Ольга Борискова - Он — мой лёд

- Хорошо, идем, - взяв с дивана олимпийку, я решительно направилась к двери.

Переговариваясь, мы почти дошли до катка. Свернули в ведущий ко льду проход и тут же увидели стоящих возле льда Рудова и… и мою маму.

- Нет! – гневно выпалила она в ответ на слова Рудова, различить которые мне не удалось.

Маша так и застыла на месте, я тоже замедлила шаг, пытаясь понять, в чём дело, однако разобрать разговор не смогла.

Понимала только, что Роман, обычно спокойный и сдержанный, сейчас не на шутку разгневан. Взмахнув рукой, он что-то жёстко выговорил моей матери. Та в долгу не осталась.

- Кажется, нам лучше уйти, - Маша схватила меня за руку и попыталась увести обратно. – Мы не вовремя, Оль, - крепче сжала мою кисть, когда я возразила ей.

- Вовремя, - уверенно проговорила я. – Как раз вовремя, Маш, - высвободила руку и твёрдо пошла к катку.

Вовремя. Потому что прятаться я больше намерена не была. И чувствовать вину за то, в чём не была виновата – тоже.

Оля

- Меня не интересуют твои договоренности с директором, - смогла разобрать я обращённые к Рудову слова матери, как только подошла немного ближе. - По плану сейчас тренировка у моей группы. Что там у тебя – меня не волнует. Освободи лёд.

Каждое слово мама выговаривала жёстко и как будто сдержанно. Только глаза её блестели гневом. Теперь я понимала – не только привычная сдержанность Рудова куда-то подевалась. Мама, всегда сосредоточенная, не позволяющая себе лишней эмоциональности, казалось, едва держалась, чтобы не повысить голос ещё сильнее.

- Забирай своих и убирайся отсюда, Роман, - махнула она рукой. – Роман… Юрьевич… - в последнем сказанном ею слове так и сквозило пренебрежение. Как будто этим она пыталась дать Рудову понять, что серьёзным соперником она его не считает и считать никогда не будет.

- Этого не будет.

В то время, как мама начинала распаляться, теряла контроль над собой, Рудов, напротив, взял себя в руки. Черты лица его были твёрдыми, напряжёнными, но голос звучал спокойно и в то же время так, что было ясно – последнее слово останется за ним.

- У моих ребят ещё полчаса льда. Через полчаса мы освободим каток. Ни раньше, ни позже. Можешь хоть на пол лечь и устроить истерику, Вера.

- Я не собираюсь… - начала было мама, но ждать продолжения я не стала. Всё и так было понятно, как дважды два.

- Простите, что так долго, Роман Юрьевич, - остановившись в паре шагов, обратилась к тренеру, намеренно не смотря на мать. Зачем? Несколько дней назад она сама сказала, что дочери у неё больше нет.

Чувствовала на себе её взгляд, но на этот раз я была готова ко встрече. Готова куда больше, чем в тот вечер, когда она застала меня одну на катке.

Была ли пройдена нами точка невозврата, я понятия не имела. Но тогда грань она переступила. Переступила её и я, только немного позже – сейчас.

 - Маша сказала, что вы хотели что-то попробовать?

- Да, - ответил Роман. – Надевай коньки. Времени нам как раз хватит. Если всё получится так, как я думаю, продолжим вечером.

- Хорошо, - от его сдержанности, спокойствия, я сразу же почувствовала себя ещё более уверенно.

Мать продолжала смотреть на меня, однако внезапно это потеряло значение. Я была частью команды. Частью единого целого, где каждый был другому поддержкой и опорой.

- Дайте мне минуту, - попросила я.

Не ожидавшая от меня подобного мама стояла молча. Избегать её взгляда дальше было глупо, и мне пришлось обернуться к ней. Без утайки, без боязни сорваться.

Было ли мне трудно? Да. Уверена, что Рудов знал, насколько трудно мне было пойти против неё. Насколько трудно было сейчас стоять рядом и чувствовать, как нутро обжигает холодом. Но иначе я не могла. Не могла именно здесь и сейчас. За минувший год Роман стал мне по-настоящему близок. Как наставник, как человек, как друг, как…

- Вера Александровна, через полчаса лед освободится, - стоя плечом к плечу с Рудовым, выговорила я. – А пока вам здесь делать нечего. Если вам нечем заняться, можете провести это время в кафе за углом. Там подают прекрасный кофе.

- Да что ты себе позволяешь, мерзавка! – глаза мамы блеснули бессильной яростью. Остатки сдержанности рассеялись. Никогда не видела её такой…- Кто ты такая, чтобы разговаривать со мной в подобном тоне?! Нашла себе защитника?

- Я никого себе не искала! – процедила я, глядя матери в глаза. – Это ты когда-то нашла себе развлечение. Думала, всё так и закончится?! Думала, я не узнаю?!

- Ах ты… - не сдержавшись, она замахнулась на меня.

Я зажмурилась, ожидая пощечины, но пощёчины так и не последовало. Вместо этого я услышала шипение матери и металлом прозвучавший голос Романа:

- Не смей поднимать руку на мою дочь.

Оля

Внешне Рудов казался по-прежнему спокойным. Крепко держа мать за руку, он буквально припечатал её к месту взглядом. Карие глаза его казались почти чёрными, и без того бывшие твёрдыми черты лица были словно высечены из камня.

