Мы садимся в машину и покидаем дом.

Встреча с друзьями назначена на шесть, а сейчас только четверть шестого. Медленно ползём по улицам города, которые кажутся пустынными. Самое большое сосредоточение людей сейчас на центральных площадях и в парках — празднуют День города.

Паркуюсь возле дома старика и смотрю на Лизу.

— Сначала я проверю дом, — говорит она, не глядя на меня, и хватается за дверную ручку.

— Подожди… — останавливаю её, схватив за плечо.

Как только она поворачивается, сразу накрываю её губы своими, заставляя нас обоих задыхаться от поцелуя. Потом разрываю поцелуй, глотаю воздух и говорю на выдохе:

— Всё будет хорошо.

Лиза неуверенно кивает. Её руки дрожат, когда она одёргивает подол платья и выбирается из машины. Смотрю на то, как поникли её плечи, и как походка выдаёт в ней панику. Она резко распахивает калитку и сразу исчезает за ней.

Утыкаюсь лбом в руль. Пару раз бьюсь об него, стараясь прогнать такое навязчивое и такое хреновое предчувствие, но не выходит. Оно как паутина опутывает меня, впервые в жизни вселяя дикий страх. От самоуверенного напыщенного идиота, каким я был, не остаётся ни следа. Мне хочется отключить все мысли до единой, опять стать идиотом, но я уже принял исцеляющую пилюлю, и ничего уже не будет как прежде. Лиза — моё лекарство.

Минут через десять калитка распахивается и остаётся открытой. Я покидаю машину и торопливо захожу во двор. Прикрываю калитку, но не закрываю её на замок, оставляя открытой для друзей. Иду на поиски Лизы и нахожу её в столовой. Она стоит у окна, обняв себя за плечи. Вид — отстранённый и подавленный. Поэтому быстро приближаюсь и обнимаю её сзади.

— Я никогда в жизни не испытывала столько сомнений, как за последние сутки, — тихо признаётся она. — Я презираю себя за содеянное, но пытаюсь уговорить саму себя, что ничего плохого не делаю. У меня не получается…

— Шшш, — склоняюсь и накрываю губами быстро бьющуюся венку на её шее, — ты и правда ничего плохого не делаешь. Никто из нас не делает.

— Я не хочу впускать их… Давай сами найдём документы. Где они могут быть вообще?

Лиза разворачивается и смотрит мне в глаза. Я сжимаю её плечи, целую в лоб и вновь обнимаю в попытке успокоить. Она дрожит.

— Пусть Ян ищет, — говорю ровным голосом, поглаживая мышку по спине. — Это его дело.

Она утыкается носом в мою грудь и глубоко вздыхает.

— Десять минут, — доносится её сдавленный голос. — У него будет только десять минут.

Схватив Лизу за щёки, вынуждаю посмотреть на меня.

— Через десять минут я сам его выгоню.

Неожиданно хлопает парадная дверь, а через мгновение сам Колесников появляется в столовой. На его плече увесистая сумка.

— Что это? — киваю на неё.

— Инструменты, — с улыбкой заявляет Ян. Потом смотрит на Лизу. — Где его кабинет?

— На втором этаже, третья дверь слева, — произносит мышка дрожащими губами.

— Отлично, — расплывается Ян в улыбке и выходит из столовой.

Лиза отстраняется и садится на стул. Склонив голову, обнимает её руками. Я тороплюсь за другом, чтобы проконтролировать его. Ещё не покинув столовую, слышу голоса. Среди них есть голос, которого совсем не должно здесь быть.

Вика! Какого хрена?..

За спиной скрипит стул, и я точно знаю, что Лиза спешит за мной, потому что тоже услышала мою сестру. В холле мы застаём Яна, Рената и чёртову Вику. Она сразу прячется за спинами моих друзей и разыгрывает фальшивое сожаление. Я отпихиваю Яна и хватаю сестру за предплечье. Пытаюсь утянуть её к двери и вышвырнуть вон. Из моего рта вылетает только несвязный мат. Но он быстро обрывается, когда Ренат отталкивает меня и смотрит предупреждающе. Он никогда на меня так не смотрит, потому что этот взгляд — прямая угроза, и им он одаривает только тех, кого готов разорвать в клочья.

— Она останется! — говорит друг непреклонно.

— Ты в своём уме? Пусть нахрен валит отсюда! — начинаю распаляться и тоже смотрю на друга с угрозой.

— Игнат, остынь, — Вика высовывается из-за плеча Али. — Я пришла к Лизе! Мне хочется поддержать её.

— Восемь минут, — доносится голос мышки.

Оглядываюсь на неё и не узнаю. Она смотрит на каждого в этой комнате так, словно презирает. Вика сразу сдувается со своей мнимой поддержкой и уходит вверх по лестнице со словами:

— Тогда я просто прогуляюсь по дому…

Али уходит ломать замок на калитке.

Ян начинает подниматься на второй этаж. Правда оборачивается, когда слышит последние напутствие Лизы:

— Семь минут — и я вызываю полицию.

Глава 26


Три года назад

Лиза


Всё как в тумане…

Али — с диким грохотом ломающий дверной замок, потому что с замком на калитке он уже разобрался.

Вика — лениво разгуливающая по дому со скучающим видом. Она попыталась заговорить со мной, но увидев мою отстранённость и нежелание общаться, сразу ретировалась. Игнат уволок её подальше, а потом они скрылись в столовой. Я слышала их перебранку, но войти не решилась.

