— Мне нужно вернуться к работе, — бормочу я и ухожу.

— Значит, никакого ужина? — спрашивает он и смеется, когда я, не оборачиваясь, делаю неприличный жест, посылая его подальше. — В свое время, дорогуша!

С облегчением обнаруживаю, что у меня нет другого пациента в течение часа, когда возвращаюсь на работу, предполагая, что никто не придет в рентген-кабинет делать снимки. У меня голова идет кругом. Дэвис тут как тут. Работает здесь. Живет здесь. Кабинет физиотерапии дальше по коридору, и я буду видеть его несколько раз в день.

Одна вещь в нем не изменилась. Он явно импульсивен, как всегда. Покинул наш родной город и никогда не оглядывался назад, и теперь сделал это снова. Я бы солгала, если бы сказала, что не польщена и не испытываю искушения начать с ним отношения, но та же самая импульсивная черта сыграет со мной злую шутку, ужалив прямо в задницу.

Когда появляется мой сменщик рентгенолог, выскальзываю из больницы, как будто он услышит мои шаги и прибежит. Прошла неделя с тех пор, как я в последний раз занималась спортом, поэтому пошла в спортзал на час, прежде чем отправиться домой. Все, чего хочу, это принять горячую ванну и постараться не думать о Дэвисе.

Что, вероятно, было бы легче сделать, если бы он не стоял в моем дворе с.. Черт возьми! Он разговаривает с Кейси. Отлично, теперь у меня два преследователя. Как бы меня не раздражало, что Дэвис выследил меня вместо того, чтобы просто позвонить, как нормальный человек, я использую это в свою пользу, чтобы избавиться от Кейси навсегда.

Когда я вылезаю из машины, они оборачиваются и смотрят на меня.

— Заводишь нового друга? — спрашиваю я Дэвиса, который бросает на меня сердитый взгляд.

— Ты встречаешься с этим неудачником? — спрашивает Дэвис, а я качаю головой. Боже, он выглядит хорошо, стоя там в темных джинсах и синей футболке, которая подчеркивает контуры его удивительного телосложения.

— Нет, я выгнала его перед отъездом во Флориду. Очевидно, он слишком туп, чтобы понять это.

— Хенли! — смотрит Кейси на меня, а я испытываю желание пнуть его по яйцам. Знаю, что все, что он скажет мне, просто взбесит меня. — Ты с ним трахаешься?

— Это не твое дело, но раз уж ты поинтересовался, то да. Кейси, познакомься с Дэвисом — мужиком, с которым у меня был лучший секс в моей жизни.

Широкая улыбка расплывается по лицу Дэвиса, пока Кейси не кричит: «Тебя не было неделю!»

Словно молния, Дэвис набрасывается на него, бьет в рот и вытаскивает на улицу. Это далеко не честный бой, так как в Дэвисе больше мышц и роста, о которых Кейси мог только мечтать. Дэвис хватает его за кулак, пытаясь ударить в ответ

Нет-нет! Пора домой, малыш. Хенли решила начать встречаться с мужчинами. А теперь беги.

На его лице все еще светится улыбка, как будто он наслаждается каждой минутой. Кейси тяжело дышит, кровь стекает по его губам, а Дэвис выглядит совершенно расслабленным, даже скучающим.

— Она все равно фригидная, — кричит Кейси.

— Она достаточно теплая, когда мой член у нее внутри. А теперь иди, пока я тебя не опозорил.

Со вспышкой черной ненависти Кейси семенит вниз по улице, а Дэвис подходит ко мне.

— Серьезно, Хен? С такими парнями ты встречаешься?

Открывая свою дверь, я мямлю:

— Это все равно все временно.

Как только мы входим в дверь, он прижимает меня к стене. Его губы целуют меня куда-то под моим ухом, что сводит меня с ума.

— Уже нет. Мы не временное явление.

— Мы никто, Дэвис. Ты не можешь просто ворваться сюда и решить, что мы встречаемся, как будто последних восьми лет не было.

Его губы скользят вниз по моей шее, оставляя крошечные поцелуи, а я постепенно чувствую, как моя решимость слабеет.

— Я так скучал по тебе, Хен. Просто дай мне шанс, проведи со мной время, и я покажу тебе, что ты снова можешь доверять мне.

Отступая назад, чтобы я могла думать трезво, интересуюсь у него:

— Как тебе удалось найти здесь работу так быстро?

— Я подал заявления в несколько больниц и получил несколько предложений, прежде чем отправиться во Флориду. После того, как мы снова встретились, я понял, что ты работаешь в этой больнице, и несколько дней назад написал по электронной почте о своем согласии.

— Ты приехал сюда ради меня?

— В Нэшвилле для меня ничего не осталось. Я осел там только ради матери. Пришло время начать все сначала, и хочу сделать это с тобой.

Я опускаю голову.

— Мне нужно подумать. Не могу просто так начать отношения с тобой. Я не хочу, чтобы мне снова причинили боль.

Его грубая ладонь скользит под моим подбородком, наклоняя мою голову, пока наши взгляды не встречаются.

— Я никогда не причиню тебе боль, любовь моя, и у нас впереди все время мира, — его губы растягиваются в легкой улыбке. — И заставлю тебя полюбить меня снова.

Если бы он только знал, как я уже близка к этому.

— Полагаю, ты можешь остаться на ужин.

Его низкий смех следует за мной по коридору.


