась сделать лишнее движение.

Подняв с пола джинсы, он надел их прямо на голое тело. Резкими, порывистыми движениями принялся застёгивать ремень.

- Просто новогодняя ночь, - заговорила я.  – Это ничего не значит. Забудем о том, что случилось и…

- Хорошо, - не дослушав меня, он поднял свитер. Надел его – чёрный, мягкий. Я помнила, какой он мягкий. И тепло кожи под пальцами я тоже помнила. И… Господи, как теперь мне забыть это?! Как?!

Больше не пытаясь отворачиваться, я смотрела ему в спину, смотрела, как он обувается. Проведя ладонью по взъерошенным волосам, он резко повернулся ко мне, заставив вспыхнуть с новой силой.

Плотно сдвинув ноги, я подтянула одеяло едва ли не до подбородка. С самого начала нужно было понять, к чему всё ведёт. Он всегда подавлял меня, подчинял. Вот и теперь… А дальше подготовка к чемпионату Европы. Один каток на двоих…

- Так что там с твоей ненавистью? – выговорил он холодно. Миллион… миллиард льдинок с размаху вонзились в меня. – Ненавидишь? Пришёл, соблазнил хорошую девочку…  Да, именно этого я и хотел. Хотел тебя, чёрт возьми, - в его глазах вспыхнула злоба. – Хотел и получил, - он понизил голос, - Потому что всегда получаю, то, что хочу.  Будь то место на пьедестале или женщины. Ты не исключение.

Он приблизился ко мне и, выдернув одеяло, швырнул его на пол. Осмотрел меня: плечи, грудь, живот. Коснулся розы на плече.

- Ты не исключение, Оля, - выговорил он, глядя в лицо. – Быстро же ты сдалась. Даже как-то… скучно, - приподнял голову за подбородок. – Может быть, повторим? Как тебе?

Говорить я не могла – дыхание перехватило, горло так и сдавило слезами. Изо всех сил сдерживая их, я стояла перед Богдановым и смотрела в его сине-чёрные глаза. Смотрела, а внутри всё как будто было покрыто инеем. Вот он – настоящий Тимур. Того, которого я знала, тот, кто был мне так хорошо знаком. Тот Тимур, что почему-то так сильно ненавидел меня, презирал и не желал оставлять в покое.

- Убирайся, - только и прошептала я. – Убирайся, Тим.

- Именно это я и собирался сделать, - он погладил меня по щеке. Ласково, вот только это показалось ударом.

Не выдержав, я отшатнулась от него. Врезалась спиной в подоконник и, ухватившись за край, прикрыла грудь рукой.

Подняв с пола одеяло, Тим швырнул его в меня. Вот только поймать я его не смогла, и оно опять упало на пол, укрывая мои лодыжки. Секунда, две, три…

Дверь за Тимом закрылась с оглушительно громким хлопком, а я так и продолжала стоять возле окна – голая, оледеневшая, изнутри покрытая инеем.

Оля

- Оля, что с тобой?

- А что со мной?

- Ты сегодня зажатая какая-то, напряженная… - Паша взял меня за руку и пристально посмотрел в глаза.

Как ни пыталась я привести себя в порядок, выглядела, должно быть, всё ещё не лучшим образом, потому как после нескольких секунд молчания Паша спросил, причём весьма уверенно, как будто скорее утверждал:

- Ты плакала?

- Нет, Паша, все хорошо! – я вырвала руку и отъехала от Жарова в центр катка.

Расспросы сейчас нужны мне были меньше всего. Мало того, что я и так с трудом заставила себя собраться, так ещё любое напоминание о собственной глупости возвращало к вопросу «как». Как я могла позволить случиться тому, что случилось?!

- Давай тренироваться, - пресекая дальнейшие разговоры, довольно жёстко выговорила я и, заметив во взгляде партнёра сомнение, добавила: - Все со мной в порядке.

- В порядке, так в порядке, - ответил Пашка сухо и покатил в сторону.

Тренировка началась вот уже полчаса назад, а я никак не могла сосредоточиться, пропускала мимо ушей замечания Рудова и постоянно смотрела на дверь. Вздрагивала едва ли не от каждого шороха и ждала появления Тимура. Неосознанно, сама не желая того. Стоило уловить стороннее движение, отзвук чужого голоса, внутри всё так и натягивалось струной. Этого он, чёрт возьми, добивался?! Этого?!

Понять, что случилось за день, пока мы не виделись, Паша не мог. Только накануне Нового года, тридцать первого декабря, когда мы втроём гуляли по центру, я была полна оптимизма и веры в успех. Шампанское в итальянском ресторанчике, чай с имбирём на ярмарке перед походом на каток. Ледовое шоу, Тимур, уверенно и красиво скользящий по льду…

Сейчас я, пожалуй, куда больше походила на нервную, растерянную девчонку, какой Пашка встретил меня год назад. Вот только вместо неуверенности – злость и раздражительность. Что хуже – тот ещё вопрос.