Сильнее всех беспокоил Ян. Он ушёл на второй этаж, я пошла за ним, но быстро вернулась в холл, не желая участвовать во всём этом… Не желая смотреть на то, как он переворачивает комнату Виктора Ивановича, а потом приступает к кабинету.

Их время вышло!

Проходит намного больше десяти минут, и я, стиснув зубы, хватаюсь за телефон. Во мне бушует противоречие, как бы сильно я не пыталась от него избавиться. С одной стороны, я сделала всё, что обещала, и мне должно быть плевать на то, успели они или нет. Но с другой стороны, я не хочу, чтобы у Игната были проблемы. Однако мечтаю остановить этот хаос.

Игнат хоть и пытался выглядеть так, будто он тут ни при чём, я видела азарт в его взгляде, когда Ян мародёрствовал на втором этаже. Игнат поднимался туда со мной и со мной же вернулся в холл, отвешивая мерзкие шуточки в адрес нажитого богатства «старика» — так они называли Виктора Ивановича.

Конечно, для них он никто, а для меня…

Всё это быстро разжигает во мне пламя справедливости. Дрожащей рукой набираю номер полиции. В холле появляется Игнат и сразу понимает, что я делаю. Отнимает у меня телефон, сбрасывает вызов.

— Нет… Прошу тебя! — с мольбой заглядывает мне в глаза. — Тут моя сестра, я не хочу, чтобы у неё были проблемы.

— А мои проблемы тебя не интересуют? — бросаю обвинительно. — Всё! Хватит! Уходите!

— Лиз…

Он тянет ко мне руки, но я отшатываюсь. Протянув ладонь, взглядом требую свой телефон обратно, и, к моему удивлению, Игнат со вздохом вкладывает его в мою руку.

— Дай мне минуту, ладно? — вновь мольба в голосе и голубых глазах.

— Хорошо, минута, — вяло соглашаюсь, сжимая телефон в руке.

Он вновь скрывается в столовой, вероятно, чтобы выпроводить сестру. А я больше не желаю ждать! Поглядываю на лестницу. Ян всё ещё где-то там, и у меня заканчивается терпение.

Пока поднимаюсь на второй этаж, дозваниваюсь по номеру 112. Отчеканиваю то, что заучивала весь день: «Я вернулась с учёбы и обнаружила следы взлома… Нет, в доме больше никого нет… Нет, я никого не видела».

Всё! Теперь пусть уходят, чёрт возьми!

Диспетчер сообщает, что отправляет машину по указанному мной адресу, а я кладу трубку, сворачиваю налево и приближаюсь к кабинету Виктора Ивановича. Прежде чем зайти, осторожно заглядываю внутрь.

Картина, развернувшаяся перед глазами, не просто плачевная, она ужасающая. Сейф взломан и пуст. На полу валяются какие-то бумаги и книги. Мебель тоже валяется, будто Колесников вымещал на ней злость. А ещё на столе ровными стопками уложены деньги. Сумка Яна стоит рядом, но он не спешит набивать её купюрами. В его руках какой-то документ, и он бегает взглядом по строчкам. Потом, ухмыльнувшись, складывает бумагу в четыре раза и прячет под ветровкой.

— Будем считать, что ты ничего не видела, — обронив смешок, поворачивается, заставая меня врасплох.

Я вздрагиваю, но всё равно переступаю через порог. Смотрю на парня в недоумении, хочу спросить у него, что он спрятал, но неожиданно сзади появляется Ренат. Он хватает меня за плечо и резко разворачивает к себе.

— Ты позвонила в полицию? — рычит мне в лицо.

Вероятно, он слышал меня, когда я говорила по телефону.

— Да, — испуганно выдыхаю и начинаю пятиться. — Да, вызвала. Уходите!

— Ты нашёл, что искал? — басит Ренат, на этот раз обращаясь к Яну.

— Нет, не нашёл, — отчеканивает тот. — Похоже, я ошибся, и документов здесь нет, — изображает отчаяние.

Ренат меняется в лице. Его черты заостряются. Взгляд становится воинственным и каким-то безумным. Огрызнувшись, он уходит прочь. Я уверена, что первый, кому он расскажет, будет Игнат. И надеюсь, что у него не хватит ума требовать от меня объяснений. Пусть уходит, пока может.

Обернувшись, смотрю на ухмыляющегося Колесникова, сразу вспоминаю про припрятанный им документ, и до меня, наконец, доходит то, что он задумал.

— Ты не собираешься ни с кем из них делиться, ведь так?! — выпаливаю с презрением, приближаясь к парню. — Это вообще правда? Вся эта плаксивая история про землю, которую отняли у твоей семьи?

— Землю? Какую землю? — он изображает на лице удивление. — Это Сокол тебе наплёл? Ох, он умеет красиво сочинять, ты не знала?

Понимание больно царапает сердце. А потом приходит отрицание. Нет… Нет… Он не мог мне врать.

— Наивная мышка, — сладим голосом поддевает Ян и щёлкает пальцем мне по носу.

Я тут же отпрыгиваю в сторону. Во мне бушует смятение. Никому из них больше не хочу верить!

— Я скажу Игнату, что ты нашёл то, что искал! — тянусь к ветровке Яна, пытаюсь выдернуть спрятанный документ, но он отпихивает мои руки и отступает в сторону.