- Вот же… - Жаров крепко выругался, попытался подняться и зашипел, кривясь от боли.

Господи! И надо было этому случиться!

- Я с тобой, - шепнула я, придерживая Пашку, когда он всё-таки встал. Помогла ему добраться до борта и крепко сжала руку. Почувствовала, как в ответ смыкаются его пальцы на моей ладони, поймала решительный взгляд.

Появившиеся буквально через пару минут врачи увели Пашку на осмотр, Рудов пошёл следом. Я же так и осталась стоять у борта. Всё, что мне оставалось – ждать. Один прыжок…

Так оно порой и бывает: один неудачный прыжок, шаг, падение, и всё. Все надежды, мечты, ожидания разбиваются о холодную гладь льда подобно хрупкому хрустальному сосуду, куда они так долго и бережно складывались на протяжении всей жизни.

Но думать о худшем было рано. Слишком рано, чёрт возьми! Перед тем, как Паша ушёл с врачами, именно это он мне и сказал.

- Не хорони нас раньше времени, - крепко сжал мои пальцы напоследок и только после, прихрамывая, ушёл с катка.

Вот только сколько я ни пыталась отогнать невесёлые мысли, сделать этого не выходило. Время, казалось, остановилось. Мечта… Стоит ли она того? Непосильных нагрузок, постоянных ограничений, невозможности порой заниматься самыми простыми вещами. Мечта даётся в руки единицам, остальным же… Остальным достаются только напоминающие о себе всю жизнь после завершения карьеры травмы и горький вкус разочарований.

Стоит?

Да, стоит. Верхняя ступень пьедестала, гимн страны, звучащий в честь победителя, поднимающийся вверх флаг и осознание – вот она, мечта.

Стоит!

- Что-то случилось? - совсем рядом раздался до боли знакомый голос, но я даже не посмотрела на Тимура, только тихо произнесла:

- Паша неудачно упал с прыжка. Возможно, у него травма, - проехала мимо Тимура, но он остановил меня, охватив за запястье. Неожиданно мягко, почти нежно. Потянул к себе.

Я попробовала высвободиться, но совсем вяло. Присутствие Тимура рядом сейчас было меньшим из того, что меня беспокоило. Вернее… Это беспокоило меня, но совсем иначе. Его пальцы на моём запястье, его низкий голос, пристальный взгляд, пробирающийся в самую мою сущность, тогда как сама я даже приблизительно не могла понять, что творится в душе у Тима.

- Не нагнетай раньше времени, - совершенно серьёзно выговорил он. – Всё с твоим партнёром будет в порядке. Я уверен.

- А вот я не уверена, – всё-таки подняла на него взгляд и поинтересовалась: - Вот скажи, - сама не зная почему, вдруг решила спросить я, - у тебя были такие случаи, когда ты все ставил на карту, а в итоге… в итоге ничего?

- Были, - немного помедлив, сказал Богданов. Помолчал ещё несколько секунд и добавил: - Мне кажется, все об этом знают, - говорил он, как и раньше, сдержанно, однако мне показалось, что в голосе мелькнули нотки сожаления.

- Я не знаю, - вгляделась в его лицо.

Может быть, хотя бы сейчас мне удастся немного приоткрыть его для себя? Зачем? Об этом я подумаю после. Если вообще будет, о чём думать.

- Разве ты не выяснила, кто я и что, когда мы встали в пару? - он усмехнулся. Как всегда немного пренебрежительно. Пальцы его прошлись по моему запястью, под краем рукава надетой на мне толстовки, и от прикосновения этого по телу у меня побежали мурашки. Вот только руку я так и не убрала.

- Как-то не до того было… - выдохнула я. Пальцы Тима пробрались немного глубже под кофту, и я всё-таки высвободила кисть.

- Если хочешь, расскажу, но только не здесь, - не став удерживать, отозвался он.

Опёрся о бортик, преграждая мне путь к дверце и стоял, глядя сверху вниз.

Странно было находиться с Тимуром вдвоём на катке и говорить вот так. Спокойно, не чувствуя страха, не боясь встречаться с ним взглядом. От касаний его пальцев на запястье как будто остался ожог. Как год назад, когда он дотрагивался до меня в подъезде. Так давно и так недавно…

Ощущения те вдруг стали настолько близкими, что я не удержала судорожный выдох. Посмотрела Тимуру прямо в глаза.

- Приглашаю тебя вечером в кафе.

- Ты серьёзно? – недоверчиво усмехнулась. – Правда думаешь, что я пойду с тобой в кафе?

- Да, - Тимур привалился к борту бедром.

Мы по-прежнему смотрели друг на друга – я на него, он на меня. Вот только заглянуть за ледяную синеву мне так и не удавалось.

- Нам надо поработать над нашими отношениями. Они слишком натянутые, не находишь?

- Нет у нас никаких отношений, Богданов, – на всякий случай я немного отъехала назад.

Его близость вдруг начала казаться мне опасной. Синева глаз… Да, единственное, что мне удалось разглядеть – вспыхнувший огонёк.

- А та ночь… - объехав его, я всё-таки открыла дверцу.

Тимур лениво обернулся ко мне. Оглядел с головы до ног.

- Что та ночь?

- Не считается, – ответила уверенно, так и держа дверцу открытой.

