— С чего ты взяла, что не обращал?

— Я, по-твоему, слепая? Стас, давай ты не будешь сейчас юлить и изворачиваться, а просто честно ответишь. Мне это важно, — строго потребовала, скрестив руки на груди.

— Хорошо. Я всегда хорошо к тебе относился. И ты это знаешь…

— Ну да, конечно. Особенно, когда постоянно подкалывал меня, — вспомнив детство, пробурчала.

— Глупышка моя, — рассмеялся Андриянов и притянул стул, на котором я сидела, ближе к себе. — Ты просто так вкусно кипишь, когда злишься. Я не мог устоять, даже когда ты была совсем малышкой, — выдохнул мне в губы, вновь соблазняя и сбивая серьезный настрой.

— Даже не думай. Ничего у тебя не получится, — медленно и четко произнесла, после чего откинулась на спинку стула, увеличивая расстояние между нами. В этот раз уйти от ответов я ему не дам.

— Ладно, дам тебе еще немного времени, — повторил мое движение Стас и подмигнул.

— Продолжай.

— Сначала я воспринимал тебя, как младшую сестренку. Такая забавная, милая, добрая и совсем наивная. Не поверишь, наверное, но я уже тогда хотел защищать тебя и ограждать от всех, кто хоть как-то мог тебя обидеть. И здесь дело даже не в Веронике. Ты была в первом классе, когда мы с тобой познакомились. Помнишь, на линейке в школе?

— Помню, — смутилась и не знала, куда деть глаза. Стало стыдно за свое поведение.

— Ты так мило краснела и хихикала, когда Ника представила нас друг другу. У тебя красовались два белых банта на макушке…они были больше, чем твоя голова, — с ностальгией рассказывал Стас, лаская меня теплым взглядом. — Такая милая ты была. В школьной форме и с огромным рюкзаком за спиной. А потом ты решила блеснуть новыми знаниями…

— И продемонстрировала тебе прием, которому меня научил папа, — со смешком продолжила фразу Стаса, вспомнив, как двинула ему кулаком в живот. Точнее, хотела ударить в живот, но не рассчитала траекторию удара и попала прямо в пах.

— Да. А потом, с криком «Ой!», убежала и спряталась за отца. Это было очень храбро и самоотверженно.

— Я просто испугалась. Ты бы видел свой взгляд. Я думала, что ты меня убьешь! И, вообще-то, я потом получила за это. Потому что Ника все рассказала родителям. Они меня после школы часа два отчитывали.

— В общем. Ты еще тогда меня поразила в самый…пах, — рассмеялся Стас.

— Да ну тебя!

— А потом ты передо мной извинялась, помнишь? Такая насупленная, сердитая, кулачки сжала. Маленький грозный Соплякас. Я трепетал от страха! — продолжал веселиться Андриянов, а я сгорала от стыда.

Да, я была очень избалованным и достаточно противным ребенком. И извиниться, даже если виновата, для меня было практически невыполнимой задачей. И тот момент, когда родители заставили меня просить прощения у Стаса, помню до сих пор. Как же мне было обидно. Я ведь просто хотела показать боевой прием, и считала, что раз не планировала никому вредить, то ни в чем не виновата.

— Что-то ты слишком далеко в воспоминания ушел, — проворчала, не понимая, к чему это все. Хочет, чтобы я опять извинилась, но уже осознанно?

— Просто именно в тот момент, я понял, что мы подружимся. Не знаю, почему. Ты меня умиляла. Всегда. И я решил, что никому не дам тебя в обиду.

— Ага, только себе, — не удержалась от комментария.

— Точно. Но я же любя тебя подкалывал. Да ты и сама в долгу не оставалась.

— Так, ладно. Я что-то упустила, в какой момент, вдруг, из младшей сестренки превратилась в привлекательную для тебя девушку?

— Тебе было шестнадцать. Ты уехала с родителями на море на целый месяц перед своим Днем Рождения, помнишь?

— Да.

— А приехала такая загорелая, красивая. Я вас встречал в аэропорту и увидел, как ты обнимаешься с каким-то волосатым задохликом.

— С Игорем, — улыбнулась, вспоминая своего первого парня. Море, солнце, белый песок, ночь…первый поцелуй…

— Если не прекратишь так улыбаться, сверну разговор и сделаю так, что ты даже имя его забудешь, — прожигая меня недовольным взглядом, прорычал Стас.

Я только захихикала, не воспринимая всерьез ревность Андриянова к моему прошлому. Но он моего веселья, кажется, не разделял. Мужчина резко подался вперед, схватил меня за талию и рванул на себя, перетаскивая к себе на колени.

— Тебе не кажется, что ревновать к прошлому глупо? — посмеиваясь, пропела ему на ухо и обняла за шею.

— А кто сказал, что я ревную? — он прикусил меня за шею, коснулся губами кожи, спускаясь вниз короткими поцелуями. — Это был всего лишь повод, — Стас забрался под футболку и принялся поглаживать кончиками пальцев поясницу.

Судорожно вздохнув, прижалась к мужчине и едва ощутимо коснулась его виска губами. Спустилась к щеке, потерлась об его нос своим, играя и наслаждаясь нежностью, сквозившей в наших ласках.

— Моя кошечка, — проурчал Стас, прикрыв глаза и уже скользя ладонью по моему животу.

