«Привет, прекрасная воительница».

«Привет-привет)»

«Как прошел день?»

«Отлично) Сегодня у меня гастрономический тур по восточным сладостям»

«???»

«Вышла на остановку раньше и зашла в магазинчик с вкусняшками. Хотелось пахлавы)))»

«Откуда такие хотелки?»

«В чате клана раздразнили))»

«От сладкого растет попа, слышала о такой побочке?»

«Брешут!»

«Потом не говори, что я тебя не предупреждал!»

«Туррон ел когда-нибудь?»

«Что это вообще?»

«Понятия не имею, но там орешки, я на это повелась»

«Смотри, напробуешься сейчас, вдруг на что-нибудь аллергия вылезет»

«У меня есть супрастин. Кажется… Где-то когда-то был…»

«Эй! Ты там смотри! Квинке – это не шутки»

«Все будет в порядке. Не переживай)»

«Хочу и переживаю!»

«Откуда такие хотелки?»

«Повторюшничаешь?)))»

«Хочу и повторюшничаю»

…и так еще пару часов нон-стоп. Некоторое время спустя, понимаю, что улыбаюсь во весь свой набитый вкусняшками рот. Таких эмоций я не испытывала очень давно. Наверное, еще со старших классов, когда в каждом телефоне Аська издавала знаменитые «о-оу».

Улыбаюсь. Улыбаюсь утром в автобусе. Улыбаюсь днем на работе. Улыбаюсь вечером дома. Уже даже торчащий из крашенной стенки гвоздик перестал быть острогом грусти. Даже глядя на него – улыбаюсь.

Глава 3

Сегодня как-то особенно глаз цеплял одинокий гвоздик на стенке напротив обеденного стола. Это место – самый центр моей маленькой квартиры. Его видно с любой точки. Гвоздь, как напоминание, что иллюзии имеют свойство разрушатся… Никак не могу заставить себя повесить на него что-то или выдернуть вообще ко всем чертям. Изначально он вообще был острогом моих боли, стыда, страха. Отношения, которые длились полгода начались этим гвоздем. Им же и закончились. Потираю маленькую белую полосочку на руке. Еще одно напоминание, что разочарование может причинить еще и боль физическую, а раны разлуки могут на самом деле кровоточить и оставлять шрамы.

Не знаю почему, наверное, из-за тем разговоров в чате перед сном, сегодня мне приснился Илья. Давно старалась избегать даже мыслей о нем… и вот, накрыло.

Как сейчас помню день нашего знакомства. Как в лучших романтических фильмах. Дождь хлещет ледяными кнутами, подхваченными озверевшими порывами ветра. Холодно, я насквозь вымокла на остановке. Зонт вывернуло и сломало пару спиц. Крыша не спасает. Проезжающие машины окатывают из глубоких луж волнами потрескавшийся тротуар, ботинки уже не спасают от сырости ноги. Простуда неизбежна. И скоро наступит стадия «воспаление легких». Автобус сильно задерживался. Рядом с остановкой ни кафе, ни магазина, где спрятаться. И как в сказке возникает принц. Подбегает и накрывает меня своим пальто:

– Я уже не могу смотреть, как Вы мокните, пойдемте.

И я послушно пошла за ним, доверившись теплу его сухого пальто и запаху кофе, исходившему от его дыхания. Он завел меня в офисное здание прямо за остановкой. Вход по электронному ключу, через пост охраны и все очень серьезно. Почти безлюдный офис, заставленный образцами стройматериалов. Еще двое сотрудников заканчивают свой день, расставляя какие-то папки по стеллажам, подбивая цифры в компьютерах и закрывая программы.

– Я сейчас заканчиваю. Могу подвезти до дома.

В побелевшие от холода пальцы вручен бумажный стаканчик с дымящимся кофе.