Несколько секунд прошли в молчании. Наконец я всё-таки ушла со льда и надела на лезвия чехлы, но стоило мне сделать это, Богданов выговорил:

- Я буду ждать тебя у выхода в семь вечера.

- Я не приду, - обернулась к нему, уже направляясь прочь от катка

- Тогда приду я. К тебе в комнату.

Глава 32

Тимур

Ничего не ответив, Журавлёва дошла почти до конца прохода, ведущего к раздевалкам. Только там остановилась.

- Я буду в семь, - раздражённо сказала она, наградив меня гневным взглядом и скрылась под трибунами.

Я усмехнулся уголком губ. Придёт, куда денется. Не придёт, ей же хуже.

Простоял у борта ещё с минуту и начал раскатываться в ожидании партнёрши и тренера. Сделал круг, в несколько подсечек пересёк каток по диагонали и опять заскользил вдоль борта.

После произошедшей пару недель назад стычки с командой Рудова, Журавлёва-старшая несколько дней вела себя со мной довольно прохладно. Говорила мало и только по существу. На подготовке к чемпионату это, впрочем, никак не отражалось. Рудов – отец Ольги… Кто бы мог подумать?! С другой стороны, чего удивляться? Её мать и сейчас, спустя двадцать лет, была женщиной достаточно интересной. Тогда же… Молодой амбициозный тренер… И всё же подобное в голову мне никогда не приходило. Ну да чёрт с ним!

Постепенно увеличивая интенсивность раскатки, я несколько раз пересёк каток. Из головы не шли мысли о том, что если Жаров действительно получил серьезную травму, продолжить подготовку к Европе Ольга не сможет. Всё бы ничего, но сейчас на счету был буквально каждый день. Сняться за неделю до старта, на который поставлено если не всё, то очень и очень и очень многое… Как же она ошибалась, думая, что мне неведомо это.

- Тимур, - услышал я раздавшийся от борта голос Наташи. – Слышал, что тут говорят?

Я напрягся. Притормозил и посмотрел на партнёршу. Какой бы стервой ни была Наташка, стоило отдать ей должное: выглядела она всегда отменно.

Ступив на каток, она застегнула олимпийку под горло и направилась ко мне.

- Что ещё? – прохладно осведомился я.

- Есть вероятность, что претендентов на пьедестал Европы стало меньше, - оказавшись на расстоянии пары метров, проговорила Наташа и чуть заметно улыбнулась. Впрочем, без особого злорадства. – Я сейчас случайно услышала разговор Рудова с местным врачом. У Жарова что-то с коленом. Что именно, я не поняла, но мне показалось, что выглядит Рудов напряжённым.

- Это ни о чём не говорит, - отрезал я, не собираясь продолжать разговор.

Отношения между нами с Наташей всегда были рабочими и не более того. Не сказать, чтобы вне льда мы не общались совсем, но случалось это крайне редко.

- Не говорит, - согласилась Каримова. Улыбка её совсем пропала. Потерев лицо руками, она шумно выдохнула.

Последние несколько дней для нас были тяжёлыми: подготовка к чемпионату отнимала всё время, сил хватало только на то, чтобы доехать от катка до дома и вернуться обратно. И всё-таки расслабиться себе Наташка не позволяла. Собранные в тугой хвост светлые волосы, аккуратный маникюр. Яркая, достойная, да и, мать её за ногу, талантливая, но…

- Давай разминаться, скоро придёт Вера, - сдержанно проговорил я, кивком указав на каток. – Времени лишнего, как ты сама знаешь, у нас нет.

- Не умничай, Богданов, - неспешно она поехала к центру катка. Обернулась на меня, смерила взглядом. - Поставишь музыку? Хочу прочувствовать настроение прежде, чем мы перейдём к тренировке.

Ничего не ответив, я включил композицию. Танго. Эту музыку выбрал я сам. Что со своей первой партнёршей, что с Ольгой, чаще всего все предыдущие годы я катался под классику. Захотелось чего-то нового, свежего. Мне нужны были краски: контрастные тона, звучащие сейчас над катком. Танго. Страсть, ненависть, любовь…

- Мне нравится эта музыка, - неожиданно сказала Наташа. Когда мы снова оказались рядом. Подала мне руку.

Я сжал её ладонь и, повторяя один из фрагментов программы, дёрнул партнёршу на себя. Криво усмехнулся.

- Мне тоже.

Музыка мне действительно нравилась. Ни разу не пожалел о выборе, однако катать под неё с Каримовой было довольно сложно. Технически Наташка была сильной парницей, здесь вопросов не возникало. Другое дело, что никакой искры между нами не вспыхивало, каждый взгляд, каждую эмоцию приходилось буквально тянуть из себя, отыгрывать из пустого.

Сейчас я ясно понимал, что у Журавлёвой и Жарова проблемы схожие. Это поначалу мне показалось, что там есть нечто большее, чем просто игра. Теперь же, понаблюдав за ними, я убедился: всё, что их связывает – дружба.

Мда… Какая ирония, чёрт возьми.

Я опять усмехнулся собственным мыслям. Поймал взгляд Наташи и отрицательно качнул головой. Танго, чтоб его!

Что было бы, если бы это танго стало фоном нашего проката с Олей? Смогли бы мы? Год назад – нет. А вот сейчас…