— Не смотри на меня, Мак, я такая страшная…

Он прикоснулся к ее шее и матернулся, кожа была сухой и горячей, Мак даже руку отдернул. Зато пальцы, которыми Эва вцепилась в его руку, были ледяными.

— У нее тридцать девять и семь, она выпила уже две таблетки жаропонижающего, — лепетала Ирка, Эва продолжала беспомощно цепляться за Макара, а у него внутри все холодело от страха.

— Скорую вызвать нельзя было? Или мне позвонить? Дуры две, — он ругался, чтобы скрыть собственную беспомощность, как хорошо, что он решил приехать к Эве именно сейчас!

Макар позвонил в «Медикал Центр» и вызвал бригаду, а потом сел на пол возле Эвы, гладил спутанные, всколоченные волосы, она же пряталась от него, и он мысленно успел проклясть себя несколько раз, пока в дверь, наконец, позвонили.

Когда доктор, седой мужчина возраста Кравченко, попросил развернуть кокон, чтобы послушать Эву, Макара самого начало лихорадить. Ее трясло как в трясучке, Мак никогда такого не видел, доктор хмурился и диктовал медсестре названия препаратов, а у Макара пол из-под ног уходил, когда он смотрел на дрожащую девушку.

— У меня так всегда, — она даже говорить не могла, так стучали зубы, — если температура, то под сорок, меньше не бывает. И не падает.

— Правильно, и не упадет, потому что у вас нарушена теплоотдача, посмотрите, какие у вас ледяные руки, — медсестра склонилась над Эвой со шприцом, и Макар поспешил отойти к окну, чтобы не мешать.

Тут же прибежала Ирка с бутылкой горячей воды, они вместе с медсестричкой укутали Эву, положили ей в ноги теплую бутылку, и Ира побежала еще за одной, чтобы согреть руки. Тогда Макар подошел, присел возле Эвы и взял ее руки в свои, согревая дыханием и стараясь не поддаваться холодящему и пробирающему изнутри отчаянию, когда он смотрел в горячечные, отдающие лихорадочным блеском и кажущиеся совсем темными глаза.

Доктор дождался, пока градусник не показал тридцать восемь и три, и оставив список назначений, бригада уехала.

— Я в аптеку за лекарствами, а ты смотри за ней, — приказным тоном сказал Мак Ирке, и та с готовностью закивала.

Он вернулся быстро, но Эва уже спала, ее кожа больше не была похожа на раскаленный песок, напротив, Макар ощупал лоб и шею, они были влажными, на лбу выступила испарина, а спина была совсем мокрая.

— Ее надо будет переодеть, когда она проснется, поможешь ей, Ира? — спросил Макар, когда они оставили спящую Эву и переместились в кухню.

— Конечно, не переживай, — Ира прошла к плите, — кофе будешь?

— Давай, — кивнул Макар.

Кофе неожиданно оказался неплохим и довольно умело сваренным. Пока Ира разливала из турки по чашкам дымящийся напиток и нарезала сыр, Мак сел за стол, оперевшись о стену, и закрыл глаза. Ему бы самому не помешала «неотложка», только кардиологическая.

— Ира, сколько вы платите за квартиру? — спросил он, отпивая из чашки.

— Зачем тебе? — она непонимающе смотрела на Макара, и он вдруг понял, что она его больше не раздражает. Совсем, как отрезало.

— Я хочу снять для Эвы отдельное жилье, но она твердит, что подведет тебя, потому что ты сама аренду не потянешь. Вот я и хочу заплатить за те месяцы, пока ты найдешь себе компанию, чтобы ты сказала Эве, будто уже ее нашла.

— Не надо, — покачала головой Ира, — мне мой парень давно съехаться предлагает, а я вот из-за Эвки тяну, чтобы ее не бросить. Только не согласится Эва перехать на квартиру, да она давно уже могла себе жилье снять, вон у нее доллары, что ты оставлял, в коробке сложены.

— Сложены? Как сложены? Она их не потратила? — изумление Макара было настолько неподдельным, что девушка хмыкнула.

— А ты серьезно думал, что Эва их у тебя возьмет?

— Что здесь такого? Я всего лишь хотел помочь.

— Все ты понимаешь, Мак, ты же бизнесмен вон какой крутой, — Ирка кивнула на его грудь, как будто именно там было написано, какой бизнесмен из Макара, — и почему она деньги не берет, и почему содержанкой к тебе идти не хочет.

Мак ошеломленно умолк и даже забыл, что он пьет кофе. Какой содержанкой? Эва, содержанкой? Что за идиотизм. Но развивать эту тему дальше не стал, поблагодарил за кофе и уехал, предварительно убедившись, что температура у Эвы спала и она спит.

Он навещал ее каждый день, хоть она очень переживала, что за время болезни осунулась и теперь разонравится Макару, а ему наоборот, хотелось смотреть на нее даже на такую, с синими кругами под глазами, с потрескавшимися губами. Эва и такой оставалась для него по-прежнему желанной и близкой.

Получив в офисе вместе с почтой продолговатый конверт из плотной бумаги нежно-пастельного оттенка, он поначалу даже не понял, что это, и достав оттуда такого же оттенка карточку с вензелями, чуть было не выбросил само послание в мусорное ведро. И только в последний момент сообразил, что это приглашение на свадьбу.