– Не надо, спасибо. Я такси вызову. И…кажется, я замочила Ваше пальто…

С волос капает, с носа капает, с плаща капает…капает с сумки, сломанного зонта… Будто меня сначала замочили на пару часов в бочке с водой, а потом вытащили и поставили посреди этой светлой комнаты.

– Мне правда не сложно. Такси тоже придется ждать в такую погоду. А моя машина вот – на парковке заднего двора. А насчет пальто…не страшно. Снимайте свой плащ. Наденьте мое пальто. Оно точно суше.

Мой принц помог мне стащить прилипшую сырую ткань. Блузка уже тоже напитала влагу, и неприятно холодила. Пальто тяжелое, плотное, теплое. Пахнет сигаретным дымом и каким-то едва уловимым мужским парфюмом.

– Я Илья.

Улыбнулся мой спаситель, складывая аккуратно насквозь промокшую мою одежду в пакет-майку с логотипом фирмы. Типичный офисный работник – джинсы на ремне, рубашка голубая в более светлую полоску, несколько арийская внешность – открытое лицо с заостренными скулами и квадратным подбородком, серые глаза, слегка покрасневшие от долгого сидения за компьютером. На его волосах цвета выгоревшей на солнце соломы, поблескивали в свете ламп искусственного освещения капли, которые попали, пока он выбегал на мое спасение. Просто рыцарь в сияющих доспехах! И я согласилась меня подвести.

С Васьки выехать в конце рабочего дня всегда проблема. Практически час мы толкались в пробке на выезде. Я уже было зареклась, чтоб меня просто подбросил до метро, но Илья наотрез отказывался, аргументируя, что меня сейчас сразу продует, а он не для этого меня из-под ледяного дождя вытаскивал.

Мы болтали всю дорогу, иногда нас перебивал навигатор, помогая найти путь до моего дома. Мой новый знакомый был очень милый. У него были интересные увлечения и мне нравились его вкусы в музыке и еде. А еще мне нравились его глаза…и волосы… и руки. Большие, сильные ладони, которые так небрежно держали руль.

– Завтра снова обещают дождь.

Мы стояли у моей парадной. Дворники ритмично смахивали потоки с лобового. Мои волосы подсохли и небрежными кудряшками рассыпались по плечам. Я смущенно улыбалась, собираясь еще раз поблагодарить за все и попрощаться. А он так смотрел своими пронзительными глазами, что вот-вот раскраснеюсь под этим взглядом. И голос…такой тихий и чарующе глубокий с хрипотцой.

– Завтра снова может не прийти вовремя автобус… Я заканчиваю в 18. Могу я тебя снова подвезти?

Никак не могу вспомнить, когда наступил тот момент в разговоре, когда мы перешли на «ты». Все случилось само собой.

Мы обменялись номерами. И я выскользнула под ледяной дождь из теплого салона, так и не дав четкого ответа на его вопрос.

На следующий день он подъехал к остановке, когда я стояла в ожидании автобуса.

– Ты не позвонила.

И все это так романтично… И эти глаза… Я поплыла. И закрутилось. Цветы, подарки, звонки, смс, поцелуи у парадной, каток, кафе, свиданья, ночевки у него… В первый раз, когда я привела его к себе, мы весь выходной провели вместе. И пока были в торговом центре он захотел распечатать наше совместное фото с телефона, которое мы сделали только что. Сразу в салоне он выбрал рамку и сказал, что это наше начало, что впереди ждет целая галерея…наших фото, фото с нашей собакой, в новой квартире, с нашей свадьбы, фото наших детей. Боже! Что он говорил! А как он говорил! Я была самой счастливой!

И я привела его к себе домой… Впервые! Знакомить с котом. Боня не оценил. От слова «совсем». Он выгнул спину, шерсть дыбом, шипит, орет как к драке готовится. И тогда был первый день ссылки Бони в ванную за плохое поведение, а на самом видном месте в квартире появился гвоздик, на который тут же взгромоздилась рамка с фото. Тогда Илья впервые остался ночевать у меня. И уже в тот день, начались перемены, которые я не так поняла. Обычно, наш секс был нежным, он был внимательным и очень терпеливым. Мы перешли эту черту очень рано. Наши отношения вообще стремительно развивались. Но в эту ночь он вел себя иначе. Я восприняла это как неудержимую страсть. Сейчас я понимаю, что это было другое.

Не зря кот так невзлюбил Илью. Надо было довериться этому прожженному парню сразу. Улица научила его разбираться в людях лучше, чем это умею делать я. Совместное фото в рамке в центре моей мини-вселенной. Илья собственноручно установил этот флаг победителя на завоеванной территории. Показывая, что теперь я его. И вся моя вселенная теперь его. Что он следит за всем.

Очень быстро его вещи перебрались в мою квартиру, я даже не могу понять в какой момент я зашла домой и поняла, что это больше не мой дом… Деспот входил наружу постепенно. Сцены ревности. Грубое отношение в сексе. Иногда я кричала совсем не от наслаждения, а от боли или страха, отбиваясь и умоляя остановиться. Тотальный контроль. Отобранные ключи от квартиры, чтоб я не могла выйти. Первые синяки. Бонечка… ему тоже прилетало. Он пинал его и запирал в ванной. Два месяца ада. И меня погружало все глубже и глубже, тянуло на самое его дно.

Настал критический момент. Он собирается на работу, запрещая мне даже к окну подходить.

– Ты останешься дома! Ты хочешь на работу, только чтоб тебя оттрахал охранник! Я знаю! Я вижу какими вы взглядами обмениваетесь! Ты грязная потаскуха!

Лавина ругани и оскорблений. Его глаза покраснели от ярости, кулаки сжимались так, будто кожа вот-вот лопнет на них. Желваки играли. Я искренне молилась, чтоб на крики в столь ранний час заглянул кто-то из соседей. Из-за его поведения я уже была на плохом счету на работе. Мне приходилось брать дни за свой счет. Теперь он не давал даже звонить. Отобрал мобильник. Но я позвонила с городского набрав номер по памяти. На грани увольнения, я умоляла начальницу дать мне время. Надеясь, что найду способ убрать этого деспота из своих квартиры и жизни. Но я не услышала, как он вышел из туалета… А он выхватил телефон и начал меня им же и избивать. Я кричала, плакала…но он забыл нажать отбой, или не сделал этого специально…и все это шло в прямой эфир. На том конце провода слышали всю отборную брань, что выливалась на меня, звуки ударов, мои вскрики, мой вой и мольбу остановиться. Он пинал меня ногами. По животу, по голове. Боня рвался меня спасать из ванной. Не знаю, как он выбрался, наверное, прыгал на дверь и зацепил ручку. Но удары прекратились, когда на всю квартиру послышался воинствующий кошачий вопль. Боня прыгнул ему на спину. Мой пушистый храбрый комочек. Он так отважно и самозабвенно сражался за меня. И чтоб скинуть кота, Илья ударился об стену. Там была рамка… рамка с тем самым злосчастным совместным фото. Боня закричал от боли. Стекло зазвенело по полу. Моя ярость взяла верх над страхом. Помню, пошатываясь встала с пола. Дальше туман. И вот я стою с раздолбанной об его голову деревянной рамой. Он в крови, я в крови, кот в крови. Дверь вышибают менты. Оказывается, начальница позвонила в полицию, когда услышала весь этот ужас. Врачи скорой, люди в форме. Кажется, я была в состоянии аффекта. Сидела и сжимала в руках кота и все повторяла, что нужен ветеринар. Все выжили. Все целы. У всех остались шрамы на теле и на гордости. По решению суда Илья не может ко мне приближаться. Но я все равно до сих пор шарахаюсь в переулках и сжимаюсь вся изнутри, если кто-то врывается в почти уезжающий лифт.