— Мур-р-р, — игриво укусила его за ухо.

— М-м-м, хищница, — простонал он и отстранил меня от себя. — Можно дальше не рассказывать?

— Размечтался! — фыркнула в ответ и, поерзав на нем, уселась поудобнее. — Я вся во внимании.

— Жестокая.

— Не отвлекайся, — строго потребовала, стараясь удержать серьезное выражение лица.

— Что ты хочешь услышать, Рит? Что, увидев тебя тогда с этим мальцом, еле сдержался, чтобы не убить его прямо там? Что почувствовал себя педофилом, поймав на мысли о твоей привлекательности?

— Я хочу услышать правду. Ты никогда не показывал свои чувства ко мне. Конечно, мне показалось странным, когда ты, ни с того, ни с сего, начал ухаживать за мной. Тебе сложно ответить?

— Я не привык…

— Не привык к чему, Стас?

— Не привык делиться своим личным. Ни с кем. И да, сейчас мне тяжело все это тебе рассказывать. Я держал это в себе шесть лет. Я себя ненавидел за чувства к тебе и не мог Веронике в глаза смотреть первое время.

— А потом?

— Потом… — задумчиво протянул Стас и прижал меня к себе теснее, словно боялся, что оттолкну его. — Я убедил себя в том, что это пройдет. Что, если ничего не буду делать, то и не буду чувствовать себя так паршиво. Я бы и пальцем не притронулся к ребенку, тем более к сестре своей лучшей подруги. И на какое-то время стало легче.

— А сейчас я для тебя, значит, не ребенок?

— Ребенком ты перестала быть в восемнадцать. Знала бы ты, что со мной творилось от одной мысли, что теперь тебе все можно…как и мне. С каждым годом ты становилась все красивее, привлекательнее, а я считал, что не имею права приближаться к тебе. Думал, что сломаю тебя. Ты была совсем молоденькой наивной девушкой, которая и не думала о серьезных отношениях. Если бы я сорвался тогда, ничего хорошего и длительного у нас бы не получилось. Сам был дурной в то время.

— А сейчас, думаешь, не сломаешь? Я бы не сказала, что ты сильно изменился. Может, стал немного спокойнее…

— Я не собирался ничего делать, Рита. Когда понял, что у тебя завязались серьезные отношения, решил, что должен забыть о тебе. Дать возможность построить свою жизнь. И считал так до тех пор, пока не увидел, что творит этот Никита. Представил, какая жизнь тебя ждет с ним и… Как же мне хотелось переломать ему все кости! Я хотел, чтобы ты пережила этот этап в своей жизни как можно менее болезненно. Поэтому и устроил весь тот спектакль. Выводил тебя на эмоции, отвлекал, как мог. Да, может, получилось жестко, но, согласись, если бы все было по-другому, то и исход всей истории мог быть более плачевным.

— Я не знаю, Стас, — тяжело вздохнула. Воспоминания о предательстве Никиты отдались горечью в душе. Чувств к бывшему не осталось, но остался осадок от разочарования в нем.

— Именно тогда я и понял, что больше никому тебя не отдам. Не позволю больше кому бы то ни было причинить тебе боль. Да, я не идеален. Мы будем ругаться, спорить, но со мной ты будешь в безопасности. Я никогда не причиню тебе боль осознанно и сделаю все, что от меня зависит, чтобы ты была счастлива и ни в чем не нуждалась, — Стас погладил меня по щеке и тепло улыбнулся. — Со мной сложно. Я это понимаю. Но со временем ты поймешь: все, что я делаю — для тебя.

— Там, на поле, ты сказал, что будешь вести. Что это значит? Хочешь, чтобы я во всем тебе подчинялась? — не спешила растворяться в его ласках, намереваясь выяснить все до конца.

Становиться послушной собачкой Андриянова я не собиралась. Мне было важно, чтобы и мое мнение учитывалось. Хотела, чтобы мой мужчина прислушивался ко мне и шел на компромисс в спорных моментах. Но сможет ли он?

— Я мужчина, Рита. И да, последнее слово всегда будет за мной. Женщина идет за мужчиной, а не наоборот, — твердо заявил Стас, буравя меня суровым взглядом.

— То есть…права голоса у меня не будет? — холодно поинтересовалась, скрывая ураган, бушующий внутри.

Да, я хотела быть с ним. Только в его руках чувствовала себя счастливой, и никто из других парней не мог сравниться с Андрияновым. Никто не вызывал во мне таких эмоций. Но я боялась… Боялась превратиться в безликую тень, не имеющую собственного мнения. Стас имел на меня влияние и действительно мог этого добиться. Поэтому от его ответа зависело все.

— Я всегда готов тебя выслушать. Но окончательное решение будет за мной. Рит…

— Нет, — слезла с его колен и попятилась, понимая, что эти отношения обречены.

— Рита, я…

— Я не буду подчиняться, Стас, ты не понимаешь? И не позволю решать за меня. А ты никогда не смиришься с этим и будешь пытаться меня сломать. Ничего хорошего не выйдет, — с трудом выдавила очевидное. Мне было тяжело, но я осознавала, что потом станет только хуже.

— Я постараюсь, — он встал и пошел на меня, гипнотизируя взглядом. — Я не хочу тебя ломать. Хочу, чтобы ты сама доверилась мне. По своей воле.