А потом он все-таки не выдержал, извинился перед присутствующими и покинул оперативку. Быстрым шагом направился к парковке, все время срываясь на бег и впервые ему казалось, что его спортивный автомобиль еле ползет.

Он влетел в дом и первое, что увидел — телефон, две связки ключей и пачка денег, лежащие на полке в прихожей. Облегчение, которое он поначалу испытал, тут же сменилась тревогой, а потом и отчаянной паникой. Чемодана не было, Макар ринулся в гардеробную — ничего, ни одного платья, ни одной футболки, она забрала все.

И фотографии, из всех остался только портрет, который она подарила Макару на день рождения. Стены квартиры без фотоколлажей казались совсем голыми, сама квартира пустой, и Макару захотелось кричать. Но он не стал кричать, слетел с лестницы и прыгнул в машину. А пока выруливал со двора, заметил возле соседнего дома страное оживление. Точнее, не возле дома, а возле мусорного бака.

Там стоял раскрытый чемодан, Мак сразу его узнал, он купил его недавно для Эвы, когда запланировал поездку, объемный, винного цвета, Эве он очень понравился. Вокруг чемодана толпились девушки, женщины разных возрастов. Макар как зомби подошел ближе.

— Что вы… — он не мог говорить, в горле сдавило, Мак несколько раз с шумом сглотнул. — Что вы делаете?

— Нам разрешили, — вскинулась одна, в руках у нее было платье, особенно любимое Макаром, он купил его Эве для одной из вечеринок в загородном комплексе.

Она была так соблазнительна в этом платье, что Макар держался с трудом, но все равно его хватило лишь на половину вечера. Дальше Мак снял номер в отеле, платье снимать не стал, и так любил Эву в ту ночь, что при одном воспоминании даже сейчас мигом сбилось дыхание. И теперь здоровенная деваха прикладывала это платье к себе.

— Ой, это ты, что ли? — кивнула она ему на мусорный бак.

Макар проследил взглядом и оцепенел. Оттуда смотрел… он сам. Много разных Макаров улыбались, хмурились, щурились, смеялись из мусорного бака прямо ему в лицо. Макар сам, Макар с Эвой, счастливые и обнимающиеся. Ему нравились эти коллажи, Эвочка была очень талантливым фотографом.

— Видать, неслабо ты ее допек, — деваха говорила насмешливо, но смотрела с сочувствием, остальные женщины тоже уставились на него с интересом.

— Спички есть? — спросил он хмуро, кто-то тут же сунул в руку зажигалку, а Макар потянул за краешек самого нижнего коллажа.

Вскоре от фотографий осталась небольшая горстка пепла, а от их краткосрочной любви не осталось вообще ничего, кроме воспоминаний.

***

Макар вернулся в квартиру. Телефон, деньги и ключи лежали на месте, и ему стало так тоскливо, хоть садись и вой как волк. Он понятия не имел, куда могла податься Эва, у той кроме Бессоновых, в столице никого и не было, разве что еще рыжая Ирка. Внезапно Мак подумал, что в последнее время совсем перестал интересоваться, как живет Эва, с кем общается — знал, что она живет с ним и общается с его друзьями, и этого было вполне достаточно.

Он помнил, что у Ирки был приятель, с которым та собиралась съезжаться, или они должны были пожениться? Даже спросить теперь не у кого. Телефон, который Макар купил Эве взамен старого, лежал на полке возле ключей и денег, наверное, она старый не выбросила и переставила туда сим-карту. Но при попытке дозвониться сухой неживой голос сообщал, что «Апарат абонента выключен». Или правда выключен, или Мак теперь в черном списке.

Макар поехал к Ирке. Оказавшись в знакомом дворе, Мак даже глаза прикрыл от нахлынувших ощущений. Вдруг подумалось, что Эва здесь, он сейчас ее увидит, и в груди засаднило, он без лифта взлетел на этаж.

— Не знаем таких, — буркнул незнакомый мужик, закрывая дверь, но Мак придержал дверь и узнал, что предыдущие жильцы съехали уже довольно давно.

Иркиного телефона у него не было, продолжались летние каникулы, искать Эву в университете не было смысла, и Макар поехал к Бессоновым. Оставалась слабая надежда, что Эва решила спрятаться от него у родни, но безмятежное лицо Павла СтепановичаСтаниславовича убило и ее.

— Вы не знаете, где Эвангелина? Она собрала вещи и уехала, даже не сказав, куда.

Ответ прозвучал более чем неожиданно:

— Ну как не знать, знаю, конечно. Она с утра позвонила и сказала, что уезжает к себе, не прижилась в столице наша Эвочка. Сказала, будет переводиться на заочное отделение.

Макар дернулся, но не хватать же и не трясти за грудки депутата облсовета, ко всему прочему еще осталось поиметь проблемы с прокуратурой. Пришлось взять себя в руки.

— Вы можете дать адрес?

Самолеты туда не летали, на поезде Макар уже забыл, когда ездил, поехал на машине. Хорошо хоть интернет был везде, GPS навигатор привел его к дому Эвы, и он долго сидел, опершись на руль, размышляя, как начать разговор так, чтобы она снова не сбежала. Или его не выгнала.