- Никогда не смей поднимать на неё руку, - повторил он на этот раз ещё тише. Вот только от тона, которым он это сказал, стало не по себе даже мне.

Мама отшатнулась от него, дёрнулась назад, вот только отпускать её он не спешил. Так и смотрел, удерживая ладонь. Они как будто поменялись местами. От ощущения гордого превосходства, что обычно исходило от моей матери, не осталось и следа.

С губ моих слетел судорожный выдох. К этому я готова не была. Не была готова, что всё откроется вот так – внезапно, совершенно некрасиво. Результаты полученного нами с Рудовым несколько месяцев назад теста ДНК не оставили мне сомнений – я его дочь. Но привыкнуть к этому я всё ещё не могла. Когда-то Роман тренировался у моей матери, когда-то она отчислила его из группы, когда-то…

- Это было самой большой моей ошибкой, - мама-таки выдернула руку.

Она тоже собралась. Маленькая, хрупкая по сравнению с Романом, старалась держаться равной, хотя это было невозможно. Неожиданно и совершенно неуместно я подумала, что рядом с ним она никакая не олимпийская чемпионка – просто женщина. Начинающая увядать женщина рядом со зрелым, но по сути, совсем ещё молодым и статным мужчиной. – И ты тоже, - повернулась она ко мне.

- Достаточно, Вера Александровна, - раздался совсем рядом голос Богданова.

Выражение его лица было непроницаемым, только глаза… чёрно-синие колючие льдинки, предназначенные на этот раз вовсе не мне. Когда он появился на катке, я и не заметила. Маша стояла молча, не двигаясь с места и даже не шевелясь, Тимур же подошёл ещё ближе и негромко проговорил:

- У вас есть ещё одна дочь?

Продлившаяся несколько секунд тишина была оглушительной. Не знаю, ждал ли Богданов ответа моей матери. Честно говоря, я не понимала, о чём он. Ещё одна дочь…

- Нет, - сам ответил Тимур. – Так может, пора задуматься об этом?

У меня начало шуметь в голове. Хотелось присесть и, накрыв лицо руками, стряхнуть с себя охватившее меня непонимание. В какой-то момент стало казаться, что я перестала улавливать смысл происходящего, что моё сознание искажает действительность. Вот только это было не так. Обнажившаяся правда о том, что Рудов – мой отец, жёсткий взгляд Тима, направленный на мою мать, его слова.

- Не вмешивайся, - резко ответила мама. – Это тебя не касается.

- Касается, - выговорил Тимур всё так же негромко. Так же, как и в Романе, в нём чувствовалось напряжение, скрытая где-то внутри угроза. – Меня это касается, - повторил он, едва шевеля губами.

Лёд глаз стал ещё чернее. Только это и выдавало бушующие внутри Тимура эмоции. Какие? Вот этого понять мне было не дано.

Бежащие вперёд секунды походили на ртуть. Я так и слышала, как они, тяжёлые, ядовитые, падают вниз и растекаются кляксами до тех пор, пока время не остановилось совсем.

Нервы сдали. В звенящей тишине я подалась назад. Налетела на бортик.

Перехватила взгляд Маши, но сказать ничего не смогла. Только качнула головой и быстро пошла прочь с катка.

- Через полчаса лед будет свободен, - сказал Рудов твёрдо.

Это было последним, что я услышала прежде, чем скрылась под трибунами. Нет… Ещё я почувствовала. Почувствовала направленный мне в спину взгляд и против воли ускорила шаг, понимая, что если сейчас хотя бы на несколько минут не останусь одна, свихнусь окончательно.

- Оля! Услышала я резкий окрик Богданова, когда шла по переходу к общежитию. - Подожди!

Чувство было такое, что меня к стене припечатали, хотя он не то что не прикасался – нас разделяло несколько метров.

Замедлив шаг, я на миг остановилась. Обернулась к нему и опять пошла вперёд - теперь ещё быстрее прежнего.

Всё такой же мрачный, похожий на тень, он приближался, и я понимала – даже если попробую убежать – бесполезно. Быстрыми шагами он нагнал меня и, схватив за руку, развернул к себе.

- Подожди, я сказал, – резко произнес он, гневно глядя мне в глаза.

- Зачем ты меня преследуешь? Что за цирк ты устроил? – воскликнула я, понимая, что голос звучит немного истерично. Дёрнула рукой – как обычно он не отпустил. Да и к чёрту!

- Было бы лучше, если бы я промолчал?!

- Да! – выкрикнула я ещё громче. – Да, лучше! Я бы не чувствовала себя обязанной тебе!

- Выходит, сейчас ты чувствуешь себя мне обязанной? – Тимур как-то совсем невесело усмехнулся. Глаза были тёмными, но темнота не казалась колючей. Скорее похожей на небо в бурю. Пальцы его чуть сильнее сжались на моей руке, взгляд впился в лицо.

- А сейчас чувствую! – выговорила я уже тихо. Тихо и немного сипло, как будто с криком из меня вышибло все силы. – А не должна, понимаешь?! То ты об меня ноги вытираешь, то это всё! Что ты за человек такой?! Что тебе от меня надо?