Положил карточку назад в конверт и забросил в верхний ящик стола. «Регистрация брака…бла-бла-бла… в такое-то время… бла-бла-бла, рады видеть… бла-бла-бла». Вчитываться не было никакого желания, тем более, что ему нужно было ехать за Эвой. И уже садясь в машину, Макар подумал, что если бы не Эва, он сейчас поехал бы бить морду Русу или набрался бы до чертиков. Как хорошо, что с ним случилась Эва!

Она изумленно таращилась, полулежа в кровати, когда Мак внес в квартиру чемодан и предложил ей взять самое необходимое на первое время. Остальное можно забрать потом, если нужно. Если не нужно, можно все купить.

— Куда ты собираешься меня отвезти? — спросила она недоуменно.

— Ко мне.

— Что? Как это к тебе?

— Эвочка, — Макар подошел и присел рядом на кровать, — я должен был сразу с яхты везти тебя к себе домой, я весь вечер об этом жалел и потом еще ночь. Мне надоело быть одному, я хочу серьезных отношений, хочу чтобы ты жила со мной, была моей девушкой. Ты согласна?

Он заглянул ей в глаза и поразился, насколько сейчас все было понятно и читаемо, там искрилась такая искренняя, такая неподдельная радость, что он не понимал, почему так долго сомневался, стоит ли селить Эву у себя.

Она так устала от этого переезда — хотя Мак сам складывал вещи, Эва только пальчиком тыкала. Потом отнес ее в машину на руках и в квартиру тоже на руках нес. А когда вернулся с чемоданом, она уже спала на его кровати, прямо на неразобранной постели.

Макар укрыл ее пледом, сходил в душ и улегся рядом, придвинувшись ближе и осторожно обвивая руками спящую девушку. С удовольствием вдыхал знакомый тонкий запах — как же он соскучился! Больше не одолевали ни мысли, ни сомнения, было хорошо и спокойно от того, что Эва спала в его комнате, на его кровати, и только это сейчас имело значение.

Глава 12

Сон был очень приятным, в этом чудесном сне Макар предложил Эве переехать к нему, потому что — умереть не встать! — он хочет серьезных отношений. Затем привез к себе домой и даже на руках нес, потому что она совсем из сил выбилась. Такой сон должен длиться вечно, это настоящее преступление вот так просто взять и проснуться!

Эва открыла глаза и несколько раз моргнула. Над ней нависал чужой незнакомый потолок, сразу мелькнула мысль вскочить и бежать, но движение рядом заставило обернуться, и она изумленно выдохнула. Рядом спал Макар, подмявший под себя подушку, почему-то без одежды, совсем, лишь слегка прикрытый простынью.

Эва огляделась — она-то как раз была одета, причем в то, в чем вчера Мак забирал ее из дому. От этих воспоминаний даже голова закружилась — она поверить не могла, что теперь будет жить с ним здесь, в его квартире. Алена говорила, что его длительные отношения можно на пальцах пересчитать, а уж у себя он точно никого не селил. Интересно, это хоть что-то значит? Может, она все же ему небезразлична?

От этих мыслей захотелось запрыгать и радостно запищать, но Эва сдержалась, жаль было будить спящего возле мужчину. Она выползла из-под пледа, и, стараясь неслышно ступать, прокралась в душ. Только там вспомнила, что надеть ей нечего, ни халата, ни ночнушки, ни чистого белья, все осталось в чемодане, который Макар сам вчера складывал. Надо будет поискать, вряд ли Мак стал его еще и разбирать.

Эва завернулась в сухое полотенце, которое нашла тут же в шкафчике, и вышла из ванной. Макар уже повернулся на спину, простынь съехала, и Эва остановилась, завороженная красотой лежащего перед ней мужского тела. Мускулистого, рельефного тела, покрытого ровным морским загаром — это он успел слетать в Мармарис, Эва спрашивала, — который контрастно оттеняла шелковая постель цвета сливочного мороженого. И это тело, по утверждению Макара, теперь полноправно принадлежало ей.

Она решила забить на вещи, скорее всего, те в гардеробной, а судя по размерам спальни — в половину их с Иркой квартиры, — гардеробная здесь должна быть обязательно. Подошла и тихонько улеглась рядом, жадно рассматривая так неожиданно свалившуюся на нее собственность. Прокачанную и упругую, отдающую каким-то животным магнетизмом.

Впервые с начала их странных отношений у Эвы была возможность рассмотреть своего мужчину так откровенно, не отводя глаза, не в полумраке тесной каюты. Да там они особо и не разглядывали друг друга — или занимались любовью, или спали, переплетясь руками и ногами. А проснувшись, иногда в той же позе начинали по новой…

Безумный, совершенно безумный вышел у них уик-энд. От воспоминаний по позвоночнику потекла знакомая горячая струйка, и Эва осторожно протянула руку к разлегшейся перед ней горе мускулов.

— Ну наконец-то, — раздался хриплый голос со стороны горы, — наконец-то ты перестала меня разглядывать, Эвочка, а то я уже начал ощущать себя музейным экспонатом!

Она взлетела в воздух и уже через секунду лежала на Макаре, он смотрел смеющимися глазами, и Эва тоже засмеялаясь.