Больше всего Макара интересовало, почему она исчезла, отказавшись от его помощи и поддержки. Он чем-то ее обидел? Может, она что-то не так поняла? Его не покидало ощущение, что дело было в вопросе, который Эва задала ему: «Ты меня любишь?» Он ответил честно, что не знает. А что еще было говорить, если он и правда не знал? Вывалить на нее все свои сомнения? А следом несмело закралась мысль, что может быть стоило ответить «Да»?

Но ему хотелось быть честным с Эвой, меньше всего она заслуживала лживых признаний. И как быть, если Мак полжизни любил Алену, а теперь столкнулся с чувством, полностью противоположным? Ведь между его чувствами к этим двум девушкам не было ничего общего, как было мало общего и между самими девушками. Но одно он знал точно, без Эвы у него, казалось, отняли саму жизнь.

«Так кого из них ты на самом деле любишь, Макар?»

Он сам устал от таких рассуждений. Уже темнело, Мак решился и поднялся на четвертый этаж старой «хрущевки». Но здесь его тоже ждал облом, Эва в родной город не приезжала, квартирантов съезжать не просила. Квартиру снимала молодая пара с ребенком, с Макаром поговорили очень приветливо и подтвердили, что как раз перевели на карту Эвы очередную сумму.

В ночь Макар не поехал, прокатился по местным гостиницам — город не большой, их тут и десятка не было, — но Эва ни в одной не останавливалась. Похоже, Бессоновым она наврала, но как теперь искать ее в столице, Макар не представлял. Можно было, конечно, попросить отца подключить полицию, но… хотела ли Эва, чтобы он ее находил?

Этот вопрос не давал покоя, Макар полночи промаялся без сна. Очевидно было, что нет, Эва не желала его видеть, и дело было даже не в выброшенных в мусорные баки коллажах, хотя, что может быть символичнее, чем отправленные на помойку прошлые отношения?

Она устала от жизни с ним, ей не нравились его друзья, и главное, Эва отказалась стать его женой. «Я больше не хочу тебя, Макар». Эти слова впечатались в мозг и горели там пылающим факелом. То, что Эве не нужны его деньги и статус, Мак знал давно, но теперь он знал, что ей не нужен и он сам.

Если бы она хотела просто взять паузу в отношениях, то согласилась бы на его предложение временно переехать в квартиру родителей, но ей это было не нужно, а значит… «Значит, у нее есть другой мужчина, и ты, Мак, стал тем самым третьим лишним». Этим хорошо объяснялась ее принципиальность насчет денег — Эва не собиралась возвращаться, поэтому не сочла себя вправе их взять.

Макар запоздало проверил счет, с которого пополнял банковскую карту Эвы и устало отбросил телефон — ну конечно, кто бы сомневался. С утра с ее карты была переведена немаленькая сумма — ненамного меньше, чем та, которую недавно отправлял ей Мак, Эва медленно тратила деньги. А сама карта наверняка заблокирована и покоится на дне очередного мусорного бака.

Под утро Макар уснул, сон был неглубоким и тревожным, он совсем не выспался, но встал рано и погнал обратно в столицу. Пусть он не нашел Эву, зато кажется, нашел ответ на главный вопрос — Эва ушла не потому, что ее что-то не устраивало, а потому что хотела уйти. Так надо ли ему продолжать поиски?

Все нутро кричало «Да, ищи, ты же не сможешь жить без нее!», но Мак не хотел больше поддаваться чувствам, ни к чему хорошему это его не привело. А вот стоило подключить голову, как ответ появлялся прямо на поверхности. Эва выбросила его из жизни, зачистив все ходы и перекрыв пути к отступлению, значит, она не хочет, чтобы Макар ее нашел. А то, что ему хотелось заглянуть в ее глаза, так толку? Он там все равно ничего не увидит.

Макар держался несколько дней, на работе полностью переключал мозги, благо, меньше ее не становилось, а вечером просто вырубался, приняв на ночь снотворное. Он спал как убитый, сны его не беспокоили, и если бы можно было выпивать что-то такое днем и вырубаться, было бы отлично.

В субботу он тоже работал, а вечером отправился в бар. Решил надраться сам, никого из друзей видеть не хотелось. Конечно, они не были виноваты в его разрыве с Эвой — какое хорошее слово «разрыв», именно так Макар себя и чувствовал, будто из него щипцами вырвали часть плоти. Раскаленными. Но и отделаться от ощущения, что сделал неправильный, а оттого и слишком болезненный выбор, Мак не мог.

В какой момент рядом оказалась Алена, Макар так и не понял, она сказала, что он ей сам позвонил, но он не помнил. Зато ее можно было спросить об Эве, и он никак не ожидал, что та опустит глаза и начнет путано мямлить:

— Мак, я не хотела говорить тебе, но раз уж так вышло… В общем, когда ты был в Париже, я случайно увидела Эвку с мужчиной, они вышли из «Голливудда», сели в машину и уехали. Я успела сфотографировать, вот, смотри, — она показала на телефоне снимок, и у Макара грудь сковало льдом.

На фото Эва обнималась с мужчиной, его видно не было, он стоял спиной, зато хорошо было видно лицо Эвы, счастливое, в том платье, которое как раз примеряла на себя девица возле мусорки. Эва надевала его только один раз, для Макара, по крайней мере он так считал, идиот…