***


Итак, ужин, возможно, превратился в ночь с несколькими оргазмами между нами. Вместо того чтобы уйти, он свернулся калачиком рядом со мной в постели, притянул меня к себе и держал всю ночь. Я могла бы привыкнуть к этому, что меня и пугает.

— М-м, — стонет он, когда я пытаюсь встать с кровати, и прижимает меня к своему теплому телу. — Я не хочу вставать. Давай останемся здесь на весь день. Мы попытаемся побить наш персональный рекорд а-ля «Боже милостивый».

— А-ля «Боже милостивый»? — хихикаю я.

— Сколько раз ты называешь меня Богом, или мы можем попытаться побить рекорд «Пожалуйста» каждый раз, когда ты просишь меня об этом.

— Фу, напомни мне, почему я снова позволила тебе остаться на ночь.

Подмяв меня под себя, он проводит языком по моей шее.

— Пытаюсь понять.

— Я только что вернулась из недельного отпуска и второй день на новой работе. Не думаю, что в больнице нас отпустят, — смеюсь я, выбираясь из-под него.

— Ладно, — шлепает он меня по заднице. — Одевайся, я отведу тебя завтракать.

Если смогу идти. Этот человек меня убьет. Я одеваюсь, пока он принимает душ, и через несколько минут мы выходим за дверь. На верхней ступеньке ждет большой горшок с цветами, а сверху приклеена поздравительная открытка. Какого черта?

Дэвис фыркает.

— Что он сделал? Украл его с кладбища?

— Не удивлюсь, — ворчу я, хватая карточку. Любопытство не позволяет мне просто порвать ее, поэтому я сажусь на верхнюю ступеньку, чтобы открыть карточку, а Дэвис садится рядом со мной, давая понять, что он тоже собирается ее прочитать.

Мое любопытство и его собственнический инстинкт оборачиваются против меня, когда я открываю карточку, и в лицо нам летит облачко белого порошка.

— Какого черта? — восклицает он, и меня пробирает холодок при словах на пустой карточке.

«Съешь немного спор, сука.»

Не может быть. Где, черт возьми, этот неудачник мог подцепить сибирскую язву? У него даже машины нет. Дэвис, однако, не хочет рисковать и выбивает конверт из моей руки, задевая сначала меня, а потом себя

— Это не может быть сибирская язва, — говорю я ему. — Послушай, он даже не настолько умен, чтобы правильно произнести это слово.

— Мы не можем рисковать, Хен, — говорит он, набирая 911.

Через двадцать минут нас запихивают в машину «скорой помощи» вместе с двумя мужчинами, которые выглядят так, будто сбежали из фильма «Эпидемия», и везут в больницу.

Нас везут в ближайшую больницу, где мы, конечно же, работаем, так что, естественно, полное унижение. Нас ведут по коридору с черного хода в дезинфекционную комнату. Я ошибалась. Унижение не было бы полным, пока нас не загоняют в выложенную плиткой комнату, где из дальней стены торчат две головки душевых, и не приказывают раздеться.

За нами вводят мужчину лет шестидесяти пяти.

— Что происходит? — спрашивает Дэвис.

— Аналогичный белый порошок был отправлен мистеру Хаттену. Мы должны обеззаразить вас троих, затем вы будете помещены в изолятор, пока мы не будем уверены, что это был за порошок, — поясняет человек в защитном костюме.

Мистера Хэттена ведут в дальний душ и приказывают раздеться, в то время как другой парень в защитном костюме держит шланг с распылителем, ожидая, чтобы вымыть его. Душевые отделяет только четырехфутовая перегородка.

— Мы не можем воспользоваться другой комнатой или подождать, пока вы с ним закончите? — спрашиваю я, страшась ответа.

— Нет, на счету каждая секунда. Нам нужно избавить вас от следов порошка.

Вот дерьмо. Отлично. Я стягиваю через голову рубашку, снимаю брюки и нижнее белье, не поднимая глаз с пола. Дэвис делает то же самое, стреляя глазами-кинжалами в двух мужчин, которым приказано обеззараживать нас. Сначала я забираюсь под душ, а потом намыливаюсь, пока Дэвис в свою очередь принимает душ.

Парень в защитном костюме начинает опрыскивать меня, начиная с волос, и спускаясь вниз, смывая все мыло. Он протягивает мне бутылку дезинфицирующего средства, пахнущего лимоном, и велит вымыться, прежде чем повернуться к Дэвису. Я не могу сдержать смешок, который вырывается, когда Дэвис огрызается:

— Чувак, я мыл свои яйца с четырех лет. Понял.

Когда я заканчиваю смывать остатки дезинфицирующего средства, мистер Хаттен говорит:

— Еще раз огрызнешься на мою задницу, сынок, и я засуну ее в твою.

Ничего не могу с этим поделать. Смех сотрясает мою грудь, когда я вытираюсь и одеваюсь в робу, которую мне предоставили. Мне придется позвонить Каше или Лидии, чтобы они принесли мне одежду. Каше это понравится. Я никогда этого не переживу.

Дэвис подходит ко мне, качая головой.

— Нас только что публично обеззараживали и помещали в карантин. Чему ты улыбаешься? — Он выглядит так забавно в миниатюрной голубой робе, которая не совсем прикрывает его грудь. По крайней мере, я достаточно худая, чтобы обернуть робу вокруг себя, так что моя задница не просвечивает.