— А ты скоро домой вернешься? — негромко спросила сестра. — Ничего если мы с детьми тут побудем?

— Мы улетаем за границу, надолго — развернулся Максим. — Она будет вне доступа..

— Да она последнее время все время недоступна, — проворчала Ольга. — Вечно с семьей не общается. Так, нам можно остаться?

— Можно, — опять ответил Максим и вывел удивленную Соню на улицу.

— Что это было? — спросила она, когда они оказались в его машине. Теперь она поняла, что он по какой-то непонятной причине, решил самолично приехать за ней. Машина, в которую он толкнул ее, когда они вышли из подъезда, стояла отдельно от джипа охранников.

На её вопрос он как обычно не ответил, заблокировал двери и тронулся, даже не попросил пристегнуть ремень.

— Максим!

В очередной раз только молчание. Он даже не смотрел на нее, молча наблюдая за дорогой.

— Максим, ответь мне. Пожалуйста, — она решила сменить тон. Иногда это срабатывало, поэтому она решила рискнуть.

— Пристегнись. — Коротко бросил он, заметив, что она сама это делать не собирается. — И лучше не зли меня. Ты сегодня итак, доигралась.

— Максим! Я не отстану, пока ты не ответишь, — спокойно сказала она. — Почему ты сказал моей сестре, что мы встречаемся? Ты всегда твердил, что я просто подстилка, а сегодня сказал….

— А что я должен был сказать? — ответил он без эмоций. — Для меня это одно и то же. Ты можешь считать себя моей девушкой, а я считаю тебя подстилкой. Это всё ярлыки, не более.

— Да. Ты ведь не мог сказать, что я твоя пленница…. - тихо прошептала она.

— Ты уже давно не пленница, не пори чушь, — поморщился он. Они стояли в пробке, и видимо, поэтому он согласился с ней поговорить.. — Ты спишь со мной, потому что хочешь этого сама. Прекрати отрицать и признай это.

— Что? Я хочу спать с тобой? — она была возмущена. — Может быть, ты ещё скажешь, что мне нравится то, как ты меня называешь и как относишься?

Соколовский на это решил промолчать. Он больше не поворачивался к ней и вел дорогу молча. Она не видела, как сильно белели костяшки его пальцев, когда он с силой сжимал руль. В очередной раз, эта девчонка его взбесила. Она опять, как и обычно смешивала его с дерьмом, абсолютно не заметив то, как он хотел сделать ей приятно. Для него не было никакой необходимости отпускать её домой, за паспортом, он мог сделать ей его и сам. Да не законно, немного геморройно, но всё-таки, это было для него легко. И когда он согласился отпустить её съездить домой, повидать родственников, это было сделано для того, чтобы она порадовалась. Он надеялся, что она станет мягче и покладистей, но почему-то наоборот, прогадал. Покладистей она не стала. Впрочем, как и всегда….

— Не обманывай сама себя, — жестко сказал он. — Хотя, я почему-то ни разу не сомневался, что именно так ты себя и поведешь. Это как раз в твоем стиле.

— Ладно, может ты в чём-то и прав, — ответила девушка, чем удивила и его и себя одновременно. — Но ты. Кто я для тебя, на самом деле?

Он на минуту застыл и от её признания и от её вопроса.

— Кто ты для меня? — тихо сказал он, смотря только на дорогу. — Ты моё наказание….

— Наказание? — девушка хмыкнула и отвернулась. — Это всё же лучше, чем потаскушка….

Аэропорт встретил их сверкающим лоском блестящих новых кафешек, различных магазинов со всякими милостями, стеклянными дверями выходов и входов и длинной, чередой разномастных людей. За свои двадцать два года, Соня ещё ни разу не ездила за границу, и весь этот блеск и красота, которые она рассматривала, широко открытыми глазами были для неё почти волшебными, навевающими приятные мысли, будившими целую кучу приятных эмоций и идей. И даже тот факт, что она ехала сюда по желанию Соколовского, идущего с ней рядом со своим обычным, хмурым выражением лица почему-то не смущал её абсолютно.

Она рассматривала витрину какого-то магазина, в котором продавались большие мягкие медведи с почти щенячьим трепетом, когда Соколовский взял её за плечо и потянул в сторону.

— Туда. Сначала нужно пройти регистрацию. — сказал он толкая её в сторону окон и постаматов. Она с явным неудовольствием пошла за ним.

Они подошли к окну и Соколовский уже поставил на ленту чемоданы, после чего потянулся в портмоне и вытащил оттуда…. Целых четыре паспорта. Соня была удивлена тому, что два из них были на её имя, один русский и один заграничный. Стояла и смотрела на него, широко раскрытыми глазами вспоминая всё сказанное ему около двух недель назад.

Они как раз приехали домой к Максиму, после того, как она вернулась из своей сьемной квартиры, где сейчас жила её сестра. Он начал наезжать на неё из-за того, что она была там долго, хотя изначально они договаривались, что она быстро всё сделает. Но она тогда, как обычно, всё сделала ему наперекор. Естественно, что они снова поругались, и он наорал на неё, а она в очередной раз напомнила, что ненавидит и никуда с ним не полетит. Угрожала тем, что без её согласия он не сможет сделать ей заграничный паспорт. Ссылалась на закон. А он вырвал из рук её российский паспорт, демонстративно порвал его у неё на глазах и ушел, не сказав ни слова. И всё последующее время, он тоже с ней почти не говорил, и она его почти и не видела. Он слишком часто был занят и приезжал домой поздно вечером, когда она уже спала.

Он открыто игнорировал её, не отвечал на вопросы, и всегда окатывал этим своим обычным пробирающим холодом. Но даже при всех этих обстоятельствах, каждую ночь, она просыпалась в его теплых объятиях, он обнимал её и притягивал к себе. Однажды, она тоже к нему потянулась, ощущая его терпкий аромат, потерлась о его недельную щетину. Он что-то проворчал во сне и притянул её ещё ближе, согревая теплым дыханием макушку головы. А на следующий день, делал вид, что ничего не было, и по своему постоянному обыкновению даже не разговаривал с ней. Этакий типичный Соколовский.

Единственный человек, с которым Соня общалась в последнее время, оказалась девушка с кухни, которая виртуозно готовила мясо и блинчики. Эта девушка была лучиком света в царстве Максима Соколовского, которая не давала Софии впасть в уныние. Она была легкой, доброй и отзывчивой, рассказывала Соне про институт, в который собирается поступить, когда подкопит денег. Девушка могла часами слушать её болтовню, и общаться на равных, давать советы, касаемо любых тем, кроме одной. Обсуждение её работодателя.

— Девушка, прошу, дайте ваш паспорт, — из стеклянной кабинки на Соню смотрела ухоженная брюнетка. На её лице была дежурная улыбка, и она действовала как бы на автомате, приняла документ отработанными движениями и стала вносить данные в компьютер. Саму Соню она всего один раз одарила взглядом, когда сверялась с фотографией в паспорте.

А вот на Соколовского девушка за стойкой смотрела с плохо скрываемым интересом и восхищением, как на какое-то божество, которое она впервые увидела вживую. Улыбалась из под своих нарощенных рестниц и то и дело поглядывала в его сторону. Сам он вел себя небрежно, однотонно отвечал на её вопросы, что-то подписывал, но, ни разу за весь их разговор, даже холодно не улыбнулся ей. Соню это бесконечно радовало, она сама не ожидая того, поймала себя на мысли, что сжимает кулаки и очень хочет вцепиться девушке за стойкой в волосы. Хотелось показать ей, что этот мужчина не для неё, и вообще, он уже занят, а даже если бы и нет, то она сама готова побороться за его внимание.

София, действуя на чистом инстинкте, подошла к Максиму, и сама не ожидая того, вцепилась мертвой хваткой в его правую руку. Хотя это было абсолютно не оправдано, ведь в этот самый момент он доставал их билеты. И его первой реакцией на её действие стало то, что красивая бровь взметнулась вверх, а лицо приобрело удивленное выражение. Однако, он не убрал свою руку от её маленькой руки, вместо этого переложил билеты в левую и спокойно закончил регистрацию, заработав абсолютно разочарованный взгляд девушки за стойкой и злорадный взгляд самой Сони.

Они уже достаточно отошли от стойки регистрации, а Соня всё никак не могла разжать ладонь, держала её в своей руке, и отпускать даже не думала.

— Ну, всё, расслабься, — раздраженно сказал Максим, порывисто вырывая свою руку. — она уже давно не видит тебя.

— Так ты…. Все понял. — еле слышно прошептала Соня.

Он пожал плечами и сделал такое выражение лица, как будто она сказала глупость.

— Прости, я просто….

— Приревновала, — ответил он, без какой-либо интонации в голосе. — Но это невозможно, ведь ты меня ненавидишь.

— Нет, я не…. — Соне было сложно говорить, но она ответила. — Я не ненавижу тебя.

— Лед тронулся? — блондин поднял уголок рта и заломил бровь. — Интересно, надолго ли это?

Сейчас он казался ей несколько другим. Спокойным, почти не опасным, мягким. Ей даже казалось, что ещё немного, и он о чувствах с ней заговорит, хотя нет, это ведь совсем не в его стиле. Но она ждала. Сама не понимала, чего ждет, но ждала. Наверное, хотела, чтобы он признался ей в своих чувствах. Вот только в каких…. Непонятно.

На его вопрос она не ответила. Вместо этого, бодренько пошла вперед, в сторону витрины с мягкими медведями.

— Тебе как будто десять лет, — сказал Максим, вручая ей плюшевого медведя. Он купил ей его, когда они проходили мимо того магазина, где была большая стеклянная витрина, за которой находились мягкие игрушки и всякие мелочи. Сказал, что своими взглядами на неё она его позорит. Но она не обращала внимание на его ворчание, была так счастлива, тиская медведя, пока они ожидали свой рейс. Поначалу даже бросилась на Соколовского с поцелуями. Но он привычно оттолкнул её своим обычным, небрежно- царственным жестом. Ну, и ладно. Она была так счастлива, что не замечала этого, ведь он исполнил её мечту. Именно об этом она очень долго грезила.

Милан встретил её дождливой погодой. Когда они вышли из аэропорта и сели в такси, она уже порядочно промокла, и если бы не плюшевый медведь, которого она почти не выпускала из рук, то, наверное, даже начала бы стучать зубами. Хорошо, что в машине было тепло и она быстро согрелась, облокотившись на мягкое плечо Соколовского, В последнее время он странно вёл себя с ней, совсем не так как раньше. Всё меньше в его речи проступали обидные слова в её адрес, и огорчал он её как-то меньше чем обычно, а вот радовал